Андрей Громыко. Дипломат номер один - Леонид Михайлович Млечин

– Да, моему старшему сыну сейчас было бы столько же или даже больше.

Старший лейтенант Леонид Хрущев, военный летчик, погиб в 1943 году.

Все восприняли слова Никиты Сергеевича как стремление поставить молодого американского президента на место. Но, по словам Суходрева, Хрущев просто вспомнил своего погибшего на войне старшего сына.

И все же совершенно очевидно, что Кеннеди не понравился тогда Хрущеву. В своем кругу Никита Сергеевич даже сказал:

– Да, если сейчас у американцев такой президент, то мне жаль американский народ.

После возвращения из Вены Громыко выступал в министерстве на партактиве. О переговорах Хрущева и Кеннеди Андрей Андреевич заметил:

– Если образно выразиться, то это была встреча гиганта и пигмея.

Встреча не получилась – это поняли все. Замечательный поэт Александр Трифонович Твардовский, прочитав материалы встречи Хрущева с Кеннеди в Вене, записал в дневнике: «Сперва был порядочно смущен заключительной беседой Никиты Сергеевича с Кеннеди. Но взял с собой, почитал, вдумался: нет, это не так. Не может же быть, чтобы мы впрямь напрашивались на войну. Это проба характеров и нервов».

Никита Сергеевич и впрямь едва не напросился на войну. Идея отправить ядерные ракеты на Кубу принадлежит самому Хрущеву. В своих воспоминаниях он писал, что его цель заключалась в том, чтобы спасти Кубу от американского нападения. Благородное объяснение. Не о себе, о других думали. Но, по существу, цель преследовалась иная: показать американцам, что СССР тоже может доставить им неприятности. Советскому Союзу приходилось жить в окружении военных баз США. По всему миру были разбросаны двести три американские военные базы. Пусть теперь американцы лишатся привычного чувства безопасности и осознают, каково находиться под прицелом чужих ракет.

Хрущев пребывал в уверенности, что ему удастся втайне провернуть эту операцию, а уж потом, когда американцы будут поставлены перед фактом, они увидят, что деваться им некуда. Он собирался в ноябре 1962 года приехать на Кубу, чтобы подписать с Фиделем Кастро договор о военном сотрудничестве и взаимных обязательствах и оповестить, что отныне кубинцы могут не бояться американцев.

Никита Сергеевич не мог представить себе, какой будет реакция американцев. В Европе привыкли, что враг стоит на границах твоего государства. А у Соединенных Штатов Америки не было врагов рядом с их территорией. Олег Трояновский уже много позже писал: «Когда я Хрущеву докладывал международные дела, он очень внимательно слушал. Когда он задумал ракеты ставить на Кубе, я заметил, что это очень опасное дело. Он возразил: что ж тут такого – американцы вот везде своих ракет понаставили. Формально он говорил правильно, но не учитывал психологии американцев».

Вступая в должность 20 января 1961 года, Джон Кеннеди посвятил внутренним проблемам страны всего несколько слов. Новый президент говорил в основном о внешней политике, считая, что лишь она способна прославить его среди потомков:

– Все народы, как бы мы к ним ни относились, должны знать, что мы заплатим любую цену, вынесем любые тяготы, стерпим любые невзгоды, но поможем всем друзьям и будем сражаться со всеми врагами, чтобы обеспечить победу свободы!

Андрей Андреевич Громыко молодого Кеннеди, в отличие от политиков старшего поколения, не знал. В Москве слова нового президента восприняли как чистой воды демагогию. И сильно его недооценивали.

Никто из руководителей страны, узнав о хрущевском замысле, не выразил никаких сомнений, не предложил посоветоваться с профессиональными американистами: партийные вожди были уверены, что все знают сами.

Промолчал и Громыко, хотя – по должности – обязан был объяснить Никите Сергеевичу, как поведут себя американцы, да не посмел. Хрущев – в отличие от Брежнева – ко всем обращался только на «вы», но Андрей Андреевич перед ним робел. «Громыко боялся Хрущева до неприличия, – вспоминал Валентин Фалин. – Когда последний повышал тон, у министра пропадал дар речи. В ответ на тирады главы правительства слышалось дробное “да-да-да”, “понял”, “будет исполнено”. Даже если разговор велся по телефону, лоб министра покрывался испариной, а положив трубку на рычаг, он еще минуту-другую сидел неподвижно. Глаза устремлены в какую-то точку, неизбывная тоска и потерянность во всем облике».

Другие члены Президиума ЦК не понимали ни ситуации в мире, ни американцев. К тому же внешняя политика и военные дела – прерогатива первого секретаря ЦК. Думали, что американцы не пойдут на обострение – кишка тонка.

Сообщение о советских ракетах на Кубе оказалось сюрпризом не только для американцев, но и для советских людей. Доставка ракет и ядерных боеголовок была хорошо засекреченной операцией. Тогдашний председатель КГБ Владимир Ефимович Семичастный рассказывал мне, что об отправке ядерных боеголовок на Кубу узнал от своего подчиненного – начальника разведки генерала Александра Михайловича Сахаровского, и то когда это уже стало известно американцам:

– Разумеется, органы КГБ обеспечивали доставку на Кубу ракет и другого оружия. Но относительно ядерного оружия нас не поставили в известность… Я вызвал начальника контрразведки: «В чем дело?» И военная контрразведка через некоторое время мне доложила: да, действительно, на Кубу отправлено ядерное оружие.

– Значит, Хрущев не поставил в известность даже председателя КГБ?

– Я ведь к тому времени всего год был председателем, – ответил Семичастный, – в состав Президиума ЦК не входил. Вообще был всего лишь кандидатом в члены ЦК. Меня еще комсомольцем считали. Да и не все члены Президиума ЦК об этом знали.

– Но разве не было принято в таких случаях запросить мнение разведки о возможной реакции Соединенных Штатов, подготовить прогноз развития событий?

– Так это Хрущев должен был мне раскрыть свой замысел. А это означало, что и определенная часть моего аппарата все узнает. Я же должен перед разведкой вопрос поставить: как американцы отнесутся? А если мой аппарат знает, в МИД узнают, и тут возможна утечка информации. Американцы были бы заранее в курсе дела, а этого он и хотел избежать. К тому же Хрущев такой человек был, что он не только американцев, но и нас хотел удивить: вот он какой выдающийся политик, все может!

Подготовка к отправке ядерных ракет проходила на фоне трагедии в Новочеркасске, где в те же июньские дни забастовка рабочих электровозостроительного завода переросла в настоящий рабочий бунт. Его спровоцировало постановление ЦК и Совета министров о повышении цен на мясо-молочные продукты. Рабочих разогнали войска Северо-Кавказского военного округа под командованием дважды Героя Советского Союза генерала Иссы Александровича Плиева. Генералу Плиеву, чьи войска отличились в Новочеркасске, Хрущев и поручил командовать советскими войсками на Кубе. Ему нужен был человек, который без колебаний примет решение применить силу.

На дизель-электроходе «Индигирка» из Североморска в кубинский порт Мариель начиная с сентября 1962 года доставили тридцать шесть боеголовок к ракетам Р-12 и двадцать четыре к ракетам Р-14.

Р-12 и Р-14 – баллистические ракеты