Пушкин в Михайловском - Аркадий Моисеевич Гордин

Старожилы указывали дома, где останавливался Пушкин, – опочецкого священника Опоцкого, купцов Лапина и Порозова на Старорынковской улице, против Успенской церкви[186].

Опочецкий уездный предводитель дворянства Алексей Никитич Пещуров был человеком неглупым, образованным и притом достаточно ловким. Он пользовался уважением и доверием начальства, а впоследствии сделал блестящую карьеру – стал псковским гражданским губернатором, тайным советником и сенатором.

После избрания в декабре 1822 года уездным предводителем он постоянно жил с семьей в своем имении Лямоново. Семья была большая – пять дочерей и два сына. Жена, Елизавета Христофоровна, урожденная Комнено, приходилась родной сестрой жене кишиневского вице-губернатора Крупенского Екатерине Христофоровне, с которой был хорошо знаком Пушкин.

Пещуров знал о Пушкине еще с тех пор, когда племянник лицеист Александр Горчаков писал ему о нем, а затем видел на выпускном лицейском экзамене читающим свое стихотворение «Безверие». Когда же ссыльный поэт оказался в его уезде и под его «опекой», встречался с ним часто. Вначале, узнав, что Пещурову принадлежит идея поручить Сергею Львовичу повседневный надзор за сыном, Пушкин возмутился, называя это «бесстыдством» (хотя, быть может, Пещуров полагал, что контроль отца лучше, чем кого-нибудь постороннего). Но в дальнейшем, судя по всему, отношения их были неплохими. Предводитель заглядывал к своему подопечному в Михайловское, где, по словам Петра Парфенова, встречал «хороший прием». Приглашал поэта и к себе в Лямоново.

Известно посещение Пушкиным имения Пещуровых в начале августа 1825 года. 11 августа поэт писал П. А. Осиповой в Ригу: «На днях я был у Пещурова – лукавого ходатая[187], как Вы его называете, – он думал, что я в Пскове». А несколько позже в письме Жуковскому сообщал: «На днях виделся я у Пещурова с каким-то доктором-аматером; он пуще успокоил меня – только здесь мне кюхельбекерно».

Богатое пещуровское имение Лямоново находилось на самой западной границе уезда, у живописной, многоводной реки Лжа. Двухэтажный каменный барский дом стоял на высоком берегу, окруженный обширным, хорошо ухоженным парком.

Пушкину, чтобы попасть туда, надо было пересечь с востока на запад значительную часть уезда. Более шестидесяти верст отделяли Михайловское от Лямонова. Не отличавшиеся ретивостью михайловские лошаденки несколько часов тащили поэта пыльной проселочной дорогой, мимо бескрайних полей, старых псковских пригородов Белья и Красного, богатых торговых сел и нищих глухих деревушек.

Но когда две недели спустя после своего путешествия Пушкин узнал, что к Пещурову приехал погостить его племянник Александр Горчаков, что в дороге он простудился и лежит больной, недолго думая собрался и снова отправился в Лямоново.

Конечно, Горчаков – это не Пущин и не Дельвиг. У Пушкина с ним никогда не было особенной близости. Но все-таки в лицейские годы они относились друг к другу с явным интересом. Пушкин посвятил Горчакову три послания – два в лицейские годы и одно вскоре по окончании Лицея. Горчаков постоянно рассказывал о Пушкине в своих письмах из Лицея дяде и тетке Пещуровым. Теперь ссыльный поэт не мог пропустить случая встретиться со старым товарищем. Да, кроме того, Горчаков – первый секретарь русского посольства в Великобритании – только что вернулся из-за границы, можно было надеяться узнать от живого свидетеля что-нибудь о последних политических событиях в мире, крайне интересовавших поэта. Со времен Одессы не было у него такой возможности.

Они провели вместе целый день. Пушкин слушал рассказы Горчакова, расспрашивал о всех лицейских, о Петербурге и Европе. Прочитал несколько сцен из «Бориса Годунова».

Около 15 сентября он писал Вяземскому: «Горчаков мне живо напомнил Лицей, кажется он не переменился во многом – хоть и созрел и следственно подсох». И несколькими днями позже: «Мы встретились и расстались довольно холодно – по крайней мере с моей стороны. Он ужасно высох…» Встретились и расстались довольно холодно. Но… живо напомнил Лицей. А это уже было много. Память о Лицее всегда согревала душу поэта. И для Горчакова Пушкин нашел добрые слова, когда писал «19 октября»:

Ты, Горчаков, счастливец с первых дней,

Хвала тебе – фортуны блеск холодный

Не изменил души твоей свободной:

Все тот же ты для чести и друзей.

Нам разный путь судьбой назначен строгой;

Ступая в жизнь, мы быстро разошлись,

Но невзначай проселочной дорогой

Мы встретились и братски обнялись.

Еще один уездный городок Псковской губернии был хорошо знаком Пушкину – Остров.

В письме к А. П. Керн в конце августа 1825 года поэт, конечно шутя, предлагает ей взять почтовых лошадей на Остров и приехать к нему в Михайловское.

Остров, как и Порхов и Опочка, был когда-то крепостью, построенной псковичами еще в XIV веке на скалистом островке, омываемом Великой. Река эта, пересекающая с юга на север почти всю псковскую землю, была естественным рубежом, вдоль которого строили псковичи свои крепости для защиты от воинственных западных соседей. Свое название крепость получила от местоположения. Островом стал называться затем и разросшийся вокруг нее город. В нижней части его герба изображен островок и на нем три дерева.

Во времена Пушкина от древней крепости оставалось немного, но кое-где еще видны были крепостные стены и полуразвалившиеся башни, сохранял в основном свой первоначальный облик каменный Никольский собор, ровесник Успенского собора Святогорского монастыря. Город был не менее оживленным, торговым, чем Опочка или Порхов. А каменных купеческих домов в нем насчитывалось даже больше. Основным предметом торговли служил все тот же лен. В Острове квартировал пехотный полк, которым командовал молодой полковник Кирьяков, зять Екатерины Исааковны Меландер, урожденной Ганнибал, двоюродной сестры и подруги Надежды Осиповны Пушкиной.

Сохранились любопытные свидетельства о том, что по праздникам в Острове давали представления бродячие актеры. Об одном таком представлении, когда исполнялась комедия Мольера «Мещанин во дворянстве», рассказывал в письме к дочери С. Л. Пушкин.

Через Остров проходил почтовый тракт, которым пользовался Пушкин в своих поездках из Михайловского в Псков и обратно, а позже и из Петербурга в Михайловское. В одном из писем жене осенью 1835 года он давал такой свой адрес: «В Псковскую губернию, в Остров, в село Тригорское».

Путь из Михайловского до Острова лежал на старый Врев и почтовую станцию Синек, упоминаемую в письмах Пушкина.

В ночь на 11 января 1825 года через Остров проезжал Пущин, направляясь к ссыльному другу. О своих поездках из Петербурга в Михайловское и обратно через Гатчину, Лугу, Псков, Остров, Врев постоянно пишут дочери Н. О. и С.