НеТемный 7 - Александр Изотов

Но та самая Линда, чьё лицо сначала вытянулось от удивления, только захохотала, и язык проехался по ней снова. Бросский огонь не мог причинить броссам вреда, и поэтому вся малышня гурьбой навалилась церберу на голову. Чтобы начать привычное для детворы дело — щипать, дёргать, тыкать, и при этом пронзительно верещать, когда пёс дёргался.

Ну а старший смельчак остался буксовать ногами по земле в нескольких шагах, потому как его остановила моя аура. Правда, он и сам уже увидел, что опасности нет, и что огромное исчадие Тьмы с золотыми глазами, способное убивать самых могучих монстров, уже перевернулось на брюхо и сложило от удовольствия лапки. Некоторые прикосновения малышей полыхали пламенем, но это церберу никак не вредило.

Я перехватил взгляд Кутеня, который морщился от назойливой детской руки, дёргающей его за губу. Обязательно малышу надо было ухватиться за слюнявый клык, да ещё и просунуть в пасть голову, чтобы посмотреть, а не сгорят ли у него кудри… Кстати, а если сунуть пальцы ещё в нос?

«Всё ради тебя, бросс…» — простонали глаза цербера, и он чихнул. Вся малышня повалилась с хохотом, один заплакал, измазанный в слюне, но тут же все снова к нему полезли. А упорнее всех плакса.

— Сядь, — сказал я старшему, который уже осознал, что зверь не рвёт его сестру на куски, — Нет, он никого не хочет сожрать. А так, если вам интересно, то Кутень очень любит рыбу.

— Ням-ням-ням! — послышались тявканье и новая волна смеха.

— А у нас и нет рыбы-то, — сказал кто-то.

— В озере в долине можно наловить, — ответили ему.

— У нас вроде оставалась…

Я, поджав губы, решил пока не говорить, что там случилось с этими озером и долиной. Хотя, с годами, кто знает, может, и восстановится красота.

— А его, что, зовут Кутень? — послышалось от малышни.

— Да.

— Кутень, Кутень, Кутень!!!

Цербер поморщился — волна новой радости от детворы означала новые тычки, дёрганья и щипки. Ну да, безымянное существо не так интересно мучить… Но Кутень стоически переносил малолетнюю радость, даруя мне возможность наладить контакт.

— А почему Кутень-то? — вдруг спросила девчонка из первого ряда.

Я не хотел упустить только-только завязавшийся разговор.

— Его так назвала одна девочка по имени Дайю, — ответил я, старательно отгоняя грустные мысли о принцессе, — Ей, кстати, примерно столько же лет, сколько и тебе. Правда, тогда Кутень был совсем мелким, как кошка.

— А-а-а… — догадался один из пацанов. — Это потому что он и кутёнок и тень!

— А где сейчас эта Дайю? — последовал следующий вопрос.

Я вздохнул, понимая, что разговор мне не совсем нравится. Но делать было нечего…

— Когда я закончу здесь, мне придётся идти её искать, — честно ответил я.

От меня вдруг не укрылось, что старший в это время тронул какой-то камушек, висящий на шее. Остальные то и дело косились на него, и он едва заметно кивал и пожимал плечами…

Ну, ясно, у него что-то вроде «амулета правды». И, видимо, он и сам был удивлён, что от меня ещё не прозвучало ни слова лжи.

— А ты тот самый Малуш из Железных Скал? — спросил ещё один пацан. Он, видимо, откуда-то меня знал, и я даже растерялся.

Просто впервые услышал, что я, оказывается, даже родом не из Калёного Щита.

— Наверное, — задумчиво ответил я, почесав затылок, — Я не помню.

— Так и вправду наши родители живы? — спросил, прищурившись, старший, уже не скрывая, что зажал в пальцах амулет.

Милая беседа без драки была хороша, но далёкий рокот и едва заметная дрожь земли намекали мне, что времени мало. Поэтому я решил, что разговоры пора сворачивать.

— Как тебя звать?

Юноша замялся, но потом, тряхнув головой, сказал:

— Мирослав.

— Ну так вот, Мирослав, я не знаю, живы ли именно твои родители. Но я постарался спасти как можно больше броссов, которые вместе с Волхом пошли на Камнелом…

— Камнеломцы хотели нас убить!

— Да, отец Волх говорил, что им нужен наш бросский огонь!

— Они пьют нашу кровь, чтобы стать сильнее…

Я поднял руку, останавливая разговоры. Потом под восхищённые взгляды вызвал в руке Губитель, под ещё большее изумление всунул в него руку и вытянул обратно.

В моём кулаке была зажата добрая горсть окровавленного снега, который я просто метнул веером в воздух над головой. И тут же махнул топором, рассекая горсть «клинком ветра»… Я вложил в магию щепотку сил, достаточную, чтобы кровь Волха разметало как можно дальше, да ещё подхватило ветром.

Вот крупицы влаги, тающей на глазах, стали опадать. И по Калёному Щиту, словно круги на воде, пошла волна мерцающего света. Вспыхнул рисунок под моими ногами, вспыхнули рисунки под другими домами… Засиял огромный круг на центральной площади, которая ещё осталась целой.

Ложь Волха, которой он так старательно оплетал деревню, распадалась, как сгоревшая трухля…

Подростки заворожённо смотрели на всё это, и Мирослав, вскочив, крикнул:

— Что ты сделал⁈ Ты хочешь уничтожить Калёный Щит?

Но я тут же оказался рядом и схватил его за плечо. А потом встряхнул и показал рукой вокруг:

— Оглянись!

Я ткнул пальцем на ту половину деревни, которая провалилась в громадны ров, тянущийся через седловину между горами к долине.

— Кто это сделал? Ты знаешь, кто это сделал?

— Это… это… отец Волх, но он сказал, что Камнелом…

Я снова тряхнул его.

— Полдеревни нет! Вы воюете с Хранителями и Огневиками! Всех ваших родителей превратили в упырей! И ты мне говоришь, что это я хочу уничтожить Калёный Щит⁈

Я снова ткнул пальцем в сторону рва.

— Половины нет, неужели не видишь⁈

Мирослав проморгался, затряс головой, но я уже понял, что морок Волха окончательно спадает. Ну наконец-то, молодец, мозги заработали.

— Но… камнеломцы… Он говорил, что царям нужна наша кровь! И что…

Я отпустил его и, отмахнувшись, громко сказал:

— Сейчас сюда придёт бард по имени Виол и он вам всё объяснит! Да, Виол⁈ Ты же слышишь, что надо всё им объяснить?

Подростки переглядывались, не понимая, почему я ору это в воздух. А им и не надо было понимать… Я даже улыбнулся, ярко представив, что где-то по долине бегут Виол с компанией. И бард, стиснув зубы, недовольно ворчит: «Слышу, слышу…»

— Кстати, с Виолом будет мальчик