Последняя надежда - Марк Геннадьевич Кузьмин

Она поднимает взгляд и встречается глазами со мной. На её губах проскальзывают слова… «выполняй приказ»…

Приказ на случай если… генерал следопытов не сможет уничтожить себя и будет застигнута в западню…

«Убить Сильвану…»

Мое тело промедлило, застыло в нерешительности… клинок дрогнул и разум лихорадочно стал искать выход.

Нежить все подступает, Артас медленно двигается на встречу своей жертве, а мои возможности тают на глазах…

«Я не могу её спасти… мне остаётся только… не допустить попадания Сильваны в лапы врага…»

Решиться на такое, заставить себя поднять оружие на одного из самых близких и любимых – это не то что сможет даже самый прожженный и перегоревший ветеран войны. Это нечто крайне тяжелое и безумно сложное, но иного выхода не остается...

«Должен…»

Рывок!

Устремляюсь вперед на лету напитывая оружие силой. Нужно не просто уничтожить тело – но изгнать саму душу, не дав врагу возможности пленить ее. Кому другому понадобился бы амулет, но я… Я могу… Должен смочь.

«Нужно! Нужно! Нужно! Давай!»

Меч дрогнул, как и я сам, но затем все же заставил себя позволив гневу и ярости Ал’Акира на мгновение затмить себе разум, лишь бы хоть как-то суметь пересилить себя.

Настигаю девушку и обрушиваюсь на нее…

УДАР!

Звон клинков разносится по поляне и сияющий проклятый меч возникает на моем пути.

Вижу шок на лице Сильваны, а затем слышу ухмылку… Артаса…

- Она уже моя…

Удар!

Меня отшвыривает в сторону и прикладывает о дерево.

Пытаюсь подняться, но не могу двинуться от сковавшего тело льда.

- Ха-ха-ха-ха! Все кончено!

- Эйс!

Взмах…

Одного движения ему хватила.

Один выпад и грудь Сильваны оказалась пронзена Фростморном.

Мне вновь открылась омерзительная картина того, как этот мерзкий меч пожирает души. Как сущность живого вытягивается из тела и насильно впитывается в лезвие. Вижу, как она сопротивляется, как тянутся ко мне руками и плачет крича о помощи, а я лишь беспомощно смотрю не в силах ничего сделать.

Под издевательским смехом Падшего Принца она окончательно пропала, а её тело обмякло и рухнуло на цветы пустым взглядом смотря в никуда.

- Сильвана…

От бессилия и ярости сжимаю зубы, но уже ничего не могу поделать.

Я опоздал, промедлил… допустил это и уже ничего не могу сделать.

- Все умрут, Эйс, - произнес Артас. – Все, кого ты любишь погибнут от моей руки, а ты будешь лишь наблюдать за этим. Пока сам не присоединишься к ним.

Поднимаю взгляд на него и лишь от бессилия сжимаю кулаки.

Ничего не могу ему сказать, а лишь рычу от ярости, но…

Ничего нельзя сделать.

- Еще… сочтемся…

В следующий миг я ухожу отсюда через мир духов возвращаясь к заранее поставленной метке.

Нужно… выполнять приказ…

Глава 27. Безнадега.

Отчаяние…

Вот как можно охарактеризовать ту атмосферу, в которую погрузился весь Сильвергард.

Отчаяние ощущал каждый эльф, просто каждый по-своему и каждый был замкнут в свои мысли и страхи.

Сидя за высокими стенами и магическим барьером они верили, что находятся в безопасности, но иррациональный страх все равно преследовал каждого. Беженцев, что видели оживших мертвецов, дождь из кричащих голов своих собратьев или даже близких, кошмарные мутации и разрывающие тела ужасы, что творила нежить. Местные жители, что до последнего верили, что уж до них ничего плохого не докатится, что армия все преодолеет, но видя поражение за поражением, они начинали поддаваться панике. Даже аристократы, уверенные в себе и в своих силах, не могли скрыть волнения и нерешительность.

Но больше всех в отчаяние впали военные.

Пограничная Стража, что потеряла Третьи Врата и была вынуждена эвакуироваться. Элитные солдаты Кель’Таласа что всегда стойко выдерживали любой натиск были отброшены и вынуждены оставить крепость. Без угрозы следопытов уже ничто не мешало Артасу просто продавить их своей силой и армией. Более ничем не сдерживаемый, более не скрывающий секреты своей силы он показал Страже все что мог и этого оказалось для них слишком много.

Маги, уверенные в своих силах, самоуверенные и гордые, бежали в страхе. Возможно, если бы Магистры решили стоять до последнего, собраться всеми силами и атаковать в ответ, победу было бы возможно вырвать, пусть и ценой немалых жертв… Но они предпочли отсидеться за центральным барьером Бандинориэля, страшась вступать в бой без непробиваемой защиты щита Сильвергарда. И их страх тяжело отразился на подчиненных. Еще бы, что они могли сделать, когда даже лучшие маги Кель’Таласа избегали прямой конфронтации? Это заставило их осознать собственную смертность и ничтожность против чего-то неизведанного и кошмарного. Абсолютное превосходство эльфийской магии – та аксиома, тот факт, что всегда был главным во всех вопросах, оказалось просто иллюзией…

Но больше всего в отчаяние впали Следопыты…

Они терпели поражение за поражением, не в силах задержать враг у Первых Врат, провалившись на Вторых, а затем… потеряв своего генерала и двух капитанов. Сейчас обитель ордена Странников погрузилась в траурное молчание. Флаги были спущены, и все внутри ощущали это давление, этот бессильный гнев и боль… Даже штабные офицеры, которые никогда и не были в бою, осознавали все это и также, как остальные скорбели о потерях.

Казармы погрузились в тишину, и эльфы просто сидели или лежали на своих койках, погруженные в себя. Оставшиеся капитаны, из тех, кто вернулся также были молчаливы и подавлены.

Яркие Тени потеряли все свои краски став бледным образом самих себя. Их капитану снова приходилось окружать себя иллюзиями, ведь сначала она потерял Мартирика, что, как и каждый её подчиненный был ей близок, а теперь еще и Сильвану…

Гелиос Хладный впервые за едва ли не всю свою службу никому ничего не говорил, не упрекал и не ворчал. Старый вояка видел все своими глазами, а потому не мог никого осуждать. Он сам едва выжил и винил себя в произошедшем не меньше чем остальные.

Леонар Штормовой снова валялся от переутомления, но больше всего его бесила собственная бесполезность. В том