«Верный Вам Рамзай». Рихард Зорге и советская военная разведка в Японии. 1933–1938 годы. Книга 3 - Михаил Николаевич Алексеев

У нас с Фрицем такое мнение, что его следовало бы отозвать при первой возможности. Что касается контроля над ним, то можно было бы передать нам».

Эти строчки больше напоминают донос на человека, который посмел пренебречь «советом» автора. А раз так, то его следовало или отозвать, или переподчинить, и не кому-нибудь, а «Альфе». Трудно предположить, как представлял себе контроль над Рамзаем из Харбина «Альфа». Больше каких-либо упоминаний о пьянстве Зорге периода его пребывания в Китае в архивных документах не обнаружено.

Рихард Зорге в качестве нелегального резидента допустил целый ряд ошибок как в организационном плане, так и в части нарушения правил конспирации. Он проявлял полное доверие к агентам-групповодам в деле подбора, вербовки и руководства агентурой. Это доверие находилось на грани бесконтрольности, а сам он не имел полной картины состояния агентурной сети.

Такое поведение в какой-то степени оправдывали его вера в своих китайских помощников, а также нахождение самих агентов за многие сотни километров от Шанхая, что практически исключало в подавляющем большинстве случаев личный контроль за агентурной работой. Были лишь единичные случаи вызова агентов в Шанхай по указанию Зорге.

К организационным просчётам в построении агентурной сети следует отнести также чрезмерно большое число агентов-источников из разных провинций и городов Китая, замыкавшихся на «Рудольфе», которому Зорге не без основания присвоил в своей «характеристике» № 1[211]. Сам Зорге знал далеко не всех китайских агентов по фамилиям и, возможно, не стремился к этому. Подобное построение сети создавало предпосылки для провала.

Контакты Зорге в Шанхае с представите лями китайской компартии и Коминтерна (связанные в первую очередь с хлопотами об освобождении Рудника и его жены), причастность к выпуску газеты «Чайна форум» антиимпериалистического и просоветского содержания не только отнимали много времени, но и ставили под угрозу всю его деятельность.

Неравномерное распре деление обязанностей в резидентуре между Рихардом Зорге и его помощниками – К. М. Риммом и Г. Л. Стронским – вылилось в то, что основная нагрузка лежала на резиденте.

Специфика работы Зорге в Шанхае была обусловлена особенностями обстановки того времени в Китае в целом, а также психологическими особенностями китайцев.

Как бывший сотрудник Коминтерна коммунист Зорге строил агентурную сеть, широко используя идейно близких людей, а стоявшие перед ним задачи требовали непрерывно расширять имевшуюся сеть. Подбор и руководство агентурой Зорге осуществлял через китайских помощников – групповодов, владевших английским и близких ему по духу. Привлечению их к сотрудничеству предшествовало изучение этих людей во время выполнения по поручению Зорге переводов на английский китайских материалов. Именно в это время между ним и будущими групповодами завязывались доверительные отношения.

В дальнейшем групповодам передавалась инициатива в со здании и развитии «связей», хотя окончательное решение обычно принимал резидент. Но именно агенты-групповоды определяли характер связей, которые строилась на базе семейно-клановых и корпоративных отношений, что, благодаря появлению множества горизонтальных связей, цементировало сеть, а не ослабляло ее, как представлялось руководителям в Москве. Все попытки Центра изменить подход к формированию агентурной сети ощутимых результатов не дали.

Этот принцип постро ения «связей», когда «все знали всех», не давал сбоя целых пять лет – до мая 1935 г. Масштабы произошедшего тогда провала определялись во многом грубейшими ошибками и просчётами, допущенными тогдашним резиден том Брониным, а не особенностями построения агентурной сети, костяк которой был заложен Зорге.

Зорге был заметной фигурой в Шанхае. Он имел широкие и открытые связи с известными представителями левых кругов – вдовой Сунь Ятсена Сун Цинлин, Агнес Смедли и др. Был причастен к созданию и деятельности газеты «Чайна форум». Поддерживал связи с сотрудником ТАСС в Шанхае Ровером. В высказываниях и спорах, скорее всего, он не всегда был сдержан. Поэтому в немецкой колонии могли возникнуть слухи, разговоры и предположения о том, что Рихард Зорге – агент Коминтерна.

Однако свой левый крен Зорге компенсировал широкими связями, прежде всего с немецкими советниками (инструкторами) в гоминьдановских частях, со многими из которых он поддерживал дружеские отношения, подкрепляя их частыми застольями. Журналистское прикрытие (в 1932 г. его журналистская деятельность сошла на нет из-за чрезмерной загруженности работой в резидентуре) оправдывало в глазах окружающих, в том числе полиции, наличие столь широкого спектра знакомств, увлечений и взглядов.

Не следует забывать, что в Германии в период пребывания Зорге в Шанхае ещё существовала Веймарская республика, которая допускала либерализм и свободу высказываний, позволяла в той или иной степени существование плюрализма мнений. КПГ была формально легальной (что не мешало полиции основательно её «обрабатывать»), и это отражалось на мировоззрении немецкой колонии в Китае. Переломным стал 1933 г. – приход к власти в Германии фашистов. В новых условиях открытой связи Зорге с левыми в Берлине и Шанхае не простил бы никто.

Тревожные сигналы в виде разговоров о возможной принадлежности Зорге к Коминтерну, как показали ближайшие месяцы и годы, не давали оснований для заключения о том, что его агентурная деятельность как военного разведчика раскрыта, а агентурная сеть находилась в разработке у китайской контрразведки.

После отъезда Зорге агентурная сеть переживала отдельные локальные провалы, не затрагивавшие всей сети, сокращалась и вновь развивалась всё на том же фундаменте, заложенном Зорге.

Перечень «шанхайских грехов» был сформулирован 5 мая 1936 г. в «Заключении по шанхайскому провалу 1935 года» полкового комиссара П. В. Воропинова[212]. Заключение было составлено на основании «Выписки из материалов расследования по шанхайскому делу», подготовленной начальником 7-го отделения 2-го Отдела полковником Покладок. Во всех последующих справках, составляемых на токийскую резидентуру Зорге, неизменно фигурировало перечисление его «шанхайских грехов», что являлось исходным пунктом для сомнений в полноценности резидентуры.

В «Заключении» отмечалось следующее:

«II. Состояние резидентуры перед приездом Абрама.

До приезда Абрама шанхайской резидентурой руководил с 1931 г. резидент Рамзай, который в своей работе допустил целый ряд ошибок в подборе кадра источников, в построении сети, в организации связи с источниками…

При Рамзае была создана расплывчатая, весьма громоздкая сеть, преимущественно состоявшая из китайцев-партийцев, полученных и привлечённых к работе через китайский партийный аппарат или через лиц, близких к партии /как, например, Агнес Смедли/, которые, несомненно, находились под постоянным наблюдением иностранных разведок.

Засорённость сети непроверенными людьми: из 93 источников к началу 1933 г. только 4–5 давали удовлетворительную информацию, а остальные являлись неработающим балластом.

Рамзай сам производил вербовки у себя на квартире, тут же принимал своих источников, и поэтому многие источники знали настоящую фамилию Рамзая и его адрес.

Ряд других моментов сигнализировал, что Рамзай, а, возможно, и часть его сети раскрыты полицией:

I. Предупреждение, полученное нашим радистом „Зеппель“ от знакомого ему английского полисмена, что доктор Сорге /Рамзай/ является агентом Коминтерна и СССР, чтобы