Синоп (Собрание сочинений) - Владимир Виленович Шигин

Свои войска Бебутов повел кратчайшим путем в левый фланг неприятельской армии, где удар с нашей стороны представлял бы для неприятеля наибольшую опасность.

– В случае успеха, отрезав турок от Арпачая, мы, ставим их в положение куда более безвыходное, чем находятся наши войска под Баяндуром! – объяснил офицерам Бебутов свой маневр.

Расчет его оправдался. Едва турки узнали о движении его отряда, как их огонь сразу начал слабеть. решил не рисковать с воинами пушками, а загодя увезти их в тыл. Опасность, грозившая отряду Орбелиани, была отвращена. Между тем уже совершенно стемнело, и Бебутов, ориентируясь по вспышкам турецких орудий, продолжал движение. Когда отряды соединились, канонада с обеих сторон смолкла. Лазутчики дали знать, что турки ушли к Баш- Шурагелю. Формально поле боя осталось за нами, но радости от этого было мало.

Некоторое время войска оставались на поле сражения, для отдыха и для уборки раненых. Затем Бебутов приказал всем идти в Александрополь. Позднею ночью войска вернулись под стены крепости. Повозки с убитыми и ранеными длинной вереницей тянулись по дороге в город. Потери в этот день простиралась до восьми сотен человек. Стоны раненых и воспоминания производили тяжелое впечатление. Общее настроение было мрачно. Теперь для всех было ясно, что война, в которой еще вчера сомневались, начата и решительная встреча с неприятелем неизбежна. Между тем в Александрополь еще не успело собраться даже то небольшое число войск, которое было определено действовать против турок. Недостаток был буквально во всем: в медицинских средствах и повозках, в офицерах генерального штаба и в боевых запасах. Не был готов еще постройкой и мост через Арпачай под Александрополем, чрез который планировали переправлять войска и обоз на турецкую сторону. В день сражения пришло известие, что жена генерала Орбелиани родила ему сразу двух мальчишек. Бебутов, понимая состояние князя, вызвал его к себе.

– Поздравляю таким хорошим прибавлением в семействе! – от души пожал ему руку. – Даю десять дней на поездку в Тифлис к семье!

– А как же война? – насторожился Орбелиани.

– Война от тебя никуда не уйдет, думаю, что за десять дней ничего не изменится. Варваре Ильиничне мои поздравления, а нас догонишь на марше!

– Я одным глазом на джыгытов своих гляну и обратно! – радостно прокричал счастливый отец, кинувшись собираться в дорогу.

А Бебутов, вздохнув, побрел писать донесение о первом столкновении с турками. Историк пишет: «…Нельзя было не сожалеть о случившемся сражении, которое, по исходу своему и по впечатлению, им произведенному на пограничное население, усиливало необходимость скорейшей решительной встречи с турками, и было весьма чувствительно для нас по потерям в людях, артиллерийских лошадях и боевых зарядах. Но, вместе с тем, сражение под Баяндуром наглядно показало разницу между нашими и турецкими войсками. Небольшая колонна князя Орбелиани, неожиданно попав под выстрелы турецких батарей и вступив в бой с неприятелем, в четыре или пять раз сильнейшим, в течение более четырех часов удерживалась на своей позиции, а турки не отважились против этих войск, ни на какое решительное действие. Поэтому, как ни велико было численное против нас превосходство турок, как ни были действительно важны усовершенствования их по устройству своих войск…, но все же очевидно было, что как только обстоятельства позволят нам перейти к решительному наступлению, мы не должны были сомневаться в успехе».

Через день, наконец, был получен и тогда же объявлен войскам высочайший манифест о разрыве с Турциею. Вскоре прибыли и последние из малочисленных подкреплений. Работы по сооружению моста через Арпачай тоже заканчивались. Воронцов требовал, как можно скорее перейти реку, атаковать неприятеля и разбить его главные силы.

На рассвете 14-го (26) ноября, русские войска начали переправу через реку и сразу неприятная новость турки, не дожидаясь нашей переправы, отступили по дороге к Карсу.

Как стало известно впоследствии, причиной отступления стала свара между турецкими начальниками. Главнокомандующий Абди-паша, будучи человеком вполне образованный (свое образование он получил в Вене), разругался с начальником своего штаба Рейс-Ахмет-пашею. Тот только что вернулся с хаджа в Мекку, а потому ни во что не ставил своего начальника. Кроме всего прочего, Рейс-Ахмет-паша был очень богат, являлся потомком янычар, имел огромные связи и откровенно желал сместить Абди-пашу. С этою целью он непрерывно интриговал.

Но Абди-паша был осторожен, правильно полагая, что ему куда выгоднее отойти вглубь страны, чтобы уже там постараться разбить русских подальше от Александрополя. Поэтому Абди-паша и отступил по кратчайшей дороге к Карсу, заняв прекрасную оборонительную позицию у села Баш-Кадыклара. Туда к нему подошли и резервы с обозами.

В свою очередь, князь Бебутов, получив сведение об остановке неприятеля, расположился на несколько дней у селения Баш-Шурагеля, готовясь к решительной атаке.

* * *

Пока князь Бебутов готовится к решительному наступлению, обратим свое внимание на другой участок русско-турецкого фронта на Кавказе крепости Ахалцых. Туда для обороны Мингрелии и Гурии, угрожаемых вторжением турок, назначена была часть перевезенной морем 18-й пехотной дивизии с местной милицией. Войска эти сосредоточились в окрестностях Ахалцыха.

В конце октября, многочисленные толпы башибузуков произвели набеги в ахалкалакский участок и ограбили тамошние селения. 30-го октября (11-го ноября) башибазуки и турецкая регулярная кавалерия-сувари опрокинули казаков и осетинскую конную милицию под Ахалцыхом. Казаки отошли в город, а осетины бежали в Боржом и посеяли панику до самого Тифлиса. Это заставило князя Воронцова немедленно послать чрез Боржом в Ахалцых, для принятия начальства генерал-лейтенанта князя Андроникова. Пока же войсками в Ахалцихе командовал генерал-майор Петр Ковалевский.

Генерал Ковалевский имел в ту пору 46 лет. Кончив курс в Артиллерийском училище, он был выпущен оттуда в гвардейскую артиллерию, был в турецких походах 1828 и 1829 годов, находился в охотниках при штурме Варны, затем служил на Кавказе, участвовал во многих экспедициях, командовал правым флангом Кавказской линии, и наконец, в 1853 году, стал командиром бригады 13-й пехотной дивизии. Современник пишет: «Он (Ковалевский – В.Ш.) имел все привычки старого холостяка, проведшего большую часть жизни в походах и лагерях, чуждался дамского общества, говорил по-французски довольно плохо, но много читал и был одарен счастливою памятью, здравым умом и быстротою соображения. Характер его, вспыльчивый и даже резкий, отличался откровенностью, добротою и готовностью помочь каждому имевшему в том нужду. Ковалевский был весел, смешлив, но мнителен; его здоровье было закалено трудами и лишениями походной жизни».

Тем временем, 6 (18) ноября значительные силы турок подошли к Ацхуру. Находившийся там с небольшим отрядом полковник Толубеев, узнав о приближении неприятеля, занял ущелье, по которому пролегает единственная дорога из Ахалцыха в Гори, двумя