Первое ракетное соединение нашей страны - Сергей Леонидович Зубович

Аксеновна, старейшая работница, на фронте была операционной сестрой и однажды, в критической ситуации со светом, она жгла лучины, а хирурги продолжали оперировать. Главный сказал, что хочет её видеть. Анну Аксеновну вытолкнули из толпы медиков. Она всегда была остра на язык, никого и ничего не боялась, а её – то больные боялись, но больше уважали. Резник В. И. посмотрел на неё долгим взглядом, и тут мы увидели, как в его глазах сверкнула слезинка. Это было так необычно. Большой начальник, высокий, статный, просто красивый мужик, всегда сдержанный – и вдруг такое. Он подошел к Анне Аксеновне, приобнял её, потом неожиданно сделал шаг назад и поцеловал ей руку.

Глядя ей в глаза он сказал, что у него в жизни, в 1945 году, в Австрии, было то же самое. Он был хирургом медсанбата. Вспомнил, как за стенкой палатки шел бой. Слышен был мат – перемат. Бой был с власовцами, а они дрались как звери, их в плен не брали. Василий Иванович потянулся к пистолету, но старший хирург сказал: «Оставь. Это не твое оружие. Наш с тобой бой – здесь, вот наш долг, на столе лежит, да ещё ждут нас, а за стенкой пусть воюют. Если нас убьют, то это значит, что мы погибли в честном бою». И вот, операционная сестра жгла лучины, а операции не останавливали ни на минуту. Но закончился бой, пришел рассвет, и дело было сделано.

…Главный замолчал. Стояла тишина, какая-то необыкновенная. А потом, не сговариваясь, все стали дружно аплодировать. Кто-то крикнул: «Троекратно, два коротких, один длинный – ура-а-а-а!!!»

Это было редкое чувство единения коллектива, как-то уже не различались врачи, медсестры и присутствовавшее высокое начальство. Это был единый порыв. Мы тоже сделали дело, и сделали его хорошо. Забыть этого нельзя.

Далее было тоже интересно. Всех проверяющих мы отправили на помывку, горячей воды было вдоволь. Всех снабдили индивидуальными полотенцами, мылом, мочалкой и тапочками. А затем – праздничный обед, точнее – ранний ужин. Меню было такое: уха тройная, великолепная, благо речка рядом, сети заранее приготовлены, поставлены.

Рыба на столе вареная, жареная. На второе – тушеная зайчатина с жареными шампиньонами. Зайцев настрелял в неимоверном количестве начальник лазарета Ризаев М. К., который был заядлым рыболовом и охотником. Он хотел подстрелить козочек, но они от шума ушли подальше, чему я был рад несказанно, т. к. они людей не боялись и подпускали близко, и я очень не хотел, что бы их убили. Ну, а зайцы – это нормально. Рыбы, грибов, дичи – море, т. к. территория полигона закрытая, строго охраняемая, отсюда и изобилие.

Конечно, на столе не было никакого вина и никакой водки. Это было бы неправильно, а вот спирта медицинского было столько, сколько нужно. Все удалось на славу. Вечер закончился, все легли спать, в палатках все было приготовлено, даже печки-буржуйки, на всякий случай.

На утро главный вызвал меня и сказал, что я его правильно понял тогда, весной, в 3-ем здании, и вот теперь мне предлагается написать рапорт на командный факультет Военно-медицинской академии им. С. М. Кирова. Я помялся, ответил, что очень благодарен, но у меня все хорошо. Родился второй сын, всего-то 6 месяцев, хорошая квартира, в Калининграде близкие родственники, а самое главное – в других городах области много моих друзей однокурсников – астраханцев. Да и не хотелось покидать эти красивейшие места, к тому же после окончания Академии придется ехать в Сибирь или Забайкалье, а у меня молодая красивая жена, жаль её.

Резник В. И. спросил, а что, она не поедет что ли с вами в дальние края? Поедет, говорю, в любое место, она «декабристка», но не хотелось бы. Главный сказал, что я неправ и попросил позвать Брацуна В. М., который тоже отказался от Академии, объяснив своё видение дальнейшей службы. Главный пожал нам руки, пожелал удачи и сказал, что удивлен нашим отказом.

Но что делать, мы вернулись на базу, в родную дивизию. Разобрались с имуществом, всё привели в исходное состояние. Я уехал в отпуск в Астрахань, домой, к родителям. Вернувшись из отпуска, узнал, что меня ожидает Москва. Главный взял меня своим помощником. А вскоре и Брацун В. М. был переведен в знаменитый санаторий «Фрунзенское», который он потом и возглавил. Главный нас не забыл, но иногда сердито ворчал: вот отказались от Академии, а могли бы быть большими начальниками.

Последние страницы истории дивизии

Копейкин Александр Николаевич, генерал-майор, командир дивизии

– Стояли погожие осенние дни 1984 года. Сентябрь в Прибалтике и примыкающей Калининградской области, как правило, прекрасен. Ласкающее утреннее солнце, зелень ухоженного военного городка, строгий западный стиль зданий, чисто выметенная брусчатка на дороге, ведущей к штабу, встретили меня, только что назначенного заместителя командира ракетной дивизии.

Мне повезло. Знакомство с соединением я начал с людей. В этот день состоялась встреча командования с ветеранами прославленной 24 ракетной дивизии. Я увидел, с каким трепетом встречали участники торжеств Боевое Знамя прославленной дивизии с пятью орденами! А следом вынесли Вымпел министра обороны СССР «За мужество и воинскую доблесть». Уже тогда я понял, как свято чтут здесь войсковые традиции.

Несколько позже я вплотную познакомился с ветеранами ракетной дивизии – участниками встречи, с кем мне довелось служить и решать необычные вопросы службы и судьбы соединения. Они и сейчас в моей памяти: полковник Овчинников Л. В., Егоров И. М., Шоботов В. М., Кучер В. В., подполковники Шпитальный А. А., Шеленков Л. Н., Буданов А. А., Рыков Л. Я, Бородавко А. П., Поляк А. Э., Валейчик И. С., Белоусов И. Д., Кононович Э. И. Да разве всех перечислишь!

На встрече ветеранов делился опытом майор Бобровский В. И. Он был участником семи учебно-боевых пусков ракет на Государственном полигоне.

От лейтенанта до полковника прошёл службу в дивизии Овчинников Леонид Васильевич, стал заместителем командира дивизии по вооружению Его знали все в Ракетных войсках, и не раз были заманчивые предложения с повышением. Однако он остался верен родной дивизии. Судьба распорядилась так, что нам с ним довелось последними подписывать документы о расформировании легендарной части. Он ушёл в запас, так и не изменив родной дивизии. Но это было значительно позже.

…Мне предстояло включиться в новую должность. Трудным это процесс не показался. Благодаря тому, что рядом были опытные командиры: трудолюбивый и настойчивый, не жалевший себя командир дивизии Поленков Г. М.; авторитетный ветеран – заместитель командира по вооружению уже упоминаемый Овчинников Л. В., умелый организатор воспитательной работы – начальник политотдела Климчук В. Т., знавший своё дело начальник штаба Михайлов А. П., заместитель командира дивизии по тылу Егоров И. М., многие другие. Много хорошего я увидел в работе командиров частей полковников Иванова В. С., Голуба В. И., Шоботова В. М., подполковника Чеснокова В. Н.

Работая в частях и подразделениях, я убедился, что неслучайно в выступлениях многих участников той памятной встречи ветеранов звучала острая озабоченность состоянием боевой готовности техники, сооружений. Всё старело на глазах. И только опыт, житейская мудрость, инженерная смекалка, а порою самоотверженность позволяли быть ракетным полкам в боевой готовности.

1959–1960 гг. – это время формирования дивизии на базе 72 инженерной бригады РВГК. Именно с тех пор стояли многие сооружения, работали стартовые ракетные комплексы Р-12 в Знаменском, Гусевском и Советском полках. В дивизии осталось только три ракетных полка, РТБ, узел связи, вшмс, подразделения обеспечения. Но и это нелегко было поддерживать в боевой готовности. Новой техники почти не было. Она в те годы шла на формирование новейших соединений Ракетных войск.

Особенно остро стоял вопрос с поддержанием в исправности КрАЗов-214. На автотехнику не хватало запчастей, деталей, устарел весь металл. Только чудеса и изворотливость позволяли обеспечить выходы в поле во время учений, да и то, откровенно говоря, с переменным успехом.

В феврале 1987 года дивизия, а я уже два месяца был её командиром, подверглась последней в её боевой истории итоговой проверке Главнокомандующего РВСН.

Небольшой мороз, принизывающий до костей ветер с Балтийского моря, слякоть сопровождали выходы Гусевского и Советского полков на полевые позиции. Надо отдать должное мужеству личного состава этих частей во главе с командирами полковником Голубом В. И. и подполковником Поповым М. Е… В этих условиях они показали мастерство, накопленные навыки в процессе тактико-специальных занятий и учений.

Ракетный полк полковника Голуба все задачи выполнил успешно. А вот в полку подполковника Попова 2-я батарея превысила время выхода почти на два часа из-за вышедшего из строя КраЗА. Больно переживали все мы этот срыв.

Как всегда высокую оценку получили связисты узла связи дивизии (командир подполковник Буданов А. А.). Все виды связи работали устойчиво как на стационаре, так и в полевых условиях. В этом немалая заслуга начальника связи дивизии подполковник Жигалова А. Ф.

Первая стартовая батарея Советского полка (командир батареи капитан Голубицкий И. Э.) и вторая батарея