Андрей Громыко. Дипломат номер один - Леонид Михайлович Млечин

В первый раз Хрущев стал скандалить, когда выступал генеральный секретарь ООН Даг Хаммаршельд, которого в Москве сильно не любили. Никита Сергеевич стучал кулаками и призвал к себе на помощь соседей:

– Громыко, дипломаты, поддерживайте.

Министр и его подчиненные постукивали осторожнее и опасливее. Хрущев повернулся к соседям – украинской делегации во главе с первым секретарем республиканского ЦК Николаем Викторовичем Подгорным. Тот с удовольствием поддержал Хрущева.

Но в тот раз необычный демарш советского руководителя особого впечатления не произвел. А Никита Сергеевич вошел во вкус. Когда представитель Филиппин заговорил о том, что Советский Союз аннексировал Прибалтику и подавил народное восстание в Венгрии, Хрущев, как положено, поднял руку, чтобы попросить у председательствующего слово по порядку ведения. Но председательствующий, видимо, его не видел.

Первый секретарь ЦК КПСС Н.С. Хрущев во время выступления на утреннем заседании XV сессии Генеральной Ассамблеи ООН в Нью-Йорке. 12 октября 1960

[ТАСС]

Хрущев разозлился. Никита Сергеевич, вспоминал его переводчик Виктор Суходрев, пытался топать ногами, но на полу лежал ковер. Тогда стал стучать кулаками. Отчаянно барабанил и сидевший рядом с ним министр иностранных дел Громыко. Потом Андрей Андреевич рассказывал, что он этого не делал и, напротив, пытался успокоить Хрущева. Но на сохранившихся хроникальных кадрах видно, что министр старался не отставать от первого секретаря ЦК.

А на следующий день Хрущев, сняв с ноги полуботинок, стал стучать им. Впоследствии Никита Сергеевич объяснял это по-разному. Но сразу после этой истории высказался откровенно: он так молотил кулаками, что у него часы остановились. И это его совсем разозлило:

– Вот, думаю, черт возьми, еще и часы свои сломал из-за этого капиталистического холуя. И так мне обидно стало, что я снял ботинок и стал им стучать.

Громыко вспоминал, что произошло это во время выступления британского премьер-министра Гарольда Макмиллана: «В той части речи, где Макмиллан употребил особенно резкие слова по адресу Советского Союза и его друзей, Хрущев нагнулся, снял с ноги ботинок и стал с силой стучать им по столу, за которым сидел. А так как перед ним никаких бумаг не было, то звук от удара ботинка по дереву получался основательный и разносился по всему залу. Это был уникальный случай в истории ООН. Надо отдать должное Макмиллану. Он не приостановился, а продолжал зачитывать свою заготовленную заранее речь, делая вид, что ничего особенного не произошло. А в это время зал Генеральной Ассамблеи замер, наблюдая эту в высшей степени оригинальную и напряженную сцену».

Впоследствии Громыко напишет, что эпизод, когда Хрущев стучал ботинком, – позор. Но сам он в тот момент был готов идти с хозяином до конца. Хотя губы у него побелели – подобного скандала Организация Объединенных Наций еще не знала.

К Никите Сергеевичу бросился генерал Николай Степанович Захаров, начальник 9-го управления (охрана высшего руководства страны) Комитета госбезопасности, он не на шутку опасался за своего подопечного. Генерал Захаров проводил Хрущева.

Почему Никита Сергеевич оказался в Нью-Йорке вместе с Громыко, которому по должности полагалось участвовать в работе Генеральной Ассамблеи ООН?

В 1959 году Хрущев впервые побывал в Америке. Ему очень хотелось поехать за океан, посмотреть, что это за страна, но одновременно он боялся, вспоминал известный дипломат Олег Алексеевич Гриневский. Сможет ли он достойно вести переговоры с западным миром? Вдруг его за ровню не сочтут? Заманят, а потом унизят, по носу щелкнут, попытаются запугать, чтобы сделать уступчивее на переговорах. От Запада ведь всегда ждали подвоха. И в хрущевском окружении охотно нажимали на эту мозоль. С одной стороны, говорили о Западе с презрением, с другой – пугали. Однако встретили Хрущева очень доброжелательно. По словам Виктора Суходрева, американцам импонировал простой и откровенный человек, который обращался к ним без дипломатических ухищрений.

Поездка в Америку произвела на Хрущева сильнейшее впечатление. Отношение к американцам резко изменилось. Хрущев решил, что с Америкой надо дружить. На следующий год, в июне 1960 года, в Москве с ответным визитом ждали Дуайта Эйзенхауэра. Приезд американского президента мог стать важным событием, которое уменьшило бы враждебность между двумя странами.

Но, как часто бывает в мировой политике, пагубную роль сыграли спецслужбы. Американские разведчики уговорили Эйзенхауэра продолжить полеты самолетов-разведчиков У-2 над советской территорией. Их разработали во время холодной войны, чтобы следить за Советским Союзом. Первый полет состоялся в августе 1955 года. Самолет У-2 способен летать и ночью, и днем, в любую погоду: он снабжен всеми видами фотооборудования и радиолокатором. Но скорость У-2 – семьсот километров в час – сравнительно небольшая, что делает самолет уязвимым. 1 мая 1960 года американский самолет-разведчик, пилотируемый Фрэнсисом Гэри Пауэрсом, был сбит над Свердловском. Яков Петрович Рябов, бывший первый секретарь Свердловского обкома КПСС, рассказывал мне:

– Это произошло прямо на моих глазах, когда мы собрались на демонстрацию. Погода чудесная, солнечная, но прохладная. Стоим, вдруг вижу: прямо над головой возникли два огромных белых шара. Я еще удивился: что это такое? Первый раз такой фейерверк вижу.

Пилот Гэри Пауэрс выпрыгнул с парашютом и остался жив. В Москве это скрывали. Но заместитель министра иностранных дел Яков Александрович Малик выдал секрет одному из послов. Хрущев пришел в бешенство. Малик сохранил должность, однако эта история, вспоминал посол Дмитрий Федорович Сафонов, стала для него ударом, возможно, сыгравшим роковую роль в преждевременном уходе из жизни: «С тех пор редко доводилось мне видеть его таким жизнерадостным и энергичным, каким он представлялся мне раньше».

В Министерство иностранных дел вызвали норвежского посла Оскара Гундерсена. Молодой дипломат Виктор Федорович Грушко (будущий генерал-полковник и первый заместитель председателя КГБ) вспоминал, как мрачный Громыко заявил протест норвежскому правительству: американский самолет-разведчик должен был приземлиться на норвежском военном аэродроме в Будё, следовательно, территория Норвегии используется в агрессивных целях.

Посол пытался возражать.

– Я не стану с вами больше говорить на эту тему, – небывало резко отрезал Громыко. – Сказанное мной является неопровержимым фактом. Доложите об этом своему правительству. Это все. Вас я слушать больше не желаю.

А.А. Громыко, Н.С. Хрущев и члены советской делегации во время заседания XV сессии Генеральной Ассамблеи ООН. 1960

[РГАСПИ]

В истории с У-2 и Хрущев, и Эйзенхауэр повели себя неразумно. Никита Сергеевич требовал от американского президента извинений, хотя главы государств никогда не принимают на себя ответственность за своих шпионов – именно для того, чтобы нормальные межгосударственные отношения могли продолжаться. А Дуайт Эйзенхауэр защищал право Америки проводить разведывательные полеты, что еще больше разозлило Хрущева.

В мае Хрущев и Эйзенхауэр должны