Первое ракетное соединение нашей страны - Сергей Леонидович Зубович

с большим сожалением. Более четырех лет в должности замполита, это очень большой срок. Да и удалось ему в полку сделать многое, это я понял уже с первых дней своей работы.

Командир, коллеги по службе

Командовал полком полковник Власов Виктор Константинович. На тот период в полку он был уже около семи лет. В нашей ракетной армии с таким опытом управления полком командиров были единицы. Опытный, грамотный специалист, твердый и даже жесткий с подчиненными, умный, думающий: все эти эпитеты можно спокойно отнести, без тени сомнения, к Виктору Константиновичу. Этот человек был рожден с армейской жилкой и чрезвычайно высоким чувством ответственности за свой труд.

Пульс полка он видел, ощущал ежесекундно. Управлял полком умело, четко.

Я с интересом, а порой и удивлением смотрел на его работу.

Развод офицеров управления полка, постановка задач на день. Командир уезжает на комплексное занятие в первый дивизион. К семнадцати часам возвращается. Разбор занятий в дивизионе с начальниками служб. Работа с документами. Беседа с начальником штаба. В девятнадцать убывает домой. В ночь вызывает машину, заезжает за тремя офицерами инструкторской группы полка и едет во второй дивизион. По тревоге поднимает восьмую батарею. К трем часам ночи дает команду «Отбой тревоги». Убывает домой. В восемь утра опять в полку.

Это не мой литературный вымысел, это запись первых впечатлений о полковой жизни в 1982 году, сохранившаяся у меня.

Власов В. К. понимал свою главную задачу – обеспечить высокий уровень боевой готовности полка и лично занимался боевой выучкой подразделений полка. Более двух лет мы работали вместе, и не было ни одной проверки комиссиями дивизии или армии, когда боевые расчеты получали бы двойки. Это личная заслуга командира.

Конечно, с таким командиром работалось прекрасно.

Вообще весь командный состав, командиры дивизионов, подразделений подобраны были грамотно, работали слажено и уверенно.

Неплохо выглядели замполиты дивизионов.

В первом был Иван Рудышин. Выходец из солдатской среды Иван Андреевич прекрасно знал и понимал дух казармы, много и кропотливо занимался воспитанием подчиненных. Я весь период службы в полку с Иваном был совершенно спокоен, прежде всего, за состояние дисциплины, ну а командир дивизиона неплохо занимался боевой учебой.

Во втором дивизионе замполитствовал Виктор Казак. Он так же был надежен в труде. Подчиненные его понимали и уважали.

Кстати оба, и Рудышин и Козак, позднее с моей подачи ушли на повышение. Иван Андреевич в политотдел дивизии, а Козак в академию имени В. И. Ленина. Мой принцип, совпадал с принципом командира полка: «Трудишься нормально, расти дальше, тормозить не стану».

В течение года после прибытия в полк, я думаю, мне удалось не упустить все то, позитивное, что было создано моими предшественниками. Сам я уверенно сдал на допуск к несению боевого дежурства. Взаимоотношения с командиром полка, его заместителями были вполне рабочими. Партполитаппарат полка трудился неплохо. В дивизии ко мне отношение комдива, начальника политотдела, начальников служб, офицеров политотдела были уважительные.

Семья обустроена

Наладился быт семьи. Сначала мы поселились в однокомнатной квартире, а после убытия семьи Геннадия Батанова переехали в трехкомнатную квартиру в горкомовском доме. Это была первая большая квартира, полученная мною. Радости не было границ. Своя спальная комната, приличная кухня, гостиная, комната для дочери. Все есть, просто прелесть. Правда, дома бывать удавалось редко.

Познакомился с местной властью, первым секретарем горкома партии и председателем горисполкома. Избрали меня депутатом горсовета. Все это передавалось в те годы по должности. Наверное, и правильно, сила у полка, и людская, и техническая была очень приличной, и если что, власти к нам бежали, больше некуда было.

В нашем доме жила семья первого секретаря горкома комсомола, Вихровы Сергей и Галина. По возрасту они чуть моложе нас с Татьяной, но все же почти ровесники. Мы с ними сдружились, нередко вместе отмечали праздники, дни рождения, а то и просто отдыхали в выходные.

Татьяна трудилась в детском садике воспитателем, в этом же саду устроена была и Женя.

1982 год. В тревожном ожидании перемен

Наступил ноябрь 1982 года.

Десятого числа умер Генеральный секретарь ЦК КПСС, Леонид Ильич Брежнев.

Так началась пятилетка пышных похорон, как потом назовут этот период.

Как тогда мы оценивали все, что было в стране?

Прежде всего, оценивали с позиций задач стоящих перед нами. А задача очень проста: надо обеспечить высокий уровень боевой готовности и крепкую дисциплину, над этим и трудились.

У меня лично не было столько свободного времени, как у младшего научного сотрудника НИИ Березовского, чтобы думать, как на костях мощной державы можно озолотиться в будущем.

Конечно, не все мне лично нравилось. Но сомнений в том, что КПСС верно идет сама и народ ведет по правильному пути, у меня не было ни капли. Я всё, от погон до нормальных условий жизни семьи, заработал своим трудом. И это было вполне достижимо. Мне было непросто, однако в свои тридцать два года я самостоятельно, без блата и помощи достиг то, к чему многие шли десятилетиями, это, во-первых. А во-вторых, по радио, телевидению, в газетах мы все читали, слышали и видели облик человека труда, достижения страны в различных областях и отраслях. Какие могли быть сомнения в правильности выбранного пути?

И как было не поверить словам Брежнева, сказанным им в семидесятых годах, о том, что на каждый год мирного созидательного труда государства приходится полтора года войн и восстановления разрушенного хозяйства страны. Рост страны был ощутимо виден по космосу, по науке, по искусству, по товарам в магазинах. Тогда еще все было, не так уж много в ассортименте, но было.

А как мы могли увидеть стагнацию промышленности, этот застой в экономическом развитии, смертельную вредность нефтяной иглы, этот идеологический тупик? Как?

Мы что, знали о золоте партии, или о бриллиантах Галины Брежневой? Да откуда! Мы вкалывали, понимая, что надо трудиться, дальше будет лучше. Вот и все.

Вместе с тем, на своем, полковом уровне мы видели некоторые негативные изменения в армейской среде.

Прежде всего, среди офицеров.

В Ракетные войска стратегического назначения начала поступать новая техника, самоходные пусковые установки, боевые железнодорожные комплексы, перевооружалась шахтные ПУ. Дивизии, оснащенные оружием, прошедшим уже через свои гарантийные ресурсы, ставились в очередь на перевооружение. Естественно, лучшие кадры, училищная молодежь направлялась на новые комплексы.

У нас увольнялись офицеры по выслуге, возрасту, а замены из военных ВУЗов не было. Началась компания по оставлению на службе двух-годичников, т. е. офицеров запаса, призванных на два года службы. В отдельных случаях на должности офицеров назначались прапорщики.

Ну что же, будем учить молодежь.

Примерно в 1982–1984 годах мы увидели изменения в среде военнослужащих срочной службы. Помню, впервые к нам в полк прибыли из донецкой области настоящие наркоманы. Никогда не забуду фамилию Прокушев. Этот солдат столько концертов нам преподнес, сколько за все предыдущие годы мы с командиром не видели. За полгода за ним числилось более десятка побегов из части. В конце концов, он, что хотел то получил, сел в тюрьму, но и мы получили серьезный нагоняй от руководства армии. Палочная система оценки состояния дисциплины работала четко.

Мы стали пачками получать призывников из неблагополучных семей, молодых людей, не владеющих русским языком, крайне слабых физически.

Отсюда получила свое начало неуставщина. Как еще воспитать неумеху? Естественно, пинком в зад или по шее надежнее, чем обучать и воспитывать. Первые синяки у молодых солдат старослужащие и сержанты объясняли только благим стремлением заставить подтянуться отстающих. К большому сожалению, некоторые молодые офицеры предпочитали закрывать на это глаза. Так удобнее, причем для всех. Выучка не снижается и послушание молодых на уровне.

Начались проблемы на национальной почве. Всеми правдами и неправдами выходцы с востока и юга прорывались на теплые, насиженные места, в хлеборезки, на кухню поварами, в каптерки, на склады кладовщиками. Открыто стали группироваться кавказцы, все чаще их можно было видеть среди зачинщиков драк и потасовок. И вновь, не все представляли опасность этого явления, да и все это делалось, порой, с молчаливого согласия офицеров.

И опять во всем этом мы не видели, да и не могли видеть гниение политической системы. Нас настраивали на то, что это временные трудности, надо больше и лучше работать, и мы вкалывали.

Старела не только боевая техника, но и здания, строения, инженерная инфраструктура. Ежегодно на их поддержание в нормальном состоянии выделялись деньги, поставлялись какие-то запасные части, но этого было явно мало.

Каждый гарнизон ракетного полка – это отдельный город со своими проблемами.