Семена Перемен - Егор Александрович Данилов

— Я зачитался. Как много времени прошло с тех пор, как они ушли?

— Достаточно, чтобы плотно поужинать и в одиночку выпить бутылку арака, — помахал кружкой Башир. — А также надрать Гасика в кости, начистить морду местному грубияну и подумать о бренности человеческой жизни.

— Уже успел подраться?

— А то. Да нормально все. Паренек — альмаут, правда, с плохими манерами. С либерами я бы не стал связываться.

Не то чтобы Амаль сомневался в благоразумии Башира, но проблемы им сейчас точно не нужны. В чужом городе никогда нельзя чувствовать себя уверенно.

— Выпьешь? — протянул кружку гигант.

— Нет, меня беспокоит, что посол еще не появился.

— И не появится, — раздалось из темноты.

Амаль и Башир подскочили. На свет вышел Махир. Одежда в пыли, неровное дыхание, сжатые кулаки.

— Что случилось? — спросил Амаль, машинально проверяя, на поясе ли его длинный нож.

— Идемте внутрь, — вместо ответа бросил шпион. — Все, что могло случиться, уже случилось, разговаривать здесь не самая хорошая затея. И скажите Гасику, чтобы усилил стражу.

* * *

— Куави́тль, — цтекское слово повисло в тишине комнаты Амаля.

— Плохо, — сказал авал.

— Плохо, — повторил Башир.

Расул покачал головой, а Гасик машинально взялся за рукоять сабли.

— Я присматривал за послом и его братией. Муахэды весь вечер сидели в одной из харчевен и уже возвращались в гостевой дом. Куавитль налетел на них, словно ветер, опрокинул с ног и взмыл в воздух. У всех перерезаны глотки, все мертвы. Возможно, мне повезло, что я жив.

Амаля передернуло. Гасик, который стоял чуть поодаль, подошел к окну, плотно закрыл ставни и задернул шторы.

— Думаешь, поможет? — Махир смотрел без издевки.

— Если задержит хоть на немного, буду рад и этому. А теперь объясните мне, кто такой куавитль? Очередной цтекский оборотень? Вроде той кошки, которую мы встречали по дороге в аль-Хариф?

— Все верно, — кивнул Амаль. — Только гораздо опасней. Я думал, рассказы о куавитлях — мифы, которые придумали цтеки, чтобы пугать своих детей. Говорят, они обращаются в орлов и охотятся по ночам. От них не убежать и не скрыться. Они — орудие войны, воплощенное возмездие цтеков. Махиру действительно повезло.

Шпион хмыкнул.

— Сейчас вернусь, — коротко бросил Гасик.

Воин вышел, было ясно, что он хочет осмотреть дом снова, принимая во внимание, что на них может быть совершено нападение.

Амаль опустился в кресло. Книга все еще лежала рядом. Бросив взгляд на штору, Амаль встал и отодвинул кресло от окна в противоположный угол комнаты.

— Итак, — подытожил он. — Посол мертв, а мы на осадном положении в чужом городе. Можно ли считать, что наша миссия провалена, еще не начавшись?

— Если тебе интересно мое мнение, надо забрать хадит, пока и он не пропал, — высказался Башир. — А потом решать все остальное.

— Ты прав, — согласился Амаль.

— Схожу принесу вещи посла.

Башир покинул комнату. Они остались втроем. Расул присел в углу на корточки и задумчиво перебирал складки одежды. Шпион прохаживался из стороны в сторону, сложив руки за спиной. Амаль пытался уловить его мысли по выражению лица. Не похоже было, чтобы Махир нервничал, он просто размышлял.

— Думаю, посол теперь ты, Амаль, — нарушил молчание старый Расул. — У Совета просто нет другого выбора, или аль-Харифу придется постоять в стороне, пока другие решают проблемы этого мира.

— Согласен с этим, — кивнул Махир.

Амаль потер глаза. Каждый должен заниматься своим делом, а он — исследователь, не дипломат.

— Гоните сомнение прочь, — сказал Махир. — Похоже, кому-то очень хочется разрушить союз Семиградья и Альмаутской Пустыни. И, думаю, нет нужды долго искать виноватого. В какой-то мере нам повезло. Теперь мы знаем врага в лицо.

При этих словах у Амаля словно сошла с глаз пелена. Нападение цтеков в Пустыне. Исчезнувшая посреди боя Сфера. Кровавые события в аль-Джами и двадцать один труп в охраняемом здании Дома Чужестранцев. Наконец, убийство посла.

Куавитль. Не это ли враг, который преследует его уже множество дней? Было ясно, что союз либеров и альмаутов раздражал воинов из-за реки Кабир, удерживал их от нападения и на Пустыню, и на страну городов. Если сейчас Семиградью в действительности угрожают гуддарские княжества, и если цтеки прознали про это…

В комнату протиснулся Башир, вслед за ним — Гасик. Сундук с вещами посла грузно опустился на пол.

— Нехорошо рыться в вещах покойника. Но, похоже, у нас нет выбора, — высказал общее мнение Махир.

Амаль кивнул и подошел к сундуку. Подергал крышку. Закрыта.

— Думаю, смогу отпереть, — шпион уже крутил в руках отмычку.

— Давай.

Махир склонился над сундуком, прикрывая замок спиной. Через пару минут поднялся:

— Готово.

Амаль открыл сундук. В глаза сразу бросился хадит — прямоугольный артефакт размером с ладонь. Амаль бережно поднял его и закрыл сундук.

— Остальное трогать не будем. Передадим роду Муахэдов, как только вернемся. Махир, возьми с собой Гасика и столько человек, сколько посчитаете нужным. Нельзя оставлять тела на улице. Кроме того, неплохо бы отправить весточку остальным послам, предупредить об опасности. Придется разделиться, но другого выхода нет.

— Я могу, — поднялся Расул. — Наши не знают город, а я бывал здесь, да и запомнил, где кого расселили.

— Хорошо, возьмешь с собой Башира. И без глупостей. Туда и обратно. Возможно, всем посольствам стоит ночевать в одном месте. Предложи им это. Если ни у кого нет возражений, то за дело.

Все вышли. Задержался лишь Махир, явно давая понять, что ему нужно переговорить с глазу на глаз.

— Хочу, чтобы вы знали, — сказал он тихо. — Я встречался с доверенным лицом Джасусов, тот передает, что аристократия по всему Семиградью готовит заговор против Культов. Если восстание начнется, лучше бы нас здесь не было.

* * *

Спали посменно. Все три посольства собрались в доме, где разместили караван аль-Харифа, посчитав, что он лучше подойдет для обороны. Посол аль-Васада настоял на том, чтобы немедленно сообщить о случившемся оратору, который занимался их размещением. Встревоженный оратор появился под утро в сопровождении отряда стражников-кустодиев, которых расположили по периметру здания.

С недосыпа у Амаля разболелась голова, но он стоически отвечал на бесконечные вопросы, пытаясь соблюдать указания, которые получил через хадит. Указания были невнятные: не говорить лишнего, наблюдать за развитием событий