Первое ракетное соединение нашей страны - Сергей Леонидович Зубович

с недоумением и явным недоверием выслушал меня и сказал, что только что убыли в Смоленск проверяющие из 50 армии и никаких намеков на какое-то прохождение личного состава через полосу, зараженную зарином, не было в помине. Поэтому идите, работайте, чепухой не занимайтесь, а выполняйте служебные обязанности полнее и почётче. Следует отметить, что прежний начмед – Копоилёв В. М., был великий человек, любил службу и нас к этому приучал, любил людей, был очень заботлив. Ему не приходилось командовать нами, врачами соединения, т. к. его слова, просьбы, пожелания для всех нас были законом и неукоснительно исполнялись. С новым начмедом все было наоборот.

Мы тесно объединились с Брацуном В. М., с которым кроме служебных отношений, нас связывала настоящая мужская дружба, и решили действовать самостоятельно. Благо то, что начальник лазарета Ризаев М. К. отнесся к нашим планам благосклонно и давал машину для поездок. Мы начали с гарнизонного госпиталя Гвардейска, поехали к руководству и узнали, что в Прибалтийском военном округе такие учения с применением ОВ – это обыденная регулярная вещь. Все лето на Добровольском полигоне рвут фугас с зарином и войска округа успешно преодолевают загрязненную местность. Детали надо выяснять в медсанбатах, которые принимали участия в подобных учениях. Их было несколько. Главным консультантом у нас оказался медсанбат, дислоцированный в г. Долгоруково. Нам доброжелательно, четко и ясно разъяснили, что и как делалось, где надо развернуть посты, приемно-сортировочное отделение, обмывочно – дезагазационный пункт (пункт специальной обработки), терапию, хирургию, кухню-столовую, продсклад, вещевой склад, туалет, умывальники и другие необходимые объекты, а также полковой медицинский пункт.

(Полковой медицинский пункт был развернут как отдельный медицинское подразделение со свойственными ему сложными задачами). Полковой медицинский пункт под руководством начальника медпункта 1 дивизиона Советского полка Расчеславского Б. Ю. отлично справился со всеми вводными по ходу учения. На разборе учения главный поблагодарил Б. Ю. Расчеславского за знания, профессиональные навыки, находчивость и смекалку, сказав, что этот энергичный лейтенант достоин служить на высоких медицинских должностях. И он не ошибся. Полковник м/с Расчеславский Б. Ю. закончил службу в должности заместителя начальника медицинской службы РВСН).

Оказалось, что у окружных специалистов медслужбы годами отработано всё до мелочей. Вот тогда, вооружившись многочисленными консультациями и советами бывалых, мы начали планомерно (но быстро) готовиться. Наша бригада – терапевт Брацун В. М., начальник аптеки Грищук С. С., лор-врач Ривкин С. Н. задействовали все свои деловые связи и контакты с близлежащими госпиталями и медсанбатами. Мы взяли у них под честное слово палатки УСБ, УСТ, полы к ним из хорошо подогнанных досок, полевую мебель, разные указатели, плакаты, информационные щиты, радиоаппаратуру, инструкции и другую документацию. В нашей дивизии к нам отнеслись с большим пониманием. Главный инженер дивизии Овчинников Л. В. выделил нам дизельную электростанцию ЭСД-20. Начальник связи Зайцев провел с нами занятия по эксплуатации электростанции на базе двигателя Л-12, министанций 2-СДВ-2, которые отдал в наше распоряжение. Один из важнейших вопросов – электроснабжение в полевых условиях, был решен полностью. Кроме этого связисты обеспечили нас полевыми телефонами ТА-57, так что и связью мы были обеспечены в полном объеме. При необходимости можно было позвонить и на «Пролив». Мы запасли необходимое количество баллонов с кислородом, закисью азота. Начальник аптеки Грищук С. С. сумел в короткое время оснастить нас необходимым количеством носилок, санитарных лямок, перевязочным материалом, различными приспособлениями, стойками, держателями, необходимыми для полноценной работы в полевых условиях. Словом, мы были морально и материально готовы, хотя сомнения и переживания мучили нас.

В июне к нам в дивизию приехал главный токсиколог – радиолог Резник В. И., старший инспектор медслужбы РВ Шагаев В. П., начальник 42 интернатуры Калмыков Ю. Н. и другие специалисты. На следующее утро назначено совещание в медслужбе дивизии с участием высоких должностных лиц из нашего штаба. Совещание открыл начальник штаба дивизии Романюк М. И., который кратко изложил суть дела и дал слово Резнику В. И. Главный не спеша, негромко, четко, ясно и понятно стал ставить задачи, где, как и что развернуть на местности (карта местности весела на доске).

Закончив выступление Резник В. И., спросил, есть ли вопросы. Наступила тревожная тишина, все молчали. По статусу должен сказать что-то начмед дивизии, но он молчал, уткнувшись в тетрадь. Тогда В. М. Брацун сильно пихнул меня своим кулачищем в бок, что означало – давай наш план, т. к. он почти не совпадал с тем, что рекомендовал главный. Я поднял руку, попросил слово и вышел к доске. К ужасу начмеда В. М. Брацун тоже встал, вышел к доске и стал развешивать наши документы – план-схему размещения лазарета на конкретной местности (с привязкой к карте), справочные таблицы, материалы. Резник В. И. с интересом поглядывал на это действо, слушал и что-то записывал в блокнот. Я достаточно полно (может даже излишне) изложил наш план, вдаваясь в мелкие детали, благо, что временем ограничен не был, наконец, доклад закончен. Снова наступила тишина, никаких вопросов. Начмед дивизии зловеще смотрит на меня и испепеляет взглядом. Но, главный встал, объявил перерыв на 30 минут, а мне приказал следовать за ним со всеми бумагами. Зайдя в кабинет начмеда, он удобно устроившись в кресло, дружелюбно рассмеявшись, и как-то по-домашнему спросил: «Откуда дровишки?» Я ему честно, без утайки рассказал о наших злоключениях, как мы ездили по всем медсанбатам, которые когда-либо принимали участие в подобных учениях, побывали и на территории Добровольского полигона, что не очень-то законно. Рассказал, что втайне от начмеда побывали даже в Каунасском госпитале и медсантбате г. Таураге. Если в госпитали и медсанбаты можно прямо нагрянуть без согласования, а вот на полигон просто не попадешь. Но главный все понял. Словом, учли самое подходящее для нас, отсюда и наш план, «наглядная агитация» и материальное оснащение. Главный неторопливо поправил кончиком карандаша усы и отпустил меня восвояси.

Уже через несколько минут совещание возобновилось. Оно было кратким, не более пяти минут. Главный сказал, что меняет свое решение и принимает наш план в целом с его обязательными поправками. Пожелав удачи, он попрощался с нами до августа и отбыл в Москву.

Мы были «на коне». Начмед с нами не обмолвился словом и не общался, но это уже никого не тревожило. Впереди было развертывание лазарета. Нас ждал Добровольский полигон.

Наступил август, и мы прибыли на полигон. Развернувшись по схеме, разместив посты, наладив работу обмывочного пункта, кухни – столовой, продсклада. Был даже холодильник «Sneige-8», хороший литовский холодильник. Я точно знаю, что он еще потом лет 20 работал без ремонта.

Мы знали, что по опыту окружных учений ни одного случая поражения зарином не было, т. к. все было продумано до мелочей, к тому же по большому секрету нам сказали, что местные саперы и химики знают свое дело хорошо. Фугас зарывают поглубже, а дегазирующие вещества закладывают побольше. Но была одна беда, были и жертвы. Это тепловой удар, перегревание личного состава, который в средствах химической защиты, в полном комплекте, в машинах часами сидели, ожидая команды «Вперед». Ждать на солнце, без тени, долго. Очень тяжело. Всем было тяжело, и командованию, и солдатам. Мы были наготове, но жизнью – то не рисковали. Но тяжесть на душе была общая, все были в напряжении, никто не шутил. Офицеров и солдат, готовых к маршу, мы периодически обливали водой. Это смягчало напряжение.

Но вот, команда, и они пошли, и успешно преодолели зараженную полосу. Это был единый порыв, мы гордились нашими солдатами и были очень рады, когда они выполнили боевую задачу. Часть личного состава, проходившего сквозь зарин, была «условно пораженной» и направлена в лазарет. Тут уж у нас камень с души упал, мы знали и понимали, что нам делать. Мы дружно рассортировали «пораженных», провели их обработку, помывку, переодели и отправили в отделение хирургии, терапии, согласно условному диагнозу, накормили досыта и уложили спать.

В то же время главный в окружении эскорта, были все начальники медслужб объединений и полигонов, токсикологи-радиологи объединений, медслужба 50 армии и 24 дивизии – в полном составе, стал обходить наше военно-полевое – медицинское хозяйство. Как с электроэнергией? А вот, пожалуйста, ЭСД-20, станция на 30 кВТ, хватит электроэнергии с избытком. Вводная – 2СД-20 вышла из строя. А мы говорим, а у нас Л-12, 2-СД-2 тоже электричества с избытком. Тогда так, у вас кончилось горючее, что будете делать? Отвечаем – для освещения есть электрофонарики, для кипячения шприцев и инструментария – примус. Если и эта техника откажет, то на это у нас есть лампы «Летучая мышь» и керосиновые лампы с отражателем. Закончится керосин – будем пользоваться стеариновыми свечами. Если и их не хватит, то введем «стратегический» резерв. Какой? А вот, военная хитрость – ведро с сухими березовыми лучинами, стоявшими в хирургическом отделении. Рядом лежали коробки со спичками.

Главный вдруг выпрямился, строго взглянул на нас, спросил, кто придумал лучины? Я ответил, что есть сестра приемного отделения, Анна