Хладная рать - Анастасия Командор

Глава 35. Как убить колдунью

Одновременно Мера и Ингвар поднялись с постели. Осторожно, стараясь не шуметь, потянулись к лежащим на столе кинжалам. Ингвар затянул завязки на штанах, а Мера даже не вспомнила об открытом вырезе рубахи. Только они поглядели друг на друга, собираясь решить, что делать, как дверь чуть дернулась с лёгким шорохом — кто-то толкнул ее с той стороны. Спустя несколько напряжённых мгновений раздался оглушительный грохот, затрещало дерево. Поставленный после прошлого покушения засов удержал дверь на этот раз, но кто знает, сколько таких толчков он выдержит.

Мера тут же растерялась, все мысли и разумные варианты действий как назло вылетели из головы. Остался только грохот сердца и какое-то болезненное удовлетворение оттого, что ее худшие предположения подтвердились. Однако Ингвар быстро взял себя в руки. Оглядел покои, метнулся к окну, рывком распахнул ставни и выбил наружу слюду. Зашептал:

— Уходи. Обратись птицей, как в тот раз. А я справлюсь.

В сомнениях Мера поглядела на него, потом на открытое окно, тогда как дверь сотряс новый толчок. Сейчас ее силы бесполезны: нет ни мертвецов поблизости, ни нечисти, а порча и заговоры не подействуют быстро. Единственное, что оставалось — бежать, доверившись Ингвару, оставить его одного против неизвестного врага. Или попытаться сделать хоть что-то?..

Под третьим ударом засов не выдержал и переломился, дверь грохнула о стену, а в проем тут же посыпали люди.

Первыми Мера заметила раскаленные докрасна мечи в их руках, и только потом взгляд скользнул по лицам.

Ее люди. Дружина.

Знакомые лица заставили ее застыть в растерянности. В сердце кольнула обида от той ненависти, с которой они смотрели на нее. Ни один не отвёл взгляд при виде болтающегося свободно ворота ее ночной рубахи, открывающего гораздо больше, чем позволено видеть любому чужому мужчине. Вчетвером они замерли напротив Меры, выставив перед собой раскаленные наконечники. Мера видела их опасливые или насмешливые взгляды, обращённые к Ингвару, и хмурую решительность, с какой глядели на нее. Видела блестящие в лунном свете серебряные обереги на их шеях и мешочки с травами у поясов.

За их спинами в проеме показался трепещущий свет, и скоро в дверях остановился мужчина с факелом в руке и раскаленным мечом наготове. Когда резь в глазах от яркого света чуть стихла и Мера смогла разглядеть лицо последнего, сердце сжалось повторно.

Булат, старый друг отца, глядел на нее так же, как и все: решительно, непреклонно. Жёстко. Это было гораздо больнее, чем Мера могла представить.

Рыжий свет озарил помещение, и гриди отвели от нее взгляды. Кое-кто вздрогнул, послышались тихие пораженные возгласы. Не сразу девушка смогла понять, куда они смотрят.

— Вперёд, — неумолимо, бесчувственно приказал Булат, и воины кинулись к ней все разом. Одновременно им наперерез бросился Ингвар.

Горящие в полутьме острия были направлены не на Меру. Эта мысль щёлкнула в голове, хотя казалось, что все происходит слишком быстро, чтобы успевать замечать хоть что-то. Однако Мера заметила. Она знала, как убить колдунью. Знали и нападающие. Вспомнился вдруг завет Чернобога, и Мера быстро, в последний момент сместилась немного, сдвинув свою вторую тень в сторону, загородив ее собой. Тень, в которой таилась нечисть.

Один из раскаленных мечей Мера сумела поймать на клинок кинжала и оттеснить в сторону, другой же с шипением проткнул мягкую плоть. Девушка стиснула зубы, чтобы не закричать, но короткий болезненный стон все же вырвался наружу. Миг спустя она почувствовала, как меч выходит из раны. Пришла новая вспышка боли, такой яростной, почти нестерпимой, что Мера вновь шумно всхлипнула. В глазах потемнело, и она зажмурилась на миг, чувствуя, как сознание ускользает и как слабеет тело. Кинжал со звоном выпал из дрожащей руки.

Она не могла позволить убить свою нечисть, ведь тогда станет такой же уязвимой, как обычный человек. Но пока нечисть с ней, тело могло выдержать практически любые раны.

Мера пошатнулась и отступила немного назад. Заметила мельком удивление на лице того, кто ранил ее, и ещё Ингвара, который в этот момент отбил один из мечей и врезал кому-то кулаком по лицу. Он выставил перед собой оружие и снова встал перед Мерой, пытаясь закрыть ее собой. Кинжал описал широкую дугу и оставил за собой кровавую полосу на груди гридина. Другой замахнулся мечом, но Ингвар ловко увернулся, перехватил руку противника и одновременно вогнал кинжал под ребра.

— Стой! — хрипло воскликнула Мера, но слишком поздно.

Ингвар вытащил кинжал и отпихнул слабеющего воина, остальные же трое наконец собрались вместе и с разных сторон окружили ормарра. Исходящие жаром клинки застыли у его шеи. Ингвар не мог сделать и полшага, чтобы не напороться на меч, и потому замер, обводя лица яростным взглядом.

— Все, хорош, — глухим голосом проговорил подошедший чуть ближе Булат. — Помните, зачем мы здесь.

Он глянул на истекающего кровью гридина, на готового сражаться до конца ормарра и на Меру за его плечом, которая из последних сил сохраняла сознание. Лицо его будто неведомым образом преобразилось, в нем была угроза и безжалостность, какая-то отстранённость. Такого Мера не видела прежде ни на совете, ни когда-либо ещё. Подумалось, что таким его видит враг в бесконечных сражениях на границе.

— Много ли чести в тайном ночном убийстве девушки? — презрительно бросила Мера, пытаясь унять дрожь. Выходило плохо. — Добавишь этот подвиг к своим военным заслугам, Булат?

Витязь наградил ее тяжёлым взглядом, в котором нельзя было прочесть его мыслей.

— Мера, мы не убивать тебя пришли. Только хотим избавить тебя от нечисти.

“Уступи мне свое тело, хозяйка!” — раздался в голове молящий, почти требовательный голос ночницы.

Мера медлила. Пыталась потянуть время и придумать что-то получше.

— Чем это вам не угодила моя нечисть? Тем, что спасла княжество от захватчика?

— Захватчик здесь только ты! Это ты держала в страхе жителей при помощи колдовства, натравливая на них лесных духов! Ты чарами заставила всех склониться перед тобой на вече! А может, и отец твой и брат сгинули разом из-за наложенного тобой проклятья?

Обвинения витязя, острые, беспощадные, одно за другим оставляли в сердце болезненные следы. Но хуже всего оказалось услышать последнее обвинение. Мера застыла на миг, поражённая, ошарашенная, а разум медленно заполняло отчаяние.

— Ты действительно веришь в это, Булат? — тихо, без напускной храбрости, без какой-либо надежды спросила она, прекрасно понимая, что уже неважно, каким будет ответ.

Булат всегда был на стороне отца, поддерживал ее после его смерти, бранил мальчишек за распускание слухов о ней. Относился к ней без презрения и