Последний сын вольности - Михаил Юрьевич Лермонтов

мольбы, ни злато!..

Прощай… но если! если…» – «Я люблю,

Люблю ее! – сказал Селим, объятый

Тоской и злобой, – я просил, скорбел…

Ты не хотел!.. так помни ж: не хотел!»

XXXV

Его уста скривил холодный смех;

Он продолжал: «Всё кончено отныне!

Нет для меня ни дружбы, ни утех!..

Благодарю тебя!.. ты, как об сыне,

Об юности моей пекся: сказать не грех…

По воле нежил ты цветок в пустыне,

По воле оборвал его листы…

Я буду помнить – помни только ты!..»

XXXVI

Он отвернулся и исчез, как тень.

Стоял недвижим Акбулат смущенный,

Мрачней, чем громом опаленный пень.

Шумела буря. Ветром наклоненный,

Скрипел полуразрушенный плетень;

Да иногда, грозою заглушенный,

Из бедной сакли раздавался вдруг

Беспечной, нежной, вольной песни звук!..

XXXVII

Так, иногда, одна в степи чужой

Залетная певица, птичка юга,

Поет на ветке дикой и сухой,

Когда вокруг шумит, бушует вьюга.

И путник внемлет с тайною тоской,

И думает: то верно голос друга!

Его душа, живущая в раю,

Сошла печаль приветствовать мою!..

XXXVIII

Селим седлает верного коня,

Гребенкой медной гриву разбирая;

Кубанскою оправою звеня,

Уздечка блещет; крепко обвивая

Седло с конем, сцепились два ремня.

Стремёна ровны; плетка шелкова́я

На арчаге мотается. Храпит,

Косится конь… пора, садись, джигит.

XXXIX

Горяч и статен конь твой вороной!

Как красный угль, его сверкает око!

Нога стройна, косматый хвост трубой;

И лоснится хребет его высокой,

Как черный камень, сглаженный волной!

Как саранча, легко в степи широкой

Порхает он под легким седоком,

И голос твой давно ему знаком!..

XL

И молча на коня вскочил Селим;

Нагайкою махнул, привстал немного

На стременах… затрепетал под ним

И захрапел товарищ быстроногой!

Скачок, другой… ноздрями пар, как дым…

И полетел знакомою дорогой,

Как пыльный лист, оторванный грозой,

Летит крутясь по степи голубой!..

XLI

Размашисто скакал он; и кремни,

Как брызги рассыпаяся, трещали

Под звонкими копытами. Они

Сырую землю мерно поражали;

И долго вслед ущелия одни

Друг другу этот звук передавали,

Пока вдали, мгновенный, как Симун,

Не скрылся всадник и его скакун…

XLII

Как дух изгнанья, быстро он исчез

За пеленой волнистого тумана!..

У табуна сторожевой черкес,

Дивяся, долго вслед ему с кургана

Смотрел и думал: «Много есть чудес!..

Велик аллах!.. ужасна власть шайтана!

Кто скажет мне, что этого коня

Хозяин мрачный – сын земли, как я?»

Глава вторая

I

Меж виноградных лоз нагорный ключ

От мирного аула недалеко

Бежал по камням, светел и гремуч.

Небес восточных голубое око

Гляделось в нем; и плавал жаркий луч

В его волне студеной и глубокой;

И мелкий дождь серебряных цветов

В него с прибрежных сыпался дерев.

II

Вот мирный час, когда на водопой

Бежит к потоку серн пугливых стая,

Шумя по листьям и траве густой.

Вот час, когда черкешенка младая

Идет купаться тайною тропой.

Нагую ножку в воду погружая,

Она дрожит, смеется… и вокруг

Кидает взгляд, где дышит страсть и юг!

III

Не бойся, Зара! – всюду тишина;

Присядь на камень, сбрось покров узорный!

Вода в ручье прозрачна, холодна;

Смирит волненье груди непокорной

И освежит твой смуглый стан она.

Но, чу!.. постой!.. чей это шаг проворный

Не в добрый час раздался меж кустов?..

Святой пророк! – скорей, где твой покров?..

IV

Но сильно чья-то жаркая рука

Хватает руку Зары. Страстен, молод

Огонь руки сей!..Сакля далека…

Что делать? – В грудь ее смертельный холод

Проник, как пуля меткого стрелка,

И сердце громко билось в ней, как молот!

«Селим, ты здесь? злой дух тебя принес!

Зачем пришел ты?» – «Я?.. какой вопрос!»

V

«Селим!.. о!.. я погибла!..» – «Может быть;

Так что ж!» – «Ужель! ни капли сожаленья!

Чего ты хочешь?» – «Я хочу любить!

Хочу! – ты видишь: краткие мученья

Меня уж изменили… скучно жить,

Как зверю, одному… часам терпенья

Настал последний срок! – я снова здесь.

Я твой: навек, душой и телом: весь!

VI

«Я знал, что ваш пророк – не мой пророк,

Что люди мне – чужие, а не братья;

И странствовал в пустыне одинок

И сумрачен, как див, дитя проклятья!

Без страху я давно б в могилу слег;

Но холодны сырой земли объятья…

Ах! я мечтал хоть миг один заснуть,

Мою главу склонив к тебе на грудь!..

VII

«Беги со мной!.. оставь свой бедный дом.

Я молод, свеж; твой муж – старик суровый!

Решись, спеши: мне тайный путь знаком;

Мое ружье верней стрелы громовой;

Кинжал мой блещет гибельным лучом;

Моя рука быстрей, чем взгляд и слово;

И у меня жилище есть в горах,

Где отыскать нас может лишь Аллах!

VIII

«Мой дом изрыт в расселинах скалы:

В нем до меня два барса дружно жили.

Узнав пришельца, голодны и злы,

Они, воспрянув, бросились, завыли…

Я их убил – и в тот же день орлы

Кровавые их кости растащили;

И кожи их у входа, по бокам,

Висят, как тени, в страх другим зверям.

IX

«Там ложе есть из моха и цветов,

Там есть родник, меж камней иссеченный;

Его питает влага облаков,

И брызжет он журча струею