Созвездие рязанских маршалов - Александр Фёдорович Агарев

А.И. Прошляков писал:

«Сам я решил, для более конкретного руководства, объехать все группы по всем укреплённым районам, начиная от Благовещенска до Сучана. Я.Г. Крейзер изъявил желание сопровождать меня, так как работы по восстановлению должны были выполняться войсками округа.

Нужно сказать, что физическая нагрузка оказалась слишком тяжёлой и изнурительной, несмотря на то, что мы имели возможность пользоваться всеми видами транспорта. Самой тяжёлой оказалась работа по осмотру состояния сооружений в опорных пунктах, так как приходилось выполнять её, пешком переходя от сооружения к сооружению, попутно рекогносцируя полевое доусиление опорных пунктов. К концу каждого дня мы с Я.Г. Крейзером еле волочили ноги. Возвращаясь после рабочего дня, как правило, в штаб округа в Хабаровск, мы подводили итоги работы по всем группам и имели возможность делать некоторые намётки по восстановлению сооружений, тем более что по снятому вооружению мы также ежедневно получали данные со складов».

Анализ состояния объектов, масштаб первостепенных работ и их организация, показали, что планирование восстановительных работ было затруднено по причине того, что демонтированное оборудование в большинстве своём было реализовано в народное хозяйство. В имеющихся условиях штатное вооружение приходилось заменять полевым и организовывать изготовление оборудования в войсковых мастерских и ремонтных органах округа. Для того чтобы обучить войска округа проводить восстановительные работы, пришлось производить показное восстановление нескольких типовых сооружений. Приехавшие с Прошляковым специалисты показали, как следует организовывать работы, пользуясь имевшимся оборудованием, как штатным вооружением, так и полевым, с некоторыми допустимыми отклонениями от нормальных условий боевой эксплуатации.

Например, в трехамбразурных пулемётных огневых точках переднего края со средней амбразурой фронтального огня, с единым боевым казематом для всех трёх пулемётов было рекомендовано замуровывать фронтальную амбразуру во избежание вывода из строя всего сооружения одним попаданием артиллерийского снаряда. Там, где необходимо было увеличить плотность пулемётного огня, пришлось решать задачу косоприцельным огнём полевого доусиления. К концу работ, о ходе ведения которых ежедневно докладывалось в Москву, были полностью отработаны рекомендации по приведению в боеготовное состояние всех укреплённых районов Дальнего Востока и Забайкалья. Часть комиссии убыла в Москву.

Прошляков с небольшим числом офицеров из комиссии остался в округе и ждал приезда В.И. Чуйкова. Видимо, большая перегрузка в работе не преминули сказаться. Прошляков вспоминал, что почувствовал себя крайне неважно. Поднялась температура. С приездом В.И. Чуйкова, сбив температуру, он поднялся с постели и сопровождал его по характерным местам укреплённых районов, продемонстрировав восстановленные огневые сооружения. В.И. Чуйков, лично проверив работоспособность огневых средств, был удовлетворён проведённой работой.

Алексей Иванович вернулся в Хабаровск. Там после обследования врачи рекомендовали ему лечь в госпиталь. От госпитализации он отказался и с группой офицеров возвратился самолётом в Москву.

В результате выполненных работ подготовленные материалы комиссии, согласованные с Маршалом инженерных войск А.И. Прошляковым, и соображения командующего войсками округа Я.Г. Крейзера были доложены Министру обороны Р.Я. Малиновскому и оставлены в Генеральном штабе для последующего использования в укреплении государственной границы с Китаем.

Сам Алексей Иванович после выполнения этого задания приступил к работе по должности. Пару недель спустя, на заседании Военного совета Сухопутных войск, он почувствовал себя очень плохо. О дальнейших событиях позднее он написал в своих воспоминаниях:

«Видя моё недомогание, В.И. Чуйков освободил меня от заседания. Я вынужден был уехать домой. С постели я уже не встал. Врачи нашли у меня инфаркт, но оставили дома, видимо, считая меня нетранспортабельным. Дома для меня были созданы, попечением Марии Тимофеевны, отличные условия, и постоянной заботой врачей диспансерного отделения к концу декабря 1963 года я был поставлен на ноги.

После отпуска, проведённого в санатории «Архангельское», я почувствовал, что смогу выйти на службу. Врачами мне был установлен сокращённый рабочий день. С чем я и вернулся домой. Однако мне не суждено было на этот раз возвратиться на службу. 2 февраля 1964 г. я почувствовал сильное недомогание. На следующий день, приехавшие ко мне врачи Власов К.Ф., Гончаров Г.Г. и Андусенко П.С., нашли моё состояние таким, что сочли необходимым увезти меня в госпиталь.

И так со вторым инфарктом я угодил в госпиталь. Настроение и самочувствие было неважным, но лечебными мероприятиями и той заботой и вниманием, которыми я был окружён, в первую очередь со стороны начальника отделения Меркурьева Н.Д., состояние моего здоровья постепенно улучшалось, и укреплялась вера в скорое выздоровление и возвращение на работу. Так оно и получилось. Месяца через полтора-два я был выписан из госпиталя и возвратился на работу.

Я был рад встретиться с сослуживцами и личным составом моего инженерного управления и они, как мне показалось, также были очень довольны моим возвращением. Только начальство, видимо, сомневаясь в моей прежней работоспособности, шло на сокращение моего рабочего дня и не нагружало меня командировками.

Р.Я. Малиновский постоянно интересовался состоянием моего здоровья как лично, так и через своих заместителей. Зимой 1964–1965 гг. Р.Я. Малиновский сам поинтересовался моим здоровьем и, посочувствовав мне, сказал:

– Ничего не поделаешь, видимо, нужно нам думать о заместителях».[215]

Заключение

Неоценимый вклад внесли инженерные войска СССР в дело разгрома немецко-фашистских захватчиков. В первые месяцы Великой Отечественной войны, когда Красная Армия вынуждена была отступать под натиском превосходивших сил немецко-фашистских войск, вероломно напавших на нашу Родину, и в трудные дни обороны летом и осенью 1941 г. сапёры возводили оборонительные рубежи, создавали заграждения и разрушения на пути прорывавшихся танковых группировок противника, наносили врагу урон в живой силе и технике.

В период победоносного наступления Советских Вооружённых сил сапёры, минёры, понтонёры, военные строители, шли плечом к плечу с пехотинцами, танкистами, артиллеристами: они помогали им штурмовать вражеские позиции, прокладывали пути, оборудовали переправы, строили мосты, помогали войскам преодолевать минные поля и другие заграждения противника, помогали закреплять завоёванные рубежи, строили аэродромы. Без преувеличения можно сказать, что от выполнения задач инженерного обеспечения, от боевой деятельности инженерных частей и соединений во многом зависел успех проведённых операций.

За мужество и героизм, проявленные в боях с врагом на фронтах Великой Отечественной войны, 642 воина инженерных войск удостоены звания Героя Советского Союза, 266 сапёров и понтонёров отмечены орденом Славы всех трёх степеней. Сотни тысяч воинов награждены орденами и медалями. Шесть инженерных бригад, 190 отдельных инженерных, сапёрных и понтонных батальонов, 5 отдельных рот удостоены звания гвардейских. За период Великой Отечественной войны было произведено 773 награждения орденами инженерных, сапёрных и понтонных частей и соединений, многие из них удостоены почётных наименований.

Алексей Иванович Прошляков – маршал инженерных войск остаётся в памяти народной одним из полководцев, принёсших Родине победу над фашистской Германией.

А.И. Прошляков