Письма. Том первый - Томас Клейтон Вулф

поменьше – их называют «каютными», потому что там один класс пассажиров, – где проезд гораздо дешевле. Например, на каютных судах Северогерманского Ллойда проход до Плимута (Англия), включая питание и каюту, стоит 115 и 120 долларов. Проезд третьим классом на этих судах стоит 103,50 доллара, плюс обычный государственный налог в размере пяти или десяти долларов. Эти суда не проносятся по морю за пять дней – они идут медленнее, и на путешествие требуется девять или десять дней. Но вы можете понять, насколько это разумно, если учтете, что стоимость проезда до Сан-Франциско должна составлять почти, если не совсем, 115 долларов, и это без учета поезда и еды. Я, скорее всего, поеду на таком судне, поскольку мне больше нравится более медленное путешествие и экономия денег. Нет причин, по которым человек не может уехать за границу на год и вернуться, потратив гораздо меньше денег, чем потребовалось бы для годичного проживания в Америке. Я ограничусь 100 долларами в месяц, и мне сказали, что этого будет вполне достаточно, если я буду соблюдать осторожность. В маленьких деревнях на юге Франции, например, можно жить практически на пустом месте. Немец в офисе Северогерманского Ллойда сказал мне сегодня, что немецким рабочим платят не более 4,50 доллара в неделю – если они могут прожить на это, то я смогу прожить на 15 или 20 долларов; конечно, большие города – Лондон и Париж – дороже, но мой друг Джек Уитроу, который вернулся в прошлом месяце из годового путешествия по Европе, сказал мне, что большую часть зимы он прожил в Париже, в Латинском квартале, в пансионе, где его комната и питание стоили всего 1,25 доллара в день. Это всего 9 долларов в неделю. Вероятно, в Париже можно прожить на 75 или 80 долларов в месяц.

Я заканчиваю обучение в это воскресенье. Я неважно себя чувствую; у меня легкий насморк, и что-то не так с глазами. Надеюсь, это из-за холода. Не знаю. Если я долго читаю, мои глаза воспаляются и горят – я заметил это всего два или три дня назад. Я надеюсь, что теперь они не вернутся ко мне – я так много работал над бумагами, сидел до часу или двух ночи, что меня это беспокоит. Если через несколько дней глазам не станет лучше, я отправлю их на обследование.

Я прилагаю свидетельство о рождении, которое необходимо заполнить. Вы можете прочитать его и посмотреть, что требуется. Очевидно, оно должно быть заверено печатью нотариуса. Заполните его и верните мне, как только сможете.

Тем временем я надеюсь, что вы все здоровы.

С любовью,

Том

Джулии Элизабет Вулф

[24 августа 1924 года]

Дорогая мама.

Пожалуйста, попроси, чтобы свидетельство о рождении было обработано и отправлено мне как можно скорее. Я должен поторопиться. Я заканчиваю обучение здесь 12-го, и мне предстоит большая подготовка.

Я довольно хорошо себя чувствую, но молюсь об окончании семестра.

С любовью

Том

Джулии Элизабет Вулф

[Отель «Альберт», Нью-Йорк – датировано каким-то временем в 1924 году, очевидно, в сентябре, в конце летнего семестра]

Дорогая мама:

Всего несколько строк в ответ на твое последнее письмо. В пятницу у меня были последние занятия, а в пятницу, 12-го, я принимаю экзамен. После этого я хочу уехать как можно скорее, так как Нью-Йорк съедает мою зарплату. Я иду к дантисту и должен заплатить ему 30 или 40 долларов. Мне причитается пятимесячное жалованье, и я постараюсь получить его единовременно. Куплю один костюм одежды и большую сумку; обе сумки, которые я взял из дома, – маленькая и большая, – старые и дешевые, – лопнули и не подлежат ремонту. Если бы вы могли найти дома одну из них, не бывшую в употреблении, которая имела бы приличный вид, вы избавили бы меня от необходимости покупать ее.

Что касается расходов за границей, то я, пожалуй, знаю не меньше Дайна, поскольку большинство моих друзей за последние четыре года побывали там столько же раз. Расходы во всех крупных странах за границей гораздо ниже, чем здесь; в некоторых странах – очень ниже. Богатые и вульгарные американцы, однако, делают все возможное, чтобы увеличить расходы других, разбрасываясь своими деньгами и почти выпрашивая привилегию быть обманутыми. Однако, поскольку не далее как в июне мой друг обеспечил себе питание и комнату в парижском пансионе за 1,25 доллара в день, я полагаю, что этот опыт может быть повторен и сейчас. Я намерен не превышать 100 долларов в месяц, и некоторые люди уверяют меня, что эта оценка является либеральной. Это, однако, не означает дорогих отелей, проезда первым классом, куда бы я ни поехал, и общения с простаками – упаковщиками свинины и производителями жевательной резинки из Пеории, штат Иллинойс. Но я с радостью готов отказаться от общения с этими восхитительными чудаками на несколько месяцев. Когда я буду во Франции, я буду держаться как можно дальше от всех уроженцев этой широкой земли свободы и от всех, кто говорит или злоупотребляет английским языком. Таким образом, я надеюсь за два месяца овладеть разговорным французским языком.

Я с нетерпением жду визита Мейбл; для меня было бы ужасным разочарованием, если бы она отложила его. Скажите ей, ради Бога, чтобы ничто не препятствовало этому. Если бы я думал, что у вас есть шанс приехать, я бы тоже настоял на этом, но я знаю, что сейчас у вас очень мало шансов уехать. Если дома у меня есть носки или рубашки, пришлите их. Конечно, я хотел бы увидеть всех вас перед отъездом, но поездка в Эшвилл будет дорогой и не будет стоить того, а у меня, честно говоря, нет никакого желания видеть Эшвилл, кроме членов моей семьи.

Пишите мне по мере возможности; возможно, на какое-то время шансы на общение станут меньше.

Твой сын,

Том

Джорджу Уоллесу

Отель «Альберт», Нью-Йорк

Понедельник, 8 сентября [1924 года]

И ты Брут: – По наглому молчанию, которым были встречены мои письма к гипотетическим друзьям, можно подумать, что у человека как я, нет более высокой цели, чем молча подчиняться. Но тигр! Если я не получу ответов, я повернусь и разорву весь мир. Итак, поручаю тебе, Джордж, сделай, как я хочу, и покажи себя хорошим парнем, высоким парнем.

Несколько дней назад я написал госпоже Энн Макдональд [Мисс Макдональд была чтецом и переводчиком в «Соседском драматическом доме», которому Вулф представил «Добро пожаловать в наш город»], ссылаясь на нехватку времени и необходимость предстоящего путешествия, и попросил ее