По обе стороны океана - Даниил Григорьевич Гуревич

такие как Принстон, Гарвард, Йель. В школе одновременно учится восемьсот учеников с девятого по двенадцатый класс. Учащиеся приезжают из двадцати девяти штатов Америки и тридцати пяти стран. До сих пор сохранилось одно из первых зданий школы. И хотя в нем царит бессрочный запах тех лет и нет центрального кондиционера, жить в этом здании считается почетным. Кампус школы расположился на семисот акрах земли. Учащиеся проживают в четырех отдельных группах домов. Все его строения утопают в густой зелени деревьев. Дизайн ландшафта разрабатывал тот же человек, что и работал над Центральным парком в Нью-Йорке. Кроме жилых и учебных зданий, в школе есть большое здание столовой, библиотека, зимний и летний стадионы, десять теннисных кортов, музыкальное здание и большой театр с балконом. Большинство учеников живут в кампусе, но те, кто живет дома, тоже имеют место в одном из зданий школы. Поступив в школу, получила такое место и Машенька.

Через месяц, в начале августа восемьдесят восьмого года, мы купили дом. Вернее, это был двухэтажный таунхаус с тремя спальнями на втором этаже и большой кухней, столовой и гостиной на первом. В отличие от всех квартир, в которых мы жили, за входной дверью был небольшой коридор. Справа по коридору был туалет, за ним – лестница на второй этаж. Слева – стенной шкаф, за ним вход в кухню, после которой еще один шкаф, а затем коридор выходил в большое, во всю ширину дома, открытое помещение на двух уровнях. На первом уровне предполагалась столовая, затем также во всю ширину была небольшая ступенька вниз. На втором уровне предполагалась гостиная, аркой разделенная на две комнаты и заканчивающаяся двумя широкими стеклянными дверьми, ведущими наружу. На втором этаже было три спальни. Одна большая, в три окна, для нас с Валей; вторая, многим меньше, с одним окном – для Машеньки; рядом с ней – совсем маленькая, тоже с одним окном. В ней я собирался устроить себе кабинет.

Таунхаус находился на вершине холма, прямо перед школой, в которую Маша три минуты спускалась на велосипеде. Перед домом было небольшое патио, на которое, как я уже писал, из гостиной выходили две широкие стеклянные двери. По бокам во всю глубину патио было огорожено высокими, выше человеческого роста, заборами. Перед ним же раскинулась огромная поляна, слегка спускающаяся вниз, где стояли соседние дома. Поляна была засажена молодыми деревцами, которые со временем должны будут повзрослеть, соединиться своими кронами и огородить нас от окружающего мира, что через несколько лет и произошло. А перед самым нашим домом была посажена молоденькая вишня, которая потом превратилась в большое раскидистое дерево, каждую весну чуть ли не на месяц превращающееся в огромный букет бело-розовых цветов. Через месяц это цветовое буйство начинает опадать, покрывая землю и наше патио бело-розовым ковром. Наш сосед Питер перед уходом на работу и по возвращении с нее насыпает под дерево корм для оленей, которые уже стоят в сторонке, ожидая, когда он закончит и уйдет. Потом стадо окружает дерево и начинает неторопливо поедать свой корм, а вишня, под которой они расположились, так же медленно сбрасывает на них свои перезревшие цветы. Пока олени основательно, до последнего зернышка на земле, едят свой корм, их рыжая шкура покрывается розовыми пятнышками. Закончив, они неторопливо уходят, словно демонстрируя свою принявшую экзотичный вид шкуру. Девелопмент, в котором находился наш таунхаус, был построен за год до нашей покупки, так что нам не надо было даже делать ремонт. Я так подробно описал наше жилье только потому, что для меня оно тогда имело огромное значение. В первую же субботу после того, как мы подписали с владельцами все документы о покупке дома и взяли ключи, мы с Валей, захватив одеяла и подушки, повезли Машеньку и Ленусю с Иришкой смотреть дом. Когда мы подъезжали к дому, Маша, сидевшая рядом со мной на переднем сиденье, вся подалась вперед и, только я затормозил, выскочила из машины. На нее нельзя было смотреть без улыбки. Когда я открыл входную дверь, Машка, проскользнув передо мной, первая ворвалась в дом. Бросив взгляд на кухню и на ведущую на второй этаж лестницу, она пробежала через столовую, гостиную и, открыв стеклянную дверь, выбежала на патио. Покрутившись пару секунд, она вернулась в дом и побежала по лестнице на второй этаж.

– Какая моя комната? – запыхаясь, спросила она, вернувшись меньше чем через минуту.

– Вторая справа, – улыбаясь, ответил я.

– Значит, не самая маленькая?! – радостно воскликнула Машка.

– Нет, – ответила уже Валя.

Наша спальня была во всю ширину таунхауса, с тремя широкими окнами. Я достал из сумки Машкин купальник и протянул ей.

– Пойди в свою ванную и переоденься.

– Здесь есть бассейн?! – с широко открытыми глазами спросила Маша.

– Конечно.

Маша взвизгнула и бросилась мне на шею.

– Что значит, в свою ванную? – спросила она, отпустив меня.

– У тебя будет собственная ванная с туалетом.

– Только моя?! Вы туда заходить не будете?

– Зачем? У нас с мамой есть своя.

Вся огромная территория девелопмента была засажена деревьями, а посередине находился большой бассейн, также окруженный деревьями. Вокруг него стояли лежанки и стеклянные столики с зонтиками. Дно бассейна было голубым, поэтому и вода казалась голубой. Народу в бассейне было всего несколько человек. Услышав русскую речь, к нам подплыла женщина примерно наших лет.

– Здравствуйте, меня зовут Клара, – представилась она по-русски. – Вы будете здесь жить?

– Только я с женой и наша дочка. А это моя сестра и племянница.

– Мы тоже совсем недавно въехали. Мой сын будет учиться в «Lawrenceville School», – не без гордости сказала она.

– Моя дочь тоже.

– Здорово, – без особого энтузиазма ответила Клара. – А где вы в Союзе жили?

– В Ленинграде. А Вы?

– Мы в Минске. – Клара улыбнулась какой-то виноватой улыбкой, словно Минск перед ленинградцами сразу навешивал на нее клеймо провинциалки. Но, к ее чести, она сразу с собой справилась и уже бойко продолжила: – Мы с вами здесь единственные русские. Не хотите зайти попить чаю?

– Спасибо за приглашение, но в следующий раз. Мы хотим поехать посмотреть Принстон, там и пообедаем.

На этом мы и расстались, договорившись встретиться здесь завтра утром перед нашим возвращением домой. Когда мы сели в машину и поехали в свой таунхаус, Иришка сразу сказала, что Клара стопроцентная зануда, и большего восторга она у нее не вызвала.

– А ты действительно хочешь поехать в Принстон? – спросила Валя. – Я же взяла бутерброды.

– Поедим бутерброды и поедем погуляем по Принстону. Ехать-то всего минут десять.

Наш девелопмент находился на вершине