Воины СВО. Воронежцы. Книга славы и памяти - Михаил Иванович Федоров

– А это что? – спросил, не зная.

– Труба и веревка. Накидывается веревка, подтягивается. За шею, за ногу. Одного енота за ногу поймали. Двоих – за шею. Быстренько плюхнули, чтобы с ними ничего не случилось.

– Ловко…

– И волчицу за шею тоже… Их в клетку засунули, быстро закрыли, и в машину… Точнее, в прицеп. Волновались очень – дорога жуткая предстояла, яма на яме, но деваться было некуда.

– В клетки раздельно? Не подерутся?

Головань:

– Еноты вместе жили, чего им драться… И поселили их втроем… А волчицу – отдельно…

Через границу. Счастье

– Лена, вот от вас слышал: на границе мерзли…

– Да. Там документы оформляли, – ответила и возмутилась: – Ну, так нельзя! Они окошко Россельхознадзора на пункте пропуска сделали на улице. То есть ты вовнутрь не зайдешь. Мало того что ты вначале мерзнешь на паспортном контроле, потом… Ну, как-то нужно к людям относиться с бо́льшим уважением. А тут это окошко, причем ты стоишь, и если маленького роста, ты стоишь, туда кричишь чего-то, потому что это окошко, оно, прости господи, на высоте, наверно, двух метров.

Представил, как Лена, которая метр с кепкой, тянулась к окну.

– И ты настолько себя чувствуешь дискомфортно, ну очень… Пока там специалист смотрит…

– Документы…

– Да, смотрит и у меня еще спрашивает: «Документы». А я: «Какие документы?»

– Ведь животные брошенные…

– «Он охотник», – говорю. – «Ну вы могли к ветеринару…» – «К какому ветеринару? Где я его возьму? Мы их практически из-под обстрелов вытащили. У вас письмо есть из нашей областной ветеринарии, вам выслали. Давайте принимайте решение. Потому что мне куда девать животных?»

Подстраховалась письмом.

Лена:

– Объяснила: «Ну поймите, они и так настрадались, пока мы перевезли, пока то, пока се». А там дороги жуткие. Они, бедные, натряслись так, что мама не горюй. Вот так…

Испытания для зверей продолжались.

Лена:

– Но добрались… Кстати, директор зоопарка говорит, что днём еноты поели немного, а потом забились в будку в вольере, куда их переселили. Отлегло от сердца – если поели, значит, все в порядке. А волчица – умничка. Пережив такой стресс, она адекватная, ни на кого не кидается. Она даже «общается», но издалека, близко подходить боится.

Могли бы после таких переездов от злости кусаться.

Я слушал, а потом:

– Леночка, сегодня не просто день 8 Марта, а у вас еще День Победы: бой за волчицу и енотов вы выиграли!

Елена Головань смеялась.

В пути

Благодаря сердечности бабушки и дедушки, бойцов, Елены Головань, тех, кто дал ей силок и клетки, спасли волчицу и трех енотов.

Много это или мало?

Да если спасли бы одну волчицу…

Одного енота…

Уже это оправдывало поездку в зону боев в холод, по раздолбанным дорогам, с морокой на границе ради жизни одного зверька.

А еще говорят, русские – бессердечные люди…

Хотелось бы посмотреть на тех, кто это говорит, как они бы поступили в подобной ситуации.

И еще… Видим, усилиями скольких людей спасли животных…

Вот и залог русской силы – в братстве…

Теперь в зоопарк придут дети и будут заглядываться на волчицу, глаза у которой будут светиться, и на трех енотовидных собак, которые будут беспечно бегать по вольеру, забыв про пальбу и про голод.

Счастливые люди и звери

А экскурсовод, останавливаясь около их вольеров, будет говорить:

– Ребят, знаете, сколько часов понадобилось, чтобы спасти их?

А не получив ответа:

– За шестьдесят часов! За это время сумели собраться в Воронеже… Добраться до границы… Там почти до передовой… Поймать… Совершить путь обратно…

И представлялось, какую радость испытывали спасшие животных Лена с друзьями, когда, сдав волчицу и енотов в зоопарк, могли наконец свалиться с ног от усталости и в счастливом, словно из детства, сне забыться.

Счастливые люди!

Что я не мог сказать ни о бросившем питомцев охотнике, ни об отказавших в помощи тамошних чиновниках, ни о судье…

8 марта 2024 года

Майор Аржаных

(Подбит под Балаклеей)

Долгожданное известие

16 марта 2024 года я получил СМС:

«Сыну присвоили Героя России…»

А потом позвонил сам отец Аржаных.

Я его называю Аржаных-старший, а сына Аржаных-младший.

Отец преподавал в Борисоглебском филиале Краснодарского высшего военного училища летчиков (3‑й факультет. – Примеч. авт.), натаскивал ребят.

Я с ним познакомился, когда писал книгу «Герои СВО. Символы российского мужества». Еще тогда он мне сказал, что у сына несколько орденов Мужества, и я предлагал написать о нем, но отец: пока не надо.

И вот сообщение.

– Будет награждение… Сын в Канте сейчас… Герой…

И я снова:

– Давайте напишем о нем…

Он: Подумаем.

Герой России Аржаных-младший

И вот от отца получил справочку:

«Сын: Аржаных Александр Александрович, 4.07.1982 г.р., 2006 г. выпускник Краснодарского высшего военного авиационного училища летчиков (КВВАУЛ – далее). Кавалер орденов Мужества. Герой России. Участник боевых действий с 08.08.2008 года. Был в Сирийской Арабской Республике. Подбит под Балаклеей. Катапультировался. Восстановлен. Продолжает служить, летая на СУ-25, вот уже 20 лет.

Отец (с кем я говорил): Аржаных Александр Иванович, 7.08.1959 г.р., в 1980 году окончил КВВАУЛ, освоил 7 типов самолетов, продолжает работать на 3 факультете КВВАУЛ».

Меня теперь не оставляло: он из тех, кто пытался остановить украинцев под Балаклеей и в числе их был сын Александра Ивановича. Тогда наши сдерживали наступление врага.

Все мы переживали за балаклеевских бойцов.

Но решил не брать наскоком, а сначала поговорить о корнях летчика.

Летная судьба мальчишки из Калача

Вечером набрал телефон его отца:

– Александр Иванович, вы сами из каких краев?

– Ну я сам из Воронежской области, город Калач.

– Из глубинки… И как это вас притянуло в авиацию?

– Оканчиваю 10-й класс, готовился к экзаменам, на речке был. А у нас там пилотажная зона от Бутурлиновки, и МиГ-15 и МиГ-17 выполняли пилотаж. И я думаю: давай попытаю счастья в истребительно-бомбардировочной авиации. Через газету «Красная звезда» я узнал, что здесь есть такое училище. Подал документы и с первого раза поступил.

– Молодец! А это в каком году?

– В 1976 году. Мне было шестнадцать лет.

– Я вот писал про летчика Каштанова, помните, их самолет сбили, и он со штурманом, у которого поврежден позвоночник, выходил из окружения… Он поступил только с пятой попытки!

Аржаных-старший:

– Я его знаю. Ему тактику штурмовой бомбардировочной