Тридевятое. Книга первая - Ирина Кизимова

Смерть словно не тронула царского лица, Берендей сидел прямо, видимо услышав сип, он поднял голову и сейчас удивлённо глядел на младшего царевича.

Некоторое время отец и сын молча рассматривали друг друга так, словно видели в первый раз. Один поскольку его горло представляло собой одну большую рану, а другой просто не находил подходящих слов.

— Тебя не должно здесь быть — наконец промолвил Берендей, нахмурившись от вида торчащих из тела сына стрел и раскроенного горла.

— Меня убили. — попытался просипеть Иван, но ничего не вышло, и он только покачал головой, присаживаясь рядом с отцом, глядя на то, как рассыпается на мелкие искорки трещащее пламя.

— Ты не должен был умереть. — царь закрыл лицо руками, задрожав, выражение скорби искривило его лицо. — Ты должен был сесть на трон вместо меня и править Тридевятым долго и справедливо, это была моя последняя воля. Дак почему ты здесь?

Это был скорее вопрос, адресованный в никуда, ведь отец знал, что не получит никакого ответа от немого сына.

— Мы на пороге в Навь. Каждому в этом лесу отмерен свой срок, по истечению которого мы станем частью загробного мира. — он оторвал руки от лица, взглянув на сына. — Я чувствую, что мой скоро подойдёт. Но ты прибыл только сейчас, посему у тебя больше времени.

Иван перевёл на него задумчивый взгляд и пожал плечами.

— Кто это сделал? — спросил Берендей, стараясь держать себя в руках, не отрывая взгляда от раскроенного горла младшего сына.

Иван лишь покачал головой.

— Не знаешь, значит.

Он кивнул.

— Ты никогда не умел врать, Иван. — тяжело вздохнул царь. — Думаешь, я не узнал бы оперение этих стрел?

Царевич вздрогнул, а затем взял отца за руку, легко сжав её.

— Мне горько осознавать, что твои братья совершили столь ужасный поступок. Лучше бы я отдал трон Сергею, тогда ты был бы жив.

Иван сильнее стиснул его ладонь в своей. Его душа тоже болела из-за совершённого братьями, но с этим уже ничего нельзя было сделать.

— Я бы всё отдал за то, чтобы вернуть тебя обратно… Но у меня ничего не осталось.

Иван успокаивающе погладил его свободной рукой по плечу, но вид торчащей из плеча стрелы только заставил Берендея расстроиться ещё больше.

Внезапно Ивана осенило. Он взял из рук отца веточку, которой тот ворошил хворост в костре, и проведя сапогом по земле, очищая её от сучков и выравнивая поверхность, медленно написал палочкой:

— «Не кручинься, отче»

— Понимаю, что моё волнение беспочвенно, поскольку мы оба мертвы, и всё же мне больно. — тяжело вздохнул Берендей. — Я бы предпочёл видеть тебя среди живых.

— «Я тоже. Но рад, что смог тебя встретить»

— Как прошёл твой поход в Кощеево царство? — внезапно спросил он, решив по всей видимости свернуть разговор в другое русло.

— «Я не справился, но нашёл друга»

— Я рад. Он хороший человек?

— «Лучший. Ученик Кощея»

— Ежели он ученик Кощея Бессмертного, стало быть, сможет помочь тебе выбраться отсюда. — с надеждой промолвил Берендей.

Иван лишь покачал головой.

— «Только ученик, не Кощей»

— И это значит, что он владеет тёмным знанием великого чародея. Я был бы счастлив, если бы он смог тебе помочь.

— «Я позвал его перед смертью, но поздно»

— Но как?..

— «Кольцо. Он приходит на зов»

— Можешь позвать сейчас?

Иван задумчиво нащупал на груди кольцо, которое подвесил на холщовую нитку, и едва слышно засипел. В лесу было всё так же пусто, только треск сучьев в костре нарушал звенящую тишину.

— «Не слышит. Не придёт»

— Возможно, нам стоит подождать. Ученик Бессмертного скорее всего единственный, кто в силах вызволить тебя из этого места, вырвать из лап Чернобога.

— «Хотел бы, чтобы…»

Рука замерла, так и не дописав начатую мысль.

Внезапный звон колокольчика разрезал воздух, Иван завертелся, пытаясь найти источник шума, но вместо этого заметил, как где-то вдалеке забрезжил радужный свет.

Рука дёрнулась и написала.

— «Звон и свет»

Едва прочитав написанное, Берендей вскочил на ноги, крепко держа сына за руку, помогая ему подняться:

— Уходи, Иван. Ты скорее должен идти, пока он не померк.

Иван кивнул и потянул было отца за собой в сторону появившейся радуги, однако старый царь только покачал головой, отпуская его руку.

— Он только для тебя. Я вижу лишь непроглядную тьму.

Царевич вновь ухватил его за руку и попытался потянуть ещё раз, но Берендей оставался непреклонен.

— Если я последую за тобой, то уже никогда не смогу встретиться с моей Людмилой. А тебе стоит поторопиться, твоё время умирать ещё не пришло.

Иван повернулся к отцу и заключил его в крепкие объятия, он не успел попрощаться с ним в тот роковой день, но судьба дала ему возможность сделать это сейчас. Тот обнял его в ответ, прижимая к себе напоследок.

— Исполни мою последнюю волю и займи царский трон. — Берендей ласково погладил сына по золотистым кудрям, а затем резко отстранил его от себя. — Прощай, Иван. Скорее иди и не оглядывайся!

Царевич кивнул, в последний раз посмотрев на отца. Навсегда запечатлев его светлый образ в своей памяти, он направился на свет. С каждым шагом перезвон колокольчиков всё усиливался, а радуга становилась всё ярче, блестя во мраке тёмного леса. Царевич шёл вперёд, пока свет полностью не поглотил его.

* * *

Иван очнулся на мягком мху, глядя на пробивающееся сквозь макушки деревьев утреннее солнце. Слабый ветерок едва качал веточки, проносясь над кронами деревьев, будоража насекомых, притаившихся в сени окрашенных осенью листов. Птицы заливисто щебетали, расположившись на склонившейся под тяжестью ярко-красных гроздей рябине, словно приветствуя очнувшегося от мёртвого сна младшего царевича дружным хором.

Рука сама потянулась к горлу, к удивлению, не нащупав на нём прежней смертельной раны, от неё не осталось и следа. Он осторожно поднялся. Только застывшая кровь на мхе да кинжал со стрелами, разбросанные рядом говорили о том, что всё, что с ним произошло, не было сном. Он действительно виделся с отцом этой роковой ночью, а Глеб, судя по всему, нашёл способ вновь вернуть его к жизни. Больше помочь было некому.

— Глеб! — позвал он, надеясь, что