Воины СВО. Воронежцы. Книга славы и памяти - Михаил Иванович Федоров

– У вас есть понятие «летность»… Мне замкомандира летного полка Криштоп[44] рассказывал, как у него не шло и уже готовы были его списать, и вдруг раз, и пошло… Полетел уверенно, четко…

Аржаных-старший:

– Ну бывает такое, что некоторые ребята тяжело схватывают. Даже на таких малоскоростных самолетах типа Л-29, Л-39. Иногда даже с какими-то поломками. Происходят особые случаи. Потом что-то происходит, и даже на других, более скоростных самолетах они идут хорошо и, соответственно, у них все получается. Но это летная судьба, которую даже не просчитаешь. Она по-разному складывается. Человеческий фактор очень важен.

– Извините за сравнение, поэт Пушкин: либо есть талант либо нет… А тут «летность»…

Аржаных:

– Ну да. В наше время, когда мы поступали, по сути дела, пацанами. И нам так интересно было, так хотелось побыстрее вылететь самостоятельно, чтобы инструктора не было. И начинали мы это все с 17 лет, грубо говоря. Мы не успевали «перегореть». Есть такое понятие «профессиональное выгорание». Мы зиму проучились, теорию получили и уже пошли по лагерям и начали летать. Это было просто захватывающе… Сейчас, конечно, по-другому. Взяли совсем иную систему обучения. Но в данном случае, новый начальник училища пришел генерал Юдин, он выпускник 1986 года и пересматривает практику в корне. Здесь современные пацаны выпуска 2001 года, они только с третьего курса, представляете, начинают летать. Они за эти два года, даже за три зимы, они «перегорают», они уже взрослеют, и им уже не очень хочется. Они к самостоятельным полетам приступают в 19, 20 лет, а мы в 16, 17. И они такие уже взрослые, а некоторым ребятам под 30 лет, ему: «Ты куда собрался? Я в 35 на пенсию, а ты еще не выпустился…»

Я понимал, с возрастом тяжелее нарабатывать навыки пилота.

Аржаных-старший:

– А сейчас закон поменяли. Раньше в 23 года можно было поступать, когда ты отслужил срочную, 21 максимум, когда ты нигде не служил. А сейчас до 28 лет. А летная работа она не долговечная. Поэтому сразу потом списывают и государство работает впустую. И училище впустую. Сейчас все это будут пересматривать в связи с этими событиями, с войной. И вернуться к советской школе обучения, не с 4-го курса, не с 5-го, а с 1-го курса надо летать…

– Когда я выступал в Борисоглебске перед вашими курсантами, мне так было интересно на них смотреть, все такие высокие, четкие, красавцы…

– Хотя в штурмовую, бомбардировочную авиацию рост ограничен до 1 метра 86 сантиметров. Как они там попадают под два метра, не понятно. Хотя мой сын тоже на 2 сантиметра выше, чем положено по медицинскому приказу. И мне пришлось с ним ехать в Москву в центральный госпиталь, договариваться с председателем комиссии. И они в виде исключения его с 2 сантиметрами выше пропустили, и он поступил.

Аржаных-младший

– Ну, а теперь, давайте к тому, у кого рост на 2 см оказался выше… Я бы назвал его Аржаных-младший.

Аржаных-старший засмеялся.

– Где он своим появлением порадовал родителей? – продолжил я вопрос.

– В Легнице в Польше. Родился в Польше в День независимости в Америке[45]. Я служил на аэродроме в 30–40 километрах от Легницы. Там гарнизон, мы летали на МиГ-27. И везде он с нами, куда бы мы ни выезжали. Никаких бабушек. С молоком матери впитал гарнизонную жизнь.

– А почему назвали Сашей?

– Мы договорились, если девочка, то Лена. У меня жена Лена. Если мальчик, то Саша…

– Интересная традиция…

– Не в честь бабушек, не в честь дедушек, а в честь самих себя.

– А в школу…

– В первый класс пошел в Джиге, а со 2-го класса он в 10‑й школе в Борисоглебске. Потом после 9-го класса вечернюю окончил. Потом поступил в Борисоглебске в техникум, я кстати, в техникуме пятнадцать лет еще преподавал. Он при мне туда пришел. Я там преподавал основы безопасности жизнедеятельности и основы военной службы. И когда он закончил техникум по информатике, говорит: «Пап, ну куда дальше?» Я говорю: «У тебя есть диплом техника-программиста, иди по специальности». Он: «Я не хочу, хочу, как ты». Я: «Ну, давай, как могу, так помогу». И помог и по медицине…

– Созрел не как отец в 16 лет…

Аржаных-старший:

– А у них все по-другому… И вот три года, когда в Краснодаре теорию получал, многие ребята перегорали, уходили, а я его продержал, дотянул, чтобы он после трех лет пошел на летную практику и потом выпустился на Су-25‑х. На них сейчас и летает.

– А где он впервые поднялся в небо?

– На Л-39 в Кущевке. Это в Краснодарском крае. Помните историю, женщина руководила бандитами. Страшные 90‑е… А потом сын сюда в Борисоглебск, и 4-й и 5й-курс он здесь летал. И здесь закончил. Но естественно, выпускался в Краснодаре. Я приезжал к нему на выпуск…

– С батей советовался? Ведь небось проблемы…

– Конечно! Я ему все передаю. Потом он сам меня уже учит. У него уже и сын подрастает, четырнадцать лет ему. Паспорт дали. «Дед, держись. Преподавателем…» Мол, я его еще учить буду. Я: «Леш, через четыре года мне семьдесят будет». – «Держись. Я учусь на отлично – чуть ли не на золотую медаль идет там в Канте (где служит сын Аржаных Александра Ивановича. – Примеч. авт.). – Договор дороже денег». Я: «Хорошо, на сколько здоровья хватит…»

Аржаных-старший с внуком

– На вашей страничке в «Одноклассниках» есть фото, вы держите ребенка…

– Это в Буденновске. С внуком Лешей. Он, кстати, родился в Буденновске в том роддоме, который Басаев брал[46]. В этом же Буденновске родилась и моя внучка Настя…

– В этом роддоме следы, наверно, до сих пор…

– Да, и от пуль следы остались… Не убирают, как память тех трагических событий… А мои внуки сейчас подрастают…

Мы помолчали: события в Буденновске забыть нельзя.

В Буденновске. Подбит

Потом я:

– С летностью как у сына?

Аржаных-старший:

– Естественно, проблемы были. И что самое интересное, он повторял мою судьбу. В свое время я выкатывался со взлетной полосы на 600 метров, а он в Буденновске на 200 при таких же обстоятельствах спустя десятки лет. Правда, он днем, а я ночью. Тоже все обошлось, самолет не сломал. Тоже отказ техники, отказ тормозной системы. Все тоже повторилось. Но самое интересное, у меня друг есть, он в Липецком центре, мой выпускник. И соответственно, у него сын. Он тоже