Сказы казачьего Яика - Владилен Иванович Машковцев

В молодости Константин Дмитриевич Валериус увлекся романтикой революции, поверил в ленинские призывы, идеи. В 1918 году, служа в Красной Армии, стал комиссаром. Тухачевский отмечал его памятным подарком: именными часами и пистолетом. Но слишком часто приходилось стрелять по восстающим крестьянам и рабочим. Одна из таких акций потрясла молодого комиссара. По приказу Троцкого его рота расстреляла в отмщение за смерть «героя революции, славного большевика» сорок заложников, в том числе женщин и детей. Одна из девочек, двенадцати лет, пронзительно умоляла:

– Дяденьки! Не убивайте нас!

Заложников расстреляли у стены каменного сарая из двух пулеметов, закопали в яме на пустыре, якобы за похищение комиссара из продотряда. Через неделю «героя революции, славного большевика» обнаружили случайно в соседнем селе, где он пьянствовал у родственников. Строгий выговор ему объявили, понизили в должности.

Валериус получил печальное письмо и из родного уральского поселка. Всю живность в хозяйстве отца реквизировал проходящий маршем отряд красноармейцев, а за оказанное сопротивление председатель сельсовета конфисковал в доме диваны, ковры, одеяла и пуховые перины, для протеста не было ни сил, ни возможностей. И Валериус воспользовался предложением поехать на «курсы красных командиров промышленности», демобилизовался из армии.

Его карьеру до определенного времени после учебы можно назвать не шаткой не валкой. В 1930 году – Магнитка. Это уже большая школа. Валериус и Марьясин стали главными строителями всех крупных объектов у горы Магнитной. Это были две родные души – ироничные, мыслящие по тому времени весьма свободно и критически. Американец Джон Скотт отметил в своей книжке «За Уралом», что Марьясин высказывался частенько антисоветски… Возможно, такое и бывало в кулуарах, доверительных разговорах.

Яков Семенович Гугель – первый директор ММК, хотя он таковым не числился, отзывался о Марьясине и Валериусе не только уважительно, но и восторженно:

– Они удивительные организаторы, умеют делать что-то из ничего!

И нарком Серго Орджоникидзе не выпускал их из поля зрения. Серго первым увидел, что они выросли до уровня геркулесов. И Магнитка – школа всесоюзных кадров – могла обойтись уже и без них. Нарком направил Валериуса в Златоуст, Марьясина – в Тагил, а Гугеля – в Днепропетровск.

Авраамий Павлович Завенягин отзывался о своих предшественниках более ярко:

– Магнитку воздвигли, в сущности, три богатыря: Гугель, Марьясин и Валериус…

Позднее, когда Марьясина в Тагиле арестуют, Завенягин от него отречется по соображениям вполне понятным. И даже будет сваливать на него все беды и промахи в строительстве металлургического завода у горы Магнитной.

Валериус в какой-то степени катился к гибели и по своей вине. Не хватало ему хитрости и осторожности. Руководитель высокого ранга, как капитан корабля: набирает команду по личному усмотрению, интуиции, нравственным прикидкам, обстоятельствам. Страна бурлила от дискуссий с «троцкистами», борьбы с «вредителями», разоблачений «врагов народа». А в команде управляющего Златоустстроем, т. е. в замах, на высоких должностях – бывшие белые офицеры, меньшевики, эсеры, дети царских чиновников, петлюровцы. Но все специалисты высочайшего уровня: финансисты, организаторы, инженеры, которых и в зарубежье приняли бы с почетом и высокими окладами, да выехать у них не было возможности. ГПУ, НКВД, именуемое так с 1934 года, выполняли указания партии – воздвигли железный занавес. Никакой «пароход с философами» выплыть из России уже не мог. И только единицы знали горькую правду.

Великий инквизитор Ягода, самый кровавый в массовых репрессиях, передал Орджоникидзе десятки доносов и «признаний» на Валериуса. Мол, разбирайся сам, о решении сообщи. Серго направил в Златоуст для проверки фактов своего любимца – Завенягина. Константин Дмитриевич Валериус и Авраамий Павлович Завенягин знали друг друга.

И жену Валериуса – синеглазую, белокурую Ольгу на Магнитке почитали, уважали многие по работе в женсовете, хотя она, московскую квартиру сохраняла на всякий случай, часто уезжала в столицу на два-три месяца.

На все вопросы Завенягина Валериус отвечал без лукавства:

– Мне нужны на стройке не коммунисты, а специалисты!

Завенягин придерживался этого же мнения, но был более осторожен, дипломатичен. На высоких трибунах он проявлял себя иногда верноподданным демагогом, борцом с врагами народа, «вредителями». Инспекция закончилась рыбалкой, ухой с бутылкой водки и твердым заверением Завенягина, что он вернет его на Магнитку.

– Ты, Константин, поставил Златоуст на ноги, а у меня строительство на Магнитке хромает, ты мне нужен! Да и неблагодарный этот городишко Златоуст стал для тебя опасным…

Орджоникидзе по рекомендации Авраамия Павловича убрал Валериуса из «опасного Златоуста», но и на Магнитку сразу вновь не направил, а оставил в Москве на год для учебы на академических курсах, чтобы овладел получше логарифмической линейкой, высшей математикой, инженерной наукой.

Через год Серго назначил Валериуса начальником Тагилстроя, но упорный Завенягин настоит на своем: уговорит, убедит Орджоникидзе направить вновь Константина Дмитриевича на Магнитку, чтобы он возглавил создаваемое подразделение – трест Магнитострой.

Тагилстрой не стал рабочей и творческой страницей в биографии Валериуса из-за краткого в нем пребывания. А вот в личной жизни возникла драма. Вихрастый, сероглазый, подвижный и уверенный в себе посланец Москвы с бородкой рыбака-прибалта влюбился в молоденькую красавицу-еврейку Сару, которая стеснялась своего имени, называясь Соней. Красота у нее, безусловно, была необыкновенная, чарующая, еще и умноженная на утонченный ум, уравновешенный характер, природную доброту, душевную озаренность. Дружба у них началась вовсе не по службе, она учила играть своего начальника на гитаре по вечерам. Валериус хорошо пел, гитара его украшала. Над начальником Тагилстроя похихикивали:

– Любви все должности покорны!

А в столице жена – Ольга, хорошая квартира, дети. Дочке Людмиле 13 лет, сыну Юрию – 11. Хорошо, что драма не переросла в трагедию. Ольга по своим нравственным качествам и мудрости не уступала Соне. А по предчувствиям будущего была даже выше ее.

– Прощаю тебя, отпускаю с миром и богом. Да и женой крупного руководителя в наше время быть опасно. Очень уж часто вас арестовывают, расстреливают! – шутила она.

Магнитка захлестнула Валериуса работой, проблемами, инженерными и организационными поисками. И сразу успехи, трест Магнитострой стал для страны примером, эталоном. Валериуса наградили орденом Ленина. А начальник магнитогорского НКВД капитан Придорогин и его заместитель Пушков отмечали другое: начальник Магнитостроя привез с собой из Тагила свою команду, набранную еще в Златоусте. На должности помощника Корниенко – сын царского чиновника, петлюровец. Заместитель главного инженера Жуков – сын попа, белый офицер. Начальник снабжения Уфлянд – судим за связь с троцкистами, из тюрьмы и прямо в руководители. Начальник коммунально-бытового отдела Хвостенко – меньшевик… И Завенягин ничем не отличается от Валериуса. Вызволил из тюрьмы инженера-горняка Боголюбова,