История частной жизни. Том 5: От I Мировой войны до конца XX века - Филипп Арьес

служить подтверждением бесплодия приемной матери и плодовитости ее мужа. Внесет ли ребенок раскол в отношения между супругами? Если в случае усыновления ребенка оба родителя находятся в равном положении по отношению к нему, то в случае помощи суррогатной матери не испытает ли отец, одновременно биологический и законный, чувство превосходства над супругой? Этот риск не умозрителен: известно множество случаев, когда бесплодие мужа или жены побудило супругов отказаться от искусственного оплодотворения и суррогатного материнства и предпочесть усыновление ребенка, чтобы соблюсти «равенство» родителей. Согласно полученным нами сведениям, и американские, и английские, и французские ассоциации (ANIAS, Национальная ассоциация по искусственному оплодотворению, была создана во Франции в 1983 году) зорко следят за суррогатными матерями (проводят психологические и медицинские осмотры) и всего лишь один раз встречаются с будущей приемной матерью. Пока, к 1985 году, в этих трех странах не принято никаких законов по этому поводу, и ассоциации ничего не сообщают о меркантильных интересах (тем не менее известно, что американская ассоциация запрашивает 30 000 долларов, из которых лишь половина идет суррогатной матери).

Признавая «право на ребенка», не следует забывать о «правах ребенка». Суды и юристы заявляют, что действуют в интересах будущего ребенка, но затрудняются в определении того, в чем они заключаются. Строго говоря, не следует ли запретить иметь детей парам алкоголиков, сифилитиков, шизофреников и т. п.? Такого вмешательства в частную жизнь не допускает ни один закон. На сегодняшний момент ничего не известно об отношениях эмбриона и матери во время беременности, о психологических и физических последствиях разрыва с биологической матерью для дальнейшего развития ребенка, поэтому научное сообщество осторожно обходит проблемы, существующие в действительности или мнимые, связанные с беременностью. Тем не менее есть основания для беспокойства о последствиях грубого разрыва между ребенком и женщиной, которая его выносила. Сейчас принято говорить приемным детям правду об их рождении, и ребенок должен будет смириться с мыслью о том, что биологическая мать родила его лишь ради денег. У кого-то из таких детей будет по два отца (в случае искусственного оплодотворения), у других — по две матери (суррогатная и законная). «Желание иметь ребенка и борьба с бесплодием не могут оправдать применения всех техник оплодотворения, — пишет доктор Кутан. — Право на деторождение, таким образом, не безгранично. Ребенок должен родиться в оптимальных условиях, чтобы влиться в общество». На это морализаторство можно возразить, что множество детей родилось от законных родителей и при этом социализируются с трудом.

ДЕТИ РАСТУТ. ОТНОШЕНИЯ ДЕТЕЙ И РОДИТЕЛЕЙ

Семьи и домохозяйства

Мы не будет останавливаться здесь на тезисе, который Антуан Про изложил в четвертом томе «Общей истории образования и воспитания во Франции» и который упомянут в нашей книге, а именно на том, что вследствие социальных и ментальных мутаций, произошедших за последние десятилетия, родителям ценой «уступок», иногда весьма болезненных, удалось наладить контакт с собственными детьми. Чтобы сразу внести ясность, следует напомнить о разнице между «домохозяйством» («группой лиц, разделяющих жилье. Оно может состоять из одного человека») и «семьей», состоящей как минимум из двух человек: супружеской пары с детьми или без; или одного из родителей, чаще всего матери, с одним ребенком или более. В 1982 году во Франции насчитывалось 19 590 000 домохозяйств и 14 120 000 семей; по сравнению с 1962 годом тех и других стало больше соответственно на 34% и 25%, тогда как население в целом увеличилось лишь на 17%. Все семьи являются домохозяйствами, но не все домохозяйства — семьями.

Лишь в XX веке ребенка начали рассматривать как человека, принципиально отличающегося от взрослого, которым он станет. Монсеньор Дупанлу, бывший внебрачным ребенком, личность сложная, написал шеститомный трактат «Воспитание», а его книга «Дитя» (1869) рассматривается многими как настоящая хартия детства. Габриэль Компайре оспаривает сделанные им выводы и в работе «Интеллектуальная и моральная эволюция ребенка» (1983) ополчается на понятие первородного греха и представляет ребенка более невинным, чем его описывает прелат. В межвоенный период появляется множество книг, посвященных детям: доктор Робен в двенадцати томах (в то время люди читали!) высказывается за бо́льшую свободу для детей. Начиная с 1926 года Монтерлан начинает видеть в «подростковости» соперника феминизма. В исследовании, проведенном в 1950-е годы, предпочтение отдается пятой заповеди («Почитай отца твоего и мать твою, чтобы продлились дни твои на земле, которую Господь, Бог твой, дает тебе»); 70% опрошенных считают дисциплину важнейшим фактором воспитания и 52% возражают против сексуального просвещения в школах. Согласно опросу, проведенному в 1983 году Аленом Жираром и Жаном Штетцелем, образ семьи весьма позитивен; 72% говорят о доверительных отношениях с отцом, 80%— с матерью; 75% утверждают, что к родителям всегда нужно относиться с уважением и любовью, какими бы ни были их недостатки; 50% оправдывают развод и аборт, но 85% заявляют: «Чтобы ребенок рос счастливым, ему необходимы мама и папа», что не мешает 61% из них спокойно относиться к женщине, желающей иметь ребенка и оставаться незамужней. Экономический кризис усиливает зависимость детей: в 1978 году с родителями живут 85% 18–19-летних, 72% 20–21-летних, 63% 22–23-летних и 53% 24-летних. 75% высших кадров помогают материально своим 18–24-летним детям (данные INED, Национального института демографических исследований).

Экономический рост и снижение рождаемости

Согласно исследованиям, проведенным в 1980-е годы, супруги-французы заявляли, что идеальное число детей в семье — 2,7, однако в реальности их всего 1,81. У рабочих детей немного больше, чем у руководства и представителей свободных профессий, и существенно больше, чем у руководителей среднего звена, ремесленников и мелких коммерсантов. Определение пола — дело уже завтрашнего дня; «если наши пациентки следуют даваемым им инструкциям, мы в 75% случаев добиваемся успеха в этом вопросе», — утверждал доктор Пьер Симон еще в 1979 году. Вопреки распространенному мнению, многодетные семьи всегда были исключением. В XVIII веке рожали много, но смертность была такова, что из пяти рожденных детей через пять лет в среднем оставалось в живых лишь 2,5. Многодетная семья была преходящим явлением в демографической истории: оно имело место в период, когда рождаемость была высокой, религиозные настроения — сильными, а уровень смертности — относительно низким. Революция в менталитете, связанная с дехристианизацией, в большей мере, чем контрацепция (периодическое воздержание практиковалось всегда), искусственное прерывание беременности (подпольные аборты также делались всегда), теснота жилья (французам всегда не хватало квадратных метров на человека), женский труд (в Нидерландах одновременно самый низкий уровень занятости женщин в ЕЭС{62} и один из самых низких уровней рождаемости) или недостаток ясель (в ФРГ их тысячи, а уровень рождаемости всего 1,4), побудила пары предоставлять своим детям если не райские условия, то по крайней мере