По обе стороны океана - Даниил Григорьевич Гуревич

как раздался быстрый перестук шагов по лестнице, и в кухню ворвалась Маша. Она бросилась к бабушке, обхватила ее и прижалась к ней. Тут впервые с приезда Варвары Георгиевны я увидел, как она заплакала. Машеньке было полтора года, когда она расставалась с ней навсегда. Маша же, конечно, бабушку не помнила, но она безумно любила Валю и эту свою любовь перенесла на бабушку. Забыл упомянуть, что Маша совершенно свободно, без намека на акцент говорила по-русски. Несмотря на мои протесты, она потащила бабушку смотреть наше патио. Выйдя из кухни и пройдя коридорчик, Варвара Георгиевна остановилась и стала рассматривать открывшиеся перед ней столовую и гостиную.

– Куда больше всей нашей квартиры, – пораженная, сказала она.

– И нашей в Джерси-Сити тоже больше, – сказала Маша и потянула бабушку за руку. – Пойдем, я покажу тебе наше патио.

Она подвела Варвару Георгиевну к стеклянным дверям, ведущим на патио, и, отодвинув одну из них в сторону, вывела бабушку наружу. На пронзительно-голубом, совершенно безоблачном небе прямо перед нашими домами продолжало свой восход яркое, но еще щадящее солнце. Утренняя роса под его мягкими лучами сверкала крошечными брильянтиками на зеленом травяном ковре, покрывшим раскинувшуюся перед нашим домом поляну. И даже на сочной листве только начинающих свою жизнь деревцев, поблескивали прозрачные капельки росы. Кроме вишневого дерева, посаженного прямо перед нашим патио, здесь были и маленькие клены, и пушистые елочки, и даже несколько крошечных дубков.

– Смотри, какая красота – с гордостью сказала Маша, проводя вокруг рукой. – Деревья совсем молоденькие. А представляешь, когда вырастут.

– Прямо сад, – восхищенно покивала головой бабушка.

– Вон, видишь, черные белки бегают? Только у нас такие. А ты еще оленей не видела. Они все время приходят. Их наш сосед Питер кормит.

– Надо же.

Нам всем сказочно повезло. Два месяца, что провела у нас Варвара Георгиевна, почти каждый день стояла такая же, как сегодня, прекрасная погода, без обычной августовской жары и частых сентябрьских дождей.

Мы еще завтракали, когда вниз спустилась Валя.

– Доброе утро, мамочка, – обняла ее Валя. – Как тебе наша Маша? Десять лет прошло.

– Будет в тебя красавицей.

– Ну, это довольно трудно, быть такой, как Валя, – сказал я. – Да и не так важно. Главное, что она у нас довольно умненькая, – добавил я и, обняв Машу за плечи, поцеловал в голову.

– Это она в вас, Даня, – улыбнулась Варвара Георгиевна.

– Нет. Намного умнее. Мы вас потом отвезем в школу, где она будет учиться, – сказал я. – Туда берут самых умных.

– А почему не сегодня? – удивилась Маша.

– Посмотрим. Может быть и сегодня.

Наш разговор прервал телефонный звонок. Позвонила мамуля. Я передал Варваре Георгиевне трубку. В основном говорила мамуля. Варвара Георгиевна лишь однословно отвечала.

– Не знаю, Евгения Самойловна. Спросите у Дани, – сказала женщина и протянула мне трубку.

Мамуля стала настаивать, чтобы мы сегодня приехали. Я ответил, что об этом не может быть и речи. Варвара Георгиевна будет у нас два месяца, так что нет никакой спешки. Раньше, чем через несколько дней, мы с ней не увидимся. Мамуля, естественно, бросила трубку. Пока мы с Валей убирали со стола, Маша взяла бабушку за руку и вывела ее из кухни. Через небольшое отверстие в стене, соединяющее кухню со столовой для передачи в нее блюд с едой, я увидел, как Маша шептала что-то бабушке. Когда они вернулись из комнаты, Варвара Георгиевна сразу обратилась ко мне, глядя на меня с виноватой улыбкой. Впрочем, она всегда так смотрела, когда что-нибудь просила.

– Даня, а можно мы сейчас поедем посмотрим Машину школу?

Мы с Валей рассмеялись.

– Так не терпится? – спросил я у Маши.

– Да, не терпится! А ты бы на моем месте?

– Я бы тоже, – согласился я.

Мы сели в машину и, спустившись с холма, через ворота въехали на территорию школы. Для Варвары Георгиевны все школы в Ленинграде, да и во всей стране, выглядели одинаково: четырехэтажные здания, построенные, как правило, из серого кирпича, с классами, столовой и спортивным залом. По крайней мере, в такой школе учились ее дети. Некоторые школы имели свои маленькие садики. Каково же было ее изумление, когда мы оказались на утопающей в густой зелени деревьев территории школы. Маша стала объяснять бабушке, что вот в этих домах живут ученики, и у нее тоже будет свое место в комнате, когда она начнет учиться. А это здание для занятий по математике, вон то – для научных занятий, это – для иностранных языков, литературы и географии. Вон там библиотека, там столовая, там большой театр, а там, за озером, стадион.

– Классно, да? – с гордостью спросила Маша, когда мы закончили экскурсию.

– Очень, – только и смогла сказать Варвара Георгиевна, и я почувствовал, что она сдерживает слезы. Не от зависти, которая была ей незнакома, а от потрясения, что такая школа вообще могла быть. Сначала, когда она несколько часов назад проснулась, ее ошеломил наш дом. А сейчас не меньшим потрясением оказалась Машина школа. Вот так и получилось, что буквально на следующий день после своего приезда Варвара Георгиевна, еще не осознавая, увидела пропасть между своей страной и Америкой.

Когда мы вернулись домой, Валя сразу взялась за приготовление обеда. Ей очень хотелось удивить свою маму, которая сама прекрасно готовила. Мне, вообще, как мужчине, в жизни повезло: все окружающие меня женщины прекрасно готовили. Я очень любил бесхитростную еду Варвары Георгиевны: безумно вкусные кислые щи, мясное жаркое, сочные котлеты. Моя мамуля очень вкусно готовила еврейские блюда: мою любимую фаршированную рыбу, форшмак из селедки, куриный бульон, кисло-сладкое жаркое. Но их всех превзошла Валя, которая могла приготовить любое блюдо, и так вкусно, что все всегда просили добавки. Как-то у нас собралась наша компания из Принстона. Валя приготовила жаркое из баранины. Когда мы уже закончили есть, и я стал относить на кухню грязную посуду, я увидел Олю Неймарк, выскребающую из кастрюли остатки жаркого. Сейчас Валя решила угостить маму испанским помидорным холодным супом гаспачо и запеченной в духовке уткой. На сладкое она собиралась испечь итальянский торт тирамису. Машенька тем временем вынесла на патио два стула, принесла стопку детских книжек на русском и на английском и стала читать их бабушке. Ей хотелось похвастаться, как он может читать на двух языках. Она, как и разговаривала, читала вслух на обоих языках без малейшего акцента. Я же поехал в магазин купить на патио круглый стол со стульями и зонтик от солнца. Заодно купил и мангал.

Обед получился невероятно вкусным и сытным. Я вытащил из морозильника шведскую