Последняя надежда - Марк Геннадьевич Кузьмин

взглядами всех этих господ я и вошел внутрь, и направился прямо к трону где и остановился на положенном мне расстоянии. Традиции обязывают, ведь чем более ты знатный и важный, тем ближе к престолу можешь находится. Только на официальных встречах, в кабинете с королем я мог спокойно с ним общаться.

Встав пред ним, я преклонил колено.

Его Величество Король Анастериан Солнечный Скиталец восседал на своем троне, рядом Верховный Магистр Бело’вир, несколько Королевских Советников, но мой взор привлекли две фигуры, что стояли по обе стороны от трона.

Первой была яркая фигура женщины с серебряной с розоватым отливом гривой волос. Стройная дама променявшая немало веков и являющееся одним их самых лучших мореплавателей нашей страны, если не всего мира. Облаченная в синий мундир с золотыми элементами, облегающие белые штаны и высокие черные сапоги. На перевязи у нее располагается её излюбленная шпага, коей она великолепно владеет, равно как и магией. Правый глаз скрывает черная повязка, а на голове она носит очень большую широкополую шляпу с изображением черепа и костей.

Насколько я знаю, это не просто выбор одежды, а памятный для носительницы трофей. Когда-то данный головной убор принадлежал пиратскому адмиралу, очень знаменитому лет двести назад. Изначально обитал он на Островах Канала и не давал там никому продыху. Нормального боевого флота у Кул-Тираса в то время не было, но он умудрился достать их достаточно, чтобы «случайно» нарваться на корабль, доверху набитый морскими магами. Потеряв пол-флота в последовавшем шторме морской тролль решил попытать счастья у сухопутных и попытался возвести у Амани настоящее пиратское логово. Огромную верфь, что могла бы питать его флот кораблями, благо прекрасного строевого леса в Зул’Амане навалом.

Конечно, допустить подобного мы не могли, и на выходе из Тандольского Пролива пиратский флот наткнулся на эту леди. А у нее с тех пор появилась шляпа и повязка. Да, она тоже трофей, и глаз под ней цел. Эта штука изначально зачарована так, что не мешает видеть, иначе зачем бы ее носил тролль, в принципе не способный потерять глаз надолго?

Кого другого бы высмеяли за привязанность к подобной мишуре, и, возможно, просто не пустили бы во дворец в такой одежде. Но эту дамочку даже придворные трогать не будут.

Адмирал эльфийского флота – Корнелдан Буйные волны. Она же, для друзей, Корни. Меня она в свои друзья записала еще когда я следопытом не был, причем особо не спрашивая. Не то, чтобы я сопротивлялся, после восьмой бутылки-то…

Очень эффектная дама, в свое время меня под свое начало звала, ведь я сам отличный моряк и в отличие от большинства из ее подчиненных, познал на практике норов всех морей известного мира. Однако я вначале просто не хотел иметь босса, которого не смогу без последствий послать лесом, а потом, после войны, был нужнее на своем месте. Потому я оказался, но всегда старался быть в курсе дел флота и по возможности как-то помогать. Не зря я послал ей полный отчет о корабле дворфов и их устройстве, как вернулся. Я не шутил, когда говорил, что адмирал с меня три шкуры спустит, если ничего ценного или полезного не принесу.

И если её я был в целом даже рад видеть, то вот его…

Как бы описать этого эльфа…?

В двух словах - потомственный носитель титула, со всем прилагающимся к этому высокомерием и снобизмом. Иногда он кажется мне ожившей карикатурой на всех чересчур высокородных.

Фельдмаршал Войск Охранения. Или, если по-простому – Маршал Стражи. Нотилан Лунный Танцор.

Этот высокий, статный и стройный эльф, одетый в роскошный и дорогой мундир, украшенный золотом и серебром, с драгоценными камнями, словно пытался затмить собой все окружающее пространство.

Смазливое личико резко контрастировало с отвратительным характером, который выдерживать можно крайне недолго. Мой опыт разговора с этим типом оставил мне только желание разбить его рожу своим кулаком. Беловолосый красавчик явно не то, что ожидают многие, когда речь заходит о предводителе самой многочисленной части армии Кель’Таласа.

На самом деле раньше Маршалом Стражи был как раз тот, кого первым и представляешь. Суровый и серьезный вояка, испещрённый шрамами и с могучим телом. Единственной слабостью данного рыцаря был только алкоголь, который он мог принимать исключительно по праздникам. И так уж получилось, что он как раз был на том приеме у Ветрокрылых и принял на грудь немало лучшего вина. Потому, когда в Шпиль вошел Терон Кровожад с его заготовленным «Смертью и Разложением» Маршал ничего не успел сделать. Не успели вообще все, ведь напали орки как раз под конец основного приема, и все были прилично пьяны, а принять отрезвляющие зелья успели не все. Но это бы им все равно не помогло от смертельного заклятья в упор.

Маршал погиб и один из его помощников очень удачно выделился в тот период. Пока остальные сомневались и не решались брать бразды правления, Нотилан с помощью своих связей быстро выбил себе вакантное место, а затем закрепил свой статус весьма успешной военной кампанией против Амани и очисткой лесов. Там, конечно, основную работу сделала Сильвана, но этот тип очень удачно примазался к её славе и сумел себя зарекомендовать, что и закрепило его статус нового Маршала.

После такого можно подумать, что он просто богатенький мальчик влиятельных родителей, и так на самом деле и было. Но никакое влияние не смогло бы закрепить за ним подобное место, будь он просто ничтожеством.

Говорят, в армию его устроили как на синекуру. Сидит сыночек в штабе, вроде делом занят, а на самом деле шляется по пирам и получает деньги за красивые глаза и содействие родни… И первое столетие Нотилан так и делал. А потом ем стало скучно.

И, как известно множество значимых событий в эльфийской истории начинались с того, что кому-то высокородному стало скучно. К примеру, однажды, еще до исхода с земель предков, скучно стало Королеве…

Впрочем, до Азшары Лунному Танцору было далеко, и он со скуки начал просто делать карьеру. И начал чертовски стремительно, по эльфийским меркам, взлетать наверх. Про его мастерство стратега и тактика никто ничего сказать не может – уж больно редко Стража собирается в единый кулак. Но у него определенно есть невероятный талант заставлять вещи работать. Заржавелые шестерни армейской бюрократии под его прикосновением начинали вращаться мерно и без сбоев, ведь мало того, что он знал, кого подмазать, кого запугать, а кого просто выкинуть, чтоб не мешал, он обладал достаточным семейным влиянием, чтоб никто