Время скитальцев - Мария Чернышова

Но зачем и когда она покинула поляну? Эрме, как ни старалась, не могла припомнить этот момент. Надо возвращаться, пока мужчины не проснулись и не обнаружили ее исчезновение. Тадео, конечно, видит девятый сон. Да и Крамер, наверно, задремал — а ведь он собирался дежурить. Ну да пусть, ничего ведь не стряслось…

С такими мыслями Эрме принялась подыматься по склону, но быстро поняла, что так просто на поляну не попадет. Ржаволист на вершине разросся настолько плотно, что продраться напролом было невозможно. Значит, придется топать вокруг, пока она не наткнется на тропинку, что вела от лагеря Висконти к пещере. Сколько это займет времени, она не представляла, но выбора не было, и она поплелась по склону.

Идти пришлось долго, то подымаясь, то опускаясь, огибая кусты, оскальзываясь на траве, что уже покрылась росой. Постепенно Эрме начала узнавать окрестности. Вот-вот должно было показаться место, где разбили лагерь ловцы. А оттуда она сможет подняться по тропе к пещере. Сейчас, еще чуть-чуть…

Она остановилась в изумлении.

Даже в предрассветных сумерках было понятно, что поляна пуста. Ни палатки, ни костров, ни людей с их скарбом. Единственными признаками того, что здесь недавно останавливались, была беспощадно вытоптанная трава и пятна кострищ, над которыми еще вился тоненький умирающий дымок. Ловцы ушли, быстро и без предупреждения. Но почему? Что здесь вообще творится?

Она, с трудом передвигая ногами, прошлась по смятой траве. Навалилась страшная усталость. А что если прилечь прямо здесь, у тлеющего костерка? Какая разница, где спать?

Скрежет камешков заставил ее обернуться.

На тропе, что вела наверх, загораживая путь, стоял человек.

Она не могла разглядеть его лица, скрытого мглой и ветвями ржаволиста. Зато ясно видела нож в его опущенной руке.

Глава пятая

Глаза Ночи

Эрме чуть отступила, не отрывая взгляда от человека.

— Кто здесь? — крикнула она, надеясь, что сумеет если не отпугнуть незваного гостя, то по крайней мере разбудить своих товарищей на вершине или тех людей, что заночевали на нижней террасе.

Голос звучал слабо, сорвано и бесконечно одиноко. Эрме потянулась к кинжалу, и вспомнила, что ножны пусты. Она поспешно дернула рукой, спуская нить четок в ладонь. Кораллы холодили пальцы. Оружие отчаяния. Она никогда не думала, что придется применить его снова.

Человек пошевелился, пошел вперед, оттолкнув ветви кустарника.

— Брось четки, женщина. Они тебя не спасут. Я знаю, что ты сделала с тем парнем. Ты думала, боги оставят такое святотатство безнаказанным? Зря. Они все помнят и все кладут на весы.

Она с трудом, но узнала этот голос. А после узнала и фигуру — коренастую, крепкую, пусть уже и несколько ссутулившуюся под гнетом лет. Фигуру, в которой было так мало от отшельника и так много от купца…

— Джиор Николо, — проговорила она, стараясь придать своему голосу толику участливой уверенности, которой вовсе не ощущала. — Где же вы пропадали? Вас ищут по всему лесу…

— Я не терялся, — резко оборвал ее Николо Барка. — Даже если эти псы твоего деда так решили. Они слишком глупы, чтобы додуматься до иного поворота дел. И слишком верны своему вожаку, забыв, что он давно мертв. Дважды дурни.

Фратер Бруно вышел на поляну. В полумраке его лицо казалось серым, но щеки и лоб испещряли темные полосы. Царапины?

— Что с вами стряслось, джиор Николо? Что с вашим лицом? Вы дрались?

Николо Барка коснулся подбородка, размазав по коже кровь.

— Это? Это пустяки. Это ничто по сравнению с тем, что со мной по-настоящему случилось.

— И что же? Скажите. Быть может, я смогу помочь…

— Ты⁈ — крик был так внезапен и жуток, что Эрме отшатнулась, словно от удара.

— Ты⁈ Помочь⁈ Мне⁈ Ты не смогла помочь даже себе! Ты пошла на зов. Ты откликнулась. Ты позволила себя увидеть. Они знают, что ты есть, а значит, нас уже двое. А ты даже не понимаешь, что это значит.

Он улыбнулся — широко и жутко, и Эрме только сейчас заметила, что губы у него тоже темные.

— Но не все потеряно. Ты не смогла пройти лабиринт. Не осилила. Это судьба, и я не позволю, чтобы у тебя был второй шанс. Они не получат тебя. Они молчат, и это правильно. Они должны замолчать навсегда.

Он поднял руку с ножом.

— Опомнитесь, джиор Николо. Ваши слова безумны. Кто те люди, о которых вы говорите?

— Они? — Николо Барка рассмеялся в голос. — Дурочка. Они не люди. Они чудовища. Они уничтожили меня. Они заставили меня видеть, заставили слышать, заставили говорить. Я поверил им, а твой дед поверил мне. Два дурака, два подонка. Но он уже мертв, он умер рабом фантазий, а я… я опомнился. Я прозрел и и сделал правильный выбор.

Эрмэ слушала, стараясь в то же время отыскать взглядом нечто острое и тяжелое. Палку, камень, что-что, чем можно дать отпор. Но ничего не было. А четки здесь не помогут. Она не успеет ими воспользоваться.

Николо Барка улыбался темным ртом.

«Слюна меняет цвет, делаясь багрово-черной. Язык также окрашивается в черный. Сие есть первый знак…».

— Расскажите мне подробнее, джиор Николо.

— Тянешь время, да? Нет, больше тебе ничего не надо знать. Все лишнее.

Он шагнул вперед. Теперь между ними был только тлеющий костер.

— Пойми, женщина, я сделаю это без радости. Но и без сожаления. Это зрело в вашей породе, но лишь в тебе проросло. Сорняк выпалывают. Это судьба.

Эрме попятилась, пытаясь принять решение, куда бежать. До спуска вниз было не добраться. Да и не сможет она в полумгле сползти по круче. Свернет шею. Прорваться к пещере? Она не сумеет, не успеет…

«Человек становится подобен быстротой пустынному барсу…».

— Ты же знаешь, что не увернешься, — проговорил он, направляя на нее нож. — Просто прими свою участь.

— Да, — ответила Эрме. — Ты прав. Я иду. Сейчас.

Она шагнула вперед, сгибаясь, словно в поклоне, и с размаху черпанув ладонью горсть углей и пепла из костра, с криком швырнула в лицо Николо Барке.

От неожиданности и боли он взвыл и выронил нож. Тот упал прямо на угли, и Эрме не рискнула поднять. Сжав обожженную руку, она отбежала на несколько шагов в сторону, к тропе, но остановилась,