Хладная рать - Анастасия Командор

Ингвар задумчиво помолчал, глядя перед собой, потом повел плечами и вздохнул:

— Всё-таки сложно вас, ранндов, понять. У нас тебя называли бы избранной и поклонялись почти как божеству.

— Звучит весело, — совсем невесело усмехнулась Мера. — Если здесь у меня ничего не получится, переберусь к вам.

— Получится, я уверен.

Так твердо звучал его голос, будто бы он действительно знал это, а не пытался лишь подбодрить ее. Мера нахмурилась, когда вспомнила о даре Ингвара.

— А что ты видел в ту ночь? Что показал тебе твой бог, когда ты решил остаться?

Ормарр вновь обернулся к ней. Раздумывал несколько мгновений, стоит ли рассказывать, но потом всё-таки проговорил:

— Я видел тебя. Это, — он обвел рукой толпу по обеим сторонам дороги. — И ещё видел кое-что важное для меня, для нашего народа. Но тебе не расскажу, чтобы не навязывать свою волю и не подталкивать к принятию решений. Ты должна будешь сделать выбор сама.

— Это значит, что вы остаётесь?

— Если позволишь.

Мера поджала губы и отвела взгляд. Совсем не вовремя в памяти вдруг всплыл тот поцелуй, и мягкие губы, и холодные, осторожные руки. Усилием воли пришлось отогнать эти воспоминания и сладкую дрожь, которую они принесли.

— Дело ведь совсем не во мне, Ингвар. Вы все мне нравитесь, но бояре правы. Если это спровоцирует конфликт с Далибором… Я не знаю. Слишком устала, чтобы думать.

— Значит, поговорим завтра, — спокойно отозвался он, по-прежнему глядя на нее. — Я приму любое твое решение.

Мера усмехнулась, чтобы скрыть смущение:

— Вот бы и бояре отвечали мне так!

Скоро приветственные крики остались позади, и Мера в сопровождении дружины въехала на пустой двор перед хоромами. На шум быстро сбежались холопы и тиуны и принялись хлопотать. Увели уставших лошадей в конюшню, услужливо распахнули перед княгиней двери и подали чистую одежду взамен заляпанного кровью, пахнущего лошадиным потом кафтана. Прямо к порогу поднесли ушат с водой для умывания. С некоторым замешательством и толикой гордости Мера припомнила, что так холопы встречали ее отца после возвращения с границы.

Может, и прав был Ингвар. Может, не все будет так мрачно, как представлялось Мере.

* * *

Она заснула, стоило только опустить голову на подушку. Остальные, у кого ещё были силы, остались праздновать победу за длинным столом в гриднице или внизу, в трапезной. Мера же ушла до того, как холопы успели накрыть стол, хоть и понимала, что уходить неразумно. Разговор непременно зайдет о том, как именно удалось одолеть земовитово войско, и лучше бы Мере самой все рассказать, а не довериться воинам в надежде, что те не приукрасят и не приврут. Лучше подавить все домыслы до того, как они расползутся и превратятся в неуправляемые слухи. Но сил не осталось даже просто держать голову прямо. Ещё меньше, чем лживых слухов, ей хотелось, чтобы дружина видела ее слабой, растерянной и заторможенной от усталости.

Не прошло и четверти свечи, как знакомый взгляд в упор выдернул ее из сна. Конечно, она все ещё спала, но утомленному разуму так не казалось. В жарко натопленных покоях повеяло прохладой, а с ней появились запахи сырой земли, реки и пепла. Мера нехотя выбралась из-под покрывала, растерла слипающиеся глаза.

— Давно мне не приходилось так веселиться! — раздался мягкий голос бога, и миг спустя он сам выступил из клубящийся вокруг тьмы. На бледном лице его сияла широкая улыбка, от которой бросало в дрожь, а в глазах сверкал задор. — Давно я не видывал столько ужаса в человечьих душах! Давно ваши люди не проливали в мою честь столько крови на капище! — Он сделал пару шагов и остановился напротив Меры, так что ей пришлось поднять голову. — Я рад, что не ошибся в тебе, дитя. Я благодарен тебе.

Мера по-прежнему не понимала, как вести себя с Чернобогом. Даже после стольких ночных разговоров, после того, как он назвал ее другом и союзником. Трепет, который она испытывала перед ним, лишь возрастал от встречи к встрече. Потому что Мера чувствовала его силу. Знала: призыв мертвецов и кровавая битва — лишь малая часть того, на что он действительно способен. И от этого становилось страшно.

Она почтительно склонила голову.

— Это мне следует благодарить тебя. Ты помог мне сберечь княжество, и я исполню свое обещание. Возведу в твою честь капища, вырежу идолы и прикажу всем возносить тебе хвалу.

Чернобог провел холодной как зима рукой по ее волосам, по щеке. Жест этот показался почти родительским, покровительственным, но Мера не смогла подавить дрожь. Потом он приподнял ее подбородок, заставив посмотреть в глаза.

— Я буду ждать этого. Как и твоих новых свершений.

— Новых? — прошептала девушка, отчаянно стараясь унять волнение.

Чернобог наконец опустил руку. Склонил голову к плечу и весело, с какими-то хищным азартом проговорил:

— Не думаешь ведь, что все закончится так просто! Ты победила одного врага, но на его место придут новые. Всегда буду те, кто захочет отнять у тебя принадлежащее по праву. Всегда найдутся те, кто не захочет мириться с женщиной, которую невозможно контролировать. Люди станут бояться тебя. Сделай так, чтобы страх их стал настолько велик, что затмит собой любые мысли о предательстве! Пусть не только враги познают силу твоего гнева, но и любой, кто встанет на твоём пути.

— Я не желаю править при помощи страха, — нахмурилась Мера, глядя на его тонкие бледные губы, растянутые в улыбке. — Это не то, о чем просил меня отец.

— Отец… Уверен, он изменил свое мнение в тот самый миг, когда получил удар в спину.

Девушка резко вскинула голову, насторожилась, когда давний, тревожащий душу неизвестностью вопрос вновь напомнил о себе.

— Ты говоришь о…

— Я просто пытаюсь предостеречь тебя. Страх — это власть. И больше ничто. — Чернобог раскинул руки в стороны, а мгла вокруг него взвилась вверх, сложилась в причудливые очертания и фигуры, повторяющие сцены недавнего сражения. — Разве тебе не понравилось чувствовать чужой ужас прошлой ночью? Вдыхать его, как самый сладкий аромат? Питаться им, становясь сильнее?

Мера видела во тьме, как нежить рвет на куски живых, и те кричат беззвучно, но крики их все ещё были слышны в голове. Теперь, когда разум ее не затмевали ярость и свежая кровь, совершённое вызывало лишь отвращение к самой себе. С дрожью в голосе она прошептала:

— Да, но то были враги. А мои люди…

— Скоро ты поймёшь, что они ничем не отличаются друг от друга.

Глава 33. Тревоги

Ночной