Россия 1917 года в эго-документах - Коллектив авторов

помещением осведомит[ельной] комиссии [804] в дом Орловской (407), нанятый земством для

различных общественных учреждений.

Днем я пописал немного энциклопедию (систему [805] которой похвалил В[адим] М[ихайлови]ч и

позавидовал даже мне в этом отношении), а потом поехал верхом в город, где на

Степашевке (408) купил у крестьянки [806] за 2 р[убля] 50 к[опеек] 2-х крупных, по-видимому, близких к чистопородным, курочек-цыплят орпингтонов (409). Около карантина встретилась

Ларенька, взяла цыплят и уехала домой, а я остался, поставил Бурого (410) в карантинную конюшню и

отправился покопать свалку.

30 июля. Воскресенье. С утра немного сероватый, вызывающий рабочее настроение день. С утра

промывал вчерашнюю добычу, потом писал энциклопедию, а под вечер мы всей семьей поехали в

гости к Бринцовым. Гостьба была приятной. Мы с М[ихаилом] К[онстантиновичем] проехались между

прочим по Лагодинскому спуску (411) и посмотрели обнаружившиеся в разрезе горы хлебную

яму (412) и такую же недалеко отсюда в овражке, что я раскапывал в прошлом году.

31 июля. У меня растет уверенность, что Логгинов на этот раз уже откомандирует меня, поэтому

все мои помыслы все чаще и чаще улетают в Першинское.

До обеда я ездил в город и отвез 2 статьи и хроникерскую заметку для «Известий».

И. М. Дымский избран делегатом в Полтаву для выборов на Церковный собор (413), а потому

просит меня быть редактором с 6 по 9 августа.

1 августа. Целый день сегодня я сидел дома и занимался энциклопедией. Теперь у меня уже 513

слов. Папка на А, благодаря тому, что я долго пользовался I томом [807] словаря (414) Т[оварищест]во

Просвещение (415), разбухла и на 1/3 уже наполнилась.

Завтра мы всей семьей поедем в Лубны – Ларенька там получает свои квартирные деньги.

2 августа. В начале 9-го [часа] мы выехали в Лубны. День выдался хороший и мы с удовольствием

прокатились в этот интересный городок. Ларенька получила у тамошнего воинского

[начальника] (416) аттестат на квартирное довольствие, а потом и самые деньги за 2 месяца. После

этого мы отправились в монастырь (417). По дороге остановились на ярмарке около красивой

опошнянской глиняной [808] посуды (418).

В монастыре мы нашли, к своему ужасу, какой-то взвод которого-то Лубенского отделения

конского запаса. – От конского запаса бежали и на конский же запас опять и наткнулись. Пока лошади

отдыхали и кормились, мы с Ларенькой и Риником тем временем [809] сходили в церковь (419) и

полюбовались здесь великолепной иконостасной резьбой. Красивы и оригинальны (для меня-то!) и

лепные украшения по наружным стенам храма, построенного в 1712 г.

В монастыре все вымерло, дорожки позарастали, только в 2-х странноприимных [домах] был

какой-то народ, своими кухонными отбросами портивший воздух двора.

На пригорке у начала спуска в Сулинскую долину (420) я нашел убитую змею и показал ее семье.

Риник долго и внимательно рассматривал змейку. Забравшись тут неподалеку в кусты, мы немного

позавтракали, а после завтрака поехали тихонько домой.

Я лесом шел пешком и насбирал в текущем у дороги ручье среди валунчиков и [810] обломков

кирпичей порядочно кусков поливных и неполивных изразцов.

3 августа. Днем ездил в город, был у И. М. Дымского, который еще раз [811] попросил меня

написать статью для воскресного № о значении газеты и в независимом от земства и др[угих]

положении.

Остальное время дня я почти все прописал свою энциклопедию. Приятно вспоминать, что идет

уже 6-я сотня слов.

Ларенька заботится о том, как бы провезти [812] на родину всех кур и цыплят.

Это удовольствие будет стоить до 50 рублей, одна клетка, сделанная из самого тонкого леса, будет

до 25–28 фунтов [весом].

4 августа. Был сегодня с утра в отделении по разным нужным и ненужным делам. Был также и у

И. М. Дымского, который назвал мою статью – «“Изв[естия] Х[орольского] О[бщественного]

К[омитета]” – газета народная» – блестящей, справедливо [813] посетовал на отсутствие хороших

технических сотрудников, а также на то, что, за отсутствием типографских рабочих, газета

принуждена выходить 3 раза в неделю, да и то неопределенно.

В городе потом я встретился с В. М. Позняковым. Логгинов 21/VII [814] перевел его ст[аршим]

в[етеринарным] вр[ачом] в эт[апный] лазарет какого-то корпуса.

Узнав об этом В[иктор] М[ихайлович] пошел на освидетельствование, причем комиссия

признала [815] его принадлежащим к III категории 3 разряда, т[о] е[сть] годным для фронтовой

службы при условии предварительного лечения. 7-го числа В[иктор] М[ихайлович] едет на новое

освидетельствование, которое уже определит ему род лечения в санатории, на курорте, лечебнице и

т[ак] д[алее].

5 августа. И. М. [Дымский], когда я заезжал к нему, по моему совету позвонил по телефону в

типографию к Затуренскому (421), неаккуратно печатающую №№ «Известий» и пригрозил хозяину

реквизицией типографии за уклонение [816] от печатания газеты, в то время, как свободно печатаются

другие работы, не смотря на недостаточное количество типографских рабочих. Пустил он также в

оборот и слух, что типография подкуплена кадетами, – а также недовольство крестьян, солдат и

пр[очее]. Я уверен, что этот мой приведенный в действие [817] совет будет лучшим лекарством для

зарапортовавшейся типографии.

Вечером в земской управе было собеседование губернского [818] инструктора по «просвитам», униатского священника из Галиции, Чайковского (422) с группой местной интеллигенции и членами

«Просвиты». Был там и я и чуть было даже не угодил в Председатели собрания, да отказался, сославшись на свой кацапизм.

6 августа. Вечером в Народном доме был спектакль в пользу музея. Спектакль был организован

какими-то дамами при непосредственном участии, конечно, М[ихаила] К[онстантинови]ча и

Ю. Хрущова.

Пред началом спектакля я приехал в Народный дом и, с согласия устроителей, перед опущенным

еще занавесом, сказал публике такую речь:

«Германская мать [819] своего ребенка с раннего его детства начинает учить [820] петь:

“Deutschland, uber alles” [821], (423) – “Германия, ты выше всех”. Мы [822], русские, привыкли на себя

плевать и про себя говорить: “Мы никуда не годимся”, “Мы что…” [823] и т[ак] д[алее]. Так говорят

только рабы. Теперь же [824], слава богу, мы это рабство у [825] германской руки и царизма

понемногу начинаем сбрасывать. Пора нам и в мыслях освободиться от рабства, пора нам возвысить

себя в своих же глазах и убедить себя, что мы [826] нисколько не хуже народов Германии, Франции, Англии и Америки.

Мы, русские [827] – великий и [828] могучий [829] народ. Запомните это вы все, убедите в том

себя и убеждайте других.

К великому сожалению, надо еще много времени,