Книга шахской славы. Часть 2 - Хафиз-и Таныш Бухари

решил следующее. Если его величество украсит страницы моих грехов нарядом прощения, перечеркнет пером рукопись моих проступков и грехов, я буду ступать только шагами верности по пути повиновения и служения [его величеству] и не потеряю путь покорности и смирения””. После того как [Дин-Мухаммад]-султан попросил [хана] простить свои грехи, он просил [посланцев] также заступиться /191б/ за Факир-султана.

В тот же день эмиры обеих сторон посетили друг друга и решили следующее: Дин-Мухаммад-султан отдаст [Балхский] вилайет приближенным двора [Абдулла-хана], хаджибам [его] двора, а его величество [Абдулла-хан], оказывая милость его высочеству [Дин-Мухаммад-султану], наделит его иктой. На основании этого [решения] на следующий день Дин-Мухаммад-султан отправил своих младших братьев Падишах-Мухаммад-султана и Шах-Мухаммад-султана со всякого рода подарками и различными красивыми и приятными вещами к великой ставке [Абдулла-хана], которая да будет кыблой для различных племен! Его величество положил руку милосердия на голову каждого [из них], одарил их халатами из золотой парчи и поясами, украшенными золотом. Он удостоил их царскими дарами, государевыми милостями и отправил их в крепость.

На следующий день Дин-Мухаммад-султан, уверенный в милосердии могущественного хакана [Абдулла-хана], уцепившись рукой упований за подол достижения цели, оставил крепость. С большим количеством сокровищ, с неисчислимым накопленным [богатством] он вышел [из крепости] и передал страну приближенным его величества. Ступая ногой по пути согласия и повиновения [хану], с сердцем, полным надежд и страха, он пошел к хану, достойному уважения и почитания. После того как он удостоился чести и счастья поцеловать руку справедливого, правосудного государя, он пошел шагами старания и усердия по пути покорности и повиновения [Абдулла-хану]. Его величество со своей стороны, закрыв глаза на все эти недостойные действия, обласкал [султана] великолепными дарами, он вселил в него надежду, [подарив] город Шахрисябз, и отпустил [его] в Мавераннахр.

Он упрекнул Факир-султана за недостойные поступки, однако не подверг [его] наказанию. Несмотря на [все] эти действия, достойные порицания, он оказал ему царские милости. По приказу его величества Шах-Мухаммад-мирза мангыт стал его попечителем.

Величественный и не имеющий себе равного государь [Абдулла-хан], со счастьем и блаженством, во [всем] величии и с решительностью [вошел] в Балхскую крепость и остановился в его высоком арке, который был резиденцией великих и славных хаканов. Он оказал большую милость жителям той страны, осветив их очи надежд пылью, [поднятой] его победоносным войском. Он обласкал щедростью жителей, которые в течение долгого времени находились в когтях трудностей и мучений. Он опрокинул знамена /192а/ ереси и тщеславия, которые были водружены до этого. Сильно оживился базар правосудия, и пошли в обращение наличные деньги из казны заботы о подданных, упорядочились дела, [касающиеся] веры и государства, царства и народа. Были сожжены в огне гнева, в пламени возмущения [хана] Кучим мирахур и Джаханшах бакаул вместе с другими эмирами, которые находились в [крепости] и проявили исключительное старание в оказании сопротивления и в отражении нападения победоносного войска [Абдулла-хана]. Одни [из них] были повешены, другие погибли в мучениях и страданиях, иные, покинув родину, отправились в Индию и, пока они там жили, находились в крайнем унижении.

Что же касается Факир-султана, то он в силу [своей] исключительной гнусности и крайней жестокости милость его величества принял [как должное, так, как понимают стих]: “„Будь!” — и оно бывает”[309]. Не поставив в известность [хана], однажды он вступил на путь бегства вместе с Абдал-бием кушчи и направился в Хисар. От поступка этого несчастного край сердца его величества вновь покрылся пылью. После этого случая, куда бы ни пошел [Факир-султан], дела его не имели успеха.

Словом, его величество [Абдулла-хан], Джамшид по достоинству, воссел на трон власти, на престол величия. Тогда старец со светлым умом, мунши, подобный Меркурию, маулана Хайдар-Мухаммад написал [реляцию] об этой славной победе пером, благоухающим мускусом. Подобно водолазу он вывел из моря ума сверкающие ночью жемчуга [слов] и жемчужную раковину мыслей. Великие таваджии донесли до слуха обитателей мира весть об этой большой радости. Слух о победе и могуществе, слава о храбрости и завоевании стран его величеством [Абдулла-]ханом разнеслись во [все] концы мира. Рассказ о доблестных деяниях могущественного повелителя, счастливого, как Фаридун, распространился по всем землям и морям, вознесся выше голубого неба и созвездия Близнецов. Со всех концов [света] улемы разных стран и другие великие и благородные мужи направлялись к порогу [Абдулла-хана], словно для паломничества в Каабу. После того как они удостаивались чести получить аудиенцию, все единодушно раскрывали уста для поздравления и благословения [хана].

Месневи

Когда люди направлялись к той кыбле,

Люди раскрывали уста для [произнесения] молитвы за него

[И произносили]: “Да будет [весь] мир твоим стольным городом,

Да будут головы врагов прахом на твоем пути,

Да будет всегда покорна тебе судьба,

[Да окажется] под твоей властью весь мир!”

Его величество со своей стороны оказывал всякого рода милости, [раздал] различные дары знатным и простым людям, /192б/ благородным и людям низкого происхождения, молодым и старым, богатым и бедным. Каждого, кто присутствовал [при этом], согласно положению и достоинству он наделил новыми дарами и безграничными милостями. Он одарил дарами всех, знатных и простых людей, как благодатный [дождь] из облака. Он оросил уста надежд и упований обитателей мира шербетом милости и [водой] из Земзема щедрости и благодеяния.

Месневи

Когда Балх оказался под его властью,

[Весь] мир наполнился славой о его милости,

Всякий, кому досталась хоть одна милость от него,

Больше никогда не испытывал нужды.

О том, как его величество [Абдулла-хан] устроил пир и сидел на пиру веселья и увеселения, [о том, как] он снялся [с лагеря], поднял знамена возвращения, [и о том, как] он утвердил за эмирами власть над [Балхским] вилайетом вместе со всеми подвластными землями

Благословенный государь [Абдулла-хан] со счастьем и блаженством утвердился на высоком троне в этом вилайете. Благодаря беспредельному источнику божьей помощи он чистой водой божьей милости очистил [свое] сердце, огромное, как море, от пыли и грязи, [нанесенной] врагами. После этого в течение нескольких дней, сопутствуемый счастьем, он устраивал веселый, чудесный пир, [вселяющий] исключительную радость и веселье. Он провел [время] весело, радостно. Звуки руда[310], чанга и уда[311] донеслись до неба, до чертога Юпитера. Всякая прекрасная картина, которая появлялась в зеркале мыслей, на скрижалях сердца [Абдулла-хана], осуществлялась наилучшим образом на этом прелестном пиру, на этом веселом пиршестве.

Месневи

Когда был устроен этот пир, подобный