Семена Перемен - Егор Александрович Данилов

— Все невозможное однажды становится возможным…

— Вы правы, но это не поможет нам разобраться в случившемся. Это скандал. И он вполне может вызвать дипломатический кризис. В Семиградье множество сил, и аристократия — одна из них.

— Совет аль-Харифа в курсе?

— Да, я сообщил им. Нам рекомендуют не задерживаться, чтобы обогнать неизбежные слухи. Я переговорил с остальными послами, теми, которые уже в аль-Джами. Все согласны, что надо выступать как можно быстрее. Послы аль-Масдара и аль-Васада готовы выехать уже сегодня вечером.

— Хорошо, если мы хотим выдвинуться вместе, нужно провести необходимые приготовления. Скоро наступит жара и на базаре будет нечего делать, но насколько я знаю Расула, продукты наверняка уже закуплены. Думаю, что мы успеем собраться. Я еще здесь нужен?

— Нет, ступайте, тут и так толчется много народу, две трети из которого не приносят никакой пользы.

Амаль кивнул и двинулся в сторону выхода. Жизнь научила его, что, если происходит что-то плохое, оно всегда происходит несвоевременно. Поэтому нет никакого смысла жаловаться. Случилось так, что именно сейчас его путь лежит в страну, дети которой были убиты в аль-Джами. Остается только смириться. В то же время, авал не мог поверить, что соотечественники способны на подобное. Но кто тогда? «Всегда ищи того, кому это выгодно», — вспомнил он слова отца. Кому выгодно поссорить альмаутов и либеров? Гуддарам?

Амаль развернулся и пошел обратно. Увидел Бадра, отозвал его в сторону.

— Скажите тем, кто занимается этим делом, чтобы искали среди гуддаров.

— Во всем городе нет ни единого гуддара и не было уже много лет, Амаль. Они заперлись в своих княжествах, кое-кто еще остался в Патере, но и только. Здесь что-то другое. У меня есть предположение, которым я пока не готов делиться. Но если я прав, Семиградье и Альмаутскую Пустыню ждут реки крови.

— Цтеки?

— Не будем накликивать беду, но это не исключено. Надеюсь, доминусы прислушаются к нашим аргументам и дипломатического кризиса удастся миновать. Так или иначе мир ждут большие потрясения. И нам вряд ли удастся остаться в стороне.

* * *

Амаль стоял около Домом Чужестранцев. В плечах — слабость, в груди — неприятный комок, перед глазами — образы мертвых либеров. Авал сжал кулаки, чертыхнулся и сделал перу неуверенных шагов. Нужно вернуться к каравану. Собраться и сделать все от него зависящее там, где от него еще что-то зависит.

Навстречу семенил старик. Ниже его на голову, скрюченный под тяжестью лет. Амаль неуверенно махнул рукой.

— Муалим Ирфа́н?

— Молодой человек? Ваше лицо кажется мне знакомым.

Голос. Слабый, но узнаваемый. В голове у Амаля промелькнула целая череда воспоминаний. Он сидит на лекции в Доме Знаний. Ирфан, высокий и статный, расхаживает вдоль доски, на которой крепкой рукой нарисована карта Альмаутской Пустыни. Рассказывает истории былых войн, исчезнувших государств и народов. Весь зал слушает с напряжением и интересом. Пришли не только ученики, на лекцию собрались и другие муалимы, и простые жители аль-Джами. Ирфан умеет преподносить историю так, как никто другой. За глаза его называют гением, и Амаль гордится таким учителем.

И вот перед ним дряхлый старик. Время не жалеет никого. Ни гениев, ни бездарей. Ни героев, ни злодеев. Течет неостановимо и беспощадно. Дает жизнь, но ее же и забирает. Время — величайшая загадка мироздания. Его сложно увидеть или ощутить, но, когда встречаешь кого-то через множество лет, действие становится очевидным.

Амаль много лет избегал появляться в Университете, и вот он здесь. А рядом учитель, так много сделавший для того, чтобы авал стал тем, кем он сейчас является. Величайший историк на самом закате жизни.

— Амаль, — расплылось в улыбке лицо старика. — Знаменитый авал большого исследовательского каравана Фарехов. Возмужал. Всегда знал, что ты многого добьешься. Уделишь время старику?

— Конечно, — Амаль склонил голову. Он торопился, но не настолько, чтобы прямо сейчас убежать прочь.

— В темный день мы встретились с тобой. Уже знаешь о нашем горе?

— Да, муалим, знаю. Мрачный день для аль-Джами, да и для всей Альмаутской Пустыни.

— Как и для Семиградья. Боюсь, слухи быстро долетят до Факса. Пойдем, присядем, — старец указал на скамейку, стоявшую под тенью раскидистой пальмы.

Отошли в сторону. Сели. Ирфан пожевал губами.

— Мне нашептали, что Совет аль-Харифа наконец нашел Ключ к гробницам мыса Асвад.

— Я не могу об этом говорить, — смутился Амаль.

— Все правильно, все правильно. Ну ты и не говори. Я всего лишь поспрашиваю тебя, а ты мне ничего не скажешь.

Он усмехнулся, пристально вглядываясь в лицо Амаля.

— Итак, вы получили Ключ, и большой караван Фарехов под твоим руководством отправился к мысу Асвад. Так?

Амаль молчал. Ему казалось, что он снова на экзамене. Но в этот раз не выучил урок.

— Хорошо, хорошо, — проговорил Ирфан. — Итак, вы вскрыли гробницу, что-то там нашли и доставили в аль-Хариф. И теперь ты в аль-Джами. Что ты здесь делаешь, Амаль?

— Сопровождаю посла в Семиградье.

— Ага, — старик вскинул руку. — Как я сам об этом не подумал. Из Семиградья доносятся тревожные вести и Совет отправляет в Факс своего лучшего исследователя. Что ж, логично. Разобраться на месте, так ведь?

Амаль продолжал молчать, поражаясь тому, как быстро этот старец складывал между собой факты.

— Говорят, что-то не так с Башней Факела. Для этого ты едешь в Факс?

Старик прищурился и снова пожевал губами.

— Знаешь, Амаль. Совет аль-Харифа не обратился ко мне, и это их выбор. Но дело касается нас всех. И у меня появилась замечательная идея, как я мог бы тебе помочь. Однажды, много лет назад, я обнаружил книгу. Язык, на котором она написана, древнее первых городов альмаутов. Мне потребовалось тридцать лет, чтобы расшифровать ее. Об этой моей работе не знает никто. До конца она так и не закончена, но тебе стоит с ней познакомиться. Не смотри на меня так. Я понимаю, что у тебя нет времени, но сведения, изложенные в ней, могут оказаться важнее всего, что сейчас происходит. Ты слышал о джиннах Башен?

— Кто-то из сказок?

— Сказок? — старик фыркнул. — Я очень надеюсь, что это не только сказки, потому что возможно сама судьба ведет тебя в Факс.

— Почему?

— Прочитай, и что-то для тебя прояснится. На