История евреев в Европе от начала их поселения до конца XVIII века. Том I. Средние века до конца крестовых походов - Семен Маркович Дубнов

высшие иерархи русской церкви XI века. Из тогдашних епископов только новгородский Лука Жидята (поставлен князем Ярославом в 1035 г.) не обличал евреев. Это объясняется тем предположением, что он сам, как видно из его прозвища, происходил от евреев (может быть, насильно окрещенный во время общего крещения Руси при Владимире Святом), или же тем, что в Новгородской земле вовсе не было евреев и «иудейской опасности». Киевские же митрополиты ревностно боролись с влиянием иудейства. Митрополит Илларион, современник Луки Жидяты, в своем «Слове о Законе Моисеевом и о благодати Иисуса Христа» (ок. 1050 г.) опровергает иудаизм обычными приемами византийского миссионера: закон Моисеев — временный и несовершенный, годный только до появления истинной благодати Христа, а за отвержение христианства евреи рассеяны по всем странам и бедствуют. Илларион убеждает свою паству не обращать внимания на «иудейские хуления» против Христа, то есть на отрицание божественности Христа. Митрополит молит Бога, чтобы он не подверг русский народ участи еврейского, не попустил стольному граду Киеву быть в таком пленении, как Иерусалим, а русских людей быть пришельцами в чужой стране. По всему тону проповедей киевского главы церкви видно, что он тут боролся не с книжными соблазнами, а с живой пропагандой иудейства, которая велась в Киеве и прочих местах Южной Руси.

Прямое указание на такую пропаганду имеется в преданиях о жизни святого Феодосия, игумена Печерского (ок. 10571074). Этот монах поучал киевлян в своих проповедях жить в мире с друзьями и врагами, «но со своими врагами, а не Божьими»; Божии же враги суть евреи и еретики, «держащие кривую веру». В «Житии» Феодосия Печерского, составленном первым русским летописцем Нестором, рассказывается, что этот суровый монах имел такое обыкновение: вставал ночью и тайно ходил к евреям, чтобы спорить с ними о Христе; он укорял их, называя беззаконниками и отступниками, и нарочно раздражал, ибо желал, чтобы они его убили «за исповедание Христа» и таким образом сделали бы его святым мучеником. Киевские евреи, конечно, отказали монаху в этом удовольствии, но горячо спорили и пропагандировали свою религию. В послании к князю Изяславу Ярославичу Феодосий отвечает на вопрос, можно ли в воскресенье резать скот для приготовления пищи, следующим рассуждением: крещение освобождает от соблюдения Моисеевых законов, запрещающих варить пищу в субботу и требующих изготовления ее накануне, «что доныне исполняют евреи»; воскресный же праздник, установленный в память Христа, ничего общего с еврейской субботой не имеет; так как принявшие крещение суть чада Христа, а не Авраама, то нет никакого греха резать и готовить в воскресенье. Монах прибавляет, что тот человек, который ввел князя в сомнение на этот счет, говорил не от Святого Писания (Нового Завета) и должен быть проклят. Очевидно, что и здесь киевский ревнитель церкви искал еврея, виновного в совращении князя.

Митрополит Иоанн II (1077-1088) является защитником соборных канонов, в особенности того из них, который во Франции времен Агобарда служил главным орудием в руках духовенства. Он выступает против продажи рабов-христиан евреям: «Закон говорит: христианина нельзя продавать ни жидовину, ни еретику, а кто продает жидам — беззаконник». Работорговля в то время была особенно развита в славянских странах; туда приезжали с востока и запада для покупки невольников, преимущественно из военнопленных, которые развозились по разным странам. Само слово «славяне» стало в Европе нарицательным именем рабов (sclavi). Разумеется, и евреи были причастны к этой торговле, но тут, как и на Западе, в дело вмешалась церковь не во имя гуманности или отрицания рабства, а только ради охраны христианского благочестия тех, которые работают у евреев и могут «совратиться» в иудейство.

Зародыш антиеврейской агитации в Киевской Руси свидетельствует, что еврейские колонии там были значительны и играли видную роль в хозяйственной жизни страны, насколько это было возможно в условиях примитивного хозяйства. Что еврейское население приобрело большое влияние в самом Киеве к концу XI века и даже пользовалось покровительством князя, видно из того народного движения, которое поднялось против них в начале следующего века — вероятно, под влиянием подстрекателей из среды ревнителей церкви (см. дальше, § 55).

§ 31. Первые еврейские поселения в Польше

Как еврейские колонии Древней Руси создавались преимущественно выходцами из Юго-Восточной Европы, из Хазарского царства, так ядро поселений в Польше составилось из западных эмигрантов, преимущественно германских. Исторические условия X и XI веков положили грань между восточными и западными славянами. Киевская Русь вошла и сферу влияния Византии, а Богемия и Польша — в сферу влияния Германии; в первой утвердилась греческая церковь, в обеих последних — латинская, и это произошло именно в век окончательного разделения церквей. За четверть века до крещения киевского князя Владимира греческими священниками и женитьбы его на византийской принцессе польский князь Мечислав I (Мешко) становится вассалом германского императора Оттона I, принимает христианство по латинскому обряду (966 г.) и женится на дочери своего соседа, богемского князя, посредника между германством и славянством. С этого момента, надо полагать, германские евреи начинают селиться в Польше.

Случайные приезды евреев в славянские земли на берегах Вислы и Варты бывали, вероятно, и до X века. Еще Карл Великий в конце VIII века, после похода на саксов, покорил соседних богемских славян и стал близким соседом Польши. С тех пор в эту страну могли заходить те странствующие еврейские купцы, которые двигались по мировому торговому пути между Азией и Европой. Могли приходить туда из восточнославянских земель и хазарские евреи. С этими ранними поселениями связаны темные польские легенды о евреях в дохристианской Польше. Одна из этих легенд связывает с именем еврея происхождение польской княжеской династии Пястов. В IX веке, после смерти князя Попеля — рассказывает народное предание, — поляки собрались на вече в Крушевице для избрания нового князя. Долго спорили и все-таки не могли сойтись на выборе подходящего лица. Тогда собрание порешило, что тот, кто первый вступит в город на следующее утро, будет князем. Случилось, что первым пришел в город на другое утро еврей Абрам Порховник (продавец пороха еще до его изобретения!), его забрали и провозгласили князем. Но он отклонил от себя эту честь и настоял на том, чтобы князем был избран умный поляк Пяст, ставший родоначальником династии Пястов. Другая легенда утверждает, будто в конце XI века еврейские послы из Германии явились к польскому князю Лешеку с ходатайством о допущении их соплеменников в Польшу — на что Лешек, после долгих расопросов о свойствах иудейской религии и морали, дал свое согласие; тогда евреи стали прибывать