Воины СВО. Воронежцы. Книга славы и памяти - Михаил Иванович Федоров

– На пятнадцатом этаже…

– Тебе надо отметиться в комендатуре, иначе прицепятся…

– Да нет, у меня в запасе десять дней… Я завтра еще раз поеду. И если что, на костылях пойду.

– Ты с ума сошел! А в снегу замерзнешь?

– Будем прорываться.

– Я к тебе приду…

– Приходите…

Он назвал адрес, а я запомнил его как «Краснознаменная, дом 52а…»

Повторная встреча

Мне пришлось покружить. Сначала на Краснознаменной я долго искал дом 52а, высотку… Такой не нашел. После звонков Ярославу понял, что ищу не на той улице, и вот перешел на Чапаева. Найдя дом 52а, кружил вокруг него, не зная к какому подъезду подойти, а потом ожидал Ярослава, который обещал спуститься и встретить.

После кружений все-таки дождался бойца.

Он стоял на костылях на тротуаре.

– Скользко, – заметил я.

– Да, к другу в госпиталь пришлось ехать на такси…

Мы поднялись на лифте на пятнадцатый этаж и расположились в однушке: я сел на диван, он – на кровать.

– На всякий случай, если и завтра не получится, скажи, в какой ты части…

Думал подключаться.

– …

– У тебя какая должность?

– Я старший механик-водитель по военному билету…

– Я посмотрел: Первомайский… Там у вас комбинат был… Посмотрел: кварталы, добротные дома, а сейчас все сдохло…

– Да, как и везде…

Последствия горе-приватизации давали о себе знать в любом уголке страны.

– Вот ты на передовой. В окопах, холод до минус 25. Как ты там?

– На адреналине тепло… – улыбнулся Ярослав.

– В блиндажах…

– Там тепло. Свечки окопные. Спим в спальниках. Рядом друг с другом…

«Как собачки», – вспомнил живущих в соседнем дворе четвероногих.

– Вот ты в полях: снег. Овраги. Вас привезли…

Юргатов:

– Да, и сказали: идите. Мы шли до передка километра три. Тащили товарищей… Ну, пенсионеров, которые идти не могут. Он сам по себе идти не может, а на него еще надели бронежилет, дали автомат, каску, и иди. Вот мы и несли и его, и бронежилет, и его каску…

– Вы на смену пришли?

– Да…

– До окопов противника какое расстояние?

– Как сказать…

– Ну не сто же метров?

– Побольше…

– Они же могут сунуться…

– Над нами летала «птичка», – рассказывал Ярослав: – Человек в туалет пошел, «птичка» сбросила гранату, перелом ноги…

– Страшно было?

– Конечно… Но я как-то старался отключить все эмоции. Так было проще. Страшно-то все равно было. Больше опирался на то, что если суждено мне вернуться домой – я вернусь, а если нет, то я здесь и останусь. Вот такое успокаивает.

– Ну, а кто-то срывался, наверно?

– Да, и убегали. И найти не могли. Вот со мной был товарищ-башкир, ему тридцать два года. Все нормально было, а как только его на задание послали на эвакуацию выносить, обстрел начался и больше его никто не видел. По рации: «Где ты?», «Где ты?». Так и не нашли. Куда-то убежал.

– Ты сказал: в штурмовой бригаде. А приходилось окопы противника брать?

– Нет…

– А они на ваш окоп?

– Тоже нет… Я с какой целью ехал, где-то в глубине души понимал, что зачем-то я нужен помочь, но цели убивать людей у меня не было. Есть же такие парни, которые едут: вот мы всех их положим… У меня такой цели не было.

Рядовой Юргатов

– Но если бой, когда если не ты, то он тебя убьет… Помню рассказ одного еще по Афгану. Он не мог стрелять, а командир его в пинки, и вот видишь, а там моджахед нашему парню горло перерезал… Тот сразу очухался и стал бойцом. Когда драка, тогда…

– Да…

– Получается, ты пробыл на передовой несколько дней, с 6 по 10 января, и ранен.

– Да, вот так получилось…

– Извини, ты без ноги…Как тут?

Вспомнили фигуриста Костомарова, которому ампутировали конечности, а он все равно встал на коньки. Летчика Маресьева. Инока Киприана. Они жили с протезами.

Ярослав:

– Я лежал в Питере в госпитале. Там много всяких. Без ног, без рук… Все на что-то надеются, держатся…

– Помогает вера… Что-то все-таки есть…

– Да, когда я раненый лежал в поле, утро, мне бабушка привиделась и говорит мне: «Ярослав, вставай!» И потом мама рассказывает, что в это время ей мой дедушка: «Разбуди Ярослава…»

– Вот на расстоянии… Поднимайся, иди, иначе…

Ярослав:

– Я в Воронеже встретился с таджиком. Он мусульманин. Мне рассказывал про веру, про Бога, про Аллаха. Мне это было так интересно. Мог слушать его часами. Но его увезли раньше. Мне потом так хотелось его на передке увидеть. Так я его и не встретил. В Белгороде, когда я там оказался, открыл глаза, а он стоит около меня и держит меня за руку. Я даже не сдержался, расплакался…

– А он что?

– Тоже раненый, с рукой.

Мы говорили, а я потом:

– А какие планы?

– Я контракт не буду расторгать. Я с этим контрактом в военкомат.

Ярослав Юргатов с губернатором Осиповым

Поняв, что он хочет продолжить служить, рассказал:

– У меня коллега в Чечне две ноги потерял. Но его оставили в органах. Он у нас в УВД руководил службой кинологов… Я слышал, что раненых офицеров отправляют дослуживать в военкоматы.

– И я планирую…

– А там и в училище военное.

– Да. Наш читинский губернатор прилетал к нам и сказал: обучение, бесплатное высшее образование, с работой поможем, с квартирой…

Дай бог, чтобы помогли…

Замкнутый круг

Вечером 10 марта позвонил Ярославу с намерением узнать, как, добрался или нет, но тот не ответил.

Но на следующий день в 7:56 прислал эсэмэску:

«Выезжаю в часть».

Выходной выждал и решил ехать в понедельник уже наверняка. И я был в полной уверенности, что все уладилось.

Если бы…

В 12:35 только я сел в автобус, направляясь в техникум, где должен был выступить со своими книгами перед учащимися, как раздался звонок:

– Михаил Иванович, скажите…

– Ты в части? – перебил вопросом.

– Да нет… Все по-печальному…

– Как это?!

– Да приехал, они военник посмотрели: «Ты не наш. У тебя часть другая».

– Не понял…

– Я тоже. Меня ведь направили сюда и билет дали.

Вспомнил, как он приехал питерским поездом в Воронеж.

– «Тебе в Лугу надо, там часть», – говорят…

У меня сердце готово было выпрыгнуть. Даже забыл поинтересоваться, как Ярослав добирался в часть. До КПП, понятно, на такси, а там встретили его, или по полю на костылях пришлось идти. Дедом Морозом ввалиться в штаб.

– И где ты?

– Посадили в