Сделка - Лисса Джонс

Да. В кафе было бы идеально.

А в следующий миг очередной порыв ветра доносит согревающий терпкий мускусный аромат. Теперь я узнаю его из тысячи.

Перед носами туфель – черная кожа мужских ботинок. Распахнутые полы шерстяного пальто этого же цвета. И серые глаза.

– Я так понимаю, обед все же в силе. Пошли. А то ты уже промокла.

И отчего-то стало спокойно и хорошо. Вся злость улетучилась, когда, взяв за руку, Виктор почти побежал со мной до машины, бросив что-то про мазохистскую любовь женщин к высоким каблукам.

Виктор

Погода на улице окончательно испортилась. Небо заволокли тяжелые тучи, которые уже несколько столетий давят на город свинцовой тяжестью, желая сравнять его с высотой гранита на Неве. Косые струи дождя стеной отгораживают друг от друга людей и автомобили, ползущие по проезжей части. Дворники на стеклах работают безостановочно. Черные зонты мелькают то тут, то там.

Стоя под красным козырьком ресторана в одной рубашке, ежусь от холода: очередной порыв ветра пробрался под ткань и стеганул по ребрам ледяной плетью.

Наспех попрощавшись с Александром и завершив звонок, с жадностью вдыхаю сырой промозглый воздух родного города, но не задерживаюсь на улице. За капризами погоды лучше наблюдать из теплого помещения. Да и ждут меня.

В кои-то веке ждут.

Распахнув тяжелую деревянную дверь, захожу в бар-ресторан, отряхиваю капли воды с плеч. Волна воздуха из кондиционера над входом запускает табун мурашек, пробежавших от загривка до поясницы. То ли от этого теплого дуновения, то ли от приятного ощущения, когда ты знаешь – в такую погоду тебя кто-то ждет за чашкой чая. И мне хорошо.

Спокойно. Тихо.

Без труда выцепив взглядом распущенные светлые локоны, иду к дальнему месту прямо у окна.

Небольшое популярное заведение в историческом центре города пропитано атмосферой старого Петербурга. Пятиметровые потолки, панорамные окна на Исаакиевский собор и столики со стульями в стиле парижских кафешек в духе ушедших эпох. Камерное, с претензией на уют, сегодня кафе почти пустует. Туристический сезон завершился, а обед у многих уже закончился.

Василиса сидит за столиком на двоих. Рядом с ней официант, на которого она даже не смотрит, закрывшись волосами и уткнувшись в широкую карту меню.

И, помимо спокойствия, я тут же чувствую аккумулирующее энергию напряжение.

Бога ради, это смешно. Я не могу так реагировать на каждого, кто к ней подойдет. Это ненормально.

– Добрый день. – Подходя ближе, сканирую взглядом молодого человека, но, получив в ответ вежливое приветствие и дежурную улыбку, не замечаю ничего подозрительного. – Выбрала что-нибудь?

– Да, но если хочешь, закажем вместе. – Она так и не поднимает головы ни на меня, ни на официанта. И это действительно странно. Парню лучше исчезнуть.

– Пожалуйста, дайте нам еще пару минут, – обратившись к официанту, сажусь на свое место напротив нее. Стоит парню уйти, Василиса кладет меню на стол.

Догадка проскальзывает в мозгах, когда замечаю, как необычно лежат волосы. Закрывают левую часть лица. Она заправляет прядь за ухо, когда мы остаемся вдвоем.

– Все в порядке? – Складываю руки на столе, с интересом рассматриваю девушку, убеждаясь в своей правоте, ведь рукой она подпирает подбородок так, чтобы пальцы все же прикрывали синяк.

– Да, все хорошо. Спасибо. – Василиса смущенно улыбается. – Просто… Не хотела, чтобы он подумал… что-то не то.

– Например?

– Ну, например то, что мне синяк оставил мой визави.

– Так ты обо мне переживаешь?

– А вам нужны лишние вопросы и дурацкие домыслы, Виктор Александрович? Не опасно ли для репутации?

– Если бы твой визави переживал по этому поводу, поехали бы в «Чичиковъ».

В ответ на реплику она кротко кивает, но явно не понимает, о чем я говорю.

А о чем я, собственно, говорю? Ляпнул хрень. «Чичиковъ» нам точно не нужен.

– Не любитель ходить по кафе и ресторанам?

– Да нет, почему… – Василиса жмет плечами, рассматривая уже изученное меню. – В первый год я обошла весь город пешком. Была в разных ресторанах. Но всё равно все не обойдешь, особенно в Питере.

– Много ухажеров было? – Черт! Это вылетает до того, как мозг успевает проанализировать уместность вопроса, но персиковые губы внезапно красит такая веселая улыбка, будто я сморозил забавную шутку.

От вопроса на щеках расцветает румянец, приоткрываются от искренней улыбки больше не сухие, а нежные и невероятно мягкие на вид губы. Я снова пойман в один из капканов, которые она расставляет, сама того не понимая.

Нет-нет-нет-нет!

И не разобрать, то с левого или правого плеча звук. Демон и ангел давно скачут по плечам как им заблагорассудится.

«Да», – тихо трепещет ответ в груди.

Не в груди. В другом месте. Это страсть. Я – здоровый взрослый мужчина. А она… Она несколько юна и наивна для того единственного формата отношений, на которые я готов.

Ощущаю аромат свежих цветов. Но больше он не ассоциируется с прошлым.

И пусть рядом с Василисой мне хорошо и кажется, что призраки минувшего отступают, видя ее улыбку, другие демоны жаждут заполучить ее на освободившееся место.

Она – лекарство. Но, кажется, она же яд одновременно.

Василиса вдруг решает ответить, так и не поднимая взгляда от белоснежной глянцевой бумаги.

– Ни одного. – И, помолчав немного, добавляет: – До Кая ни с кем не встречалась. Ну, здесь ни с кем.

В этот момент, когда Василиса, видимо, сама от себя не ожидала столь явного откровения, она второй раз за день после подсобки решает испытать мою выдержку на прочность. Едва заметно – едва, блин, заметно для глаз! – быстро поджимает и облизывает губы.

Это была одна из глупейших идей – позвать ее на обед.

Закрываю на секунду глаза, отчетливо представляя, как легко усадить ее на этот стол.

Але! Вот уж кому бы спуститься с небес на землю, так это тебе!

Меня чертовски сильно раздирает между желанием выслушать и помочь с будущим, став кем-то вроде mentor для наследницы целой бизнес-махины, и желанием просто предложить уехать в отель, как обычно это происходит последние лет пять.

Хочется показать ей, как должно быть на самом деле. Когда у обоих голова кругом от желания. Когда нет ничего, кроме влечения, когда вы оба понимаете друг друга без слов, когда можно одним касанием языка сделать так, что ты будешь умолять…

– Так что за «Чичиковъ»? – Слава богу, Василиса прерывает морок, нарушив затянувшееся молчание и остановив поток бурных фантазий, в которых она лежит прямо на этом столе.

Какого, на хрен, дьявола?! Давно