История степей: феномен государства Чингисхана в истории Евразии - Султан Магрупович Акимбеков

умертвили»[310]. В Бухаре «из тюрков-канглыйцев оставили в живых лишь по жребию (в тексте: «оставили в живых мальчиков, ростом не выше рукоятки плети». — Прим, перевод.); умертвили больше тридцати тысяч мужчин, а женщин и детей увели с собой рабами»[311]. Это действительно любопытная тенденция. Почему, в отличие от Китая, монголы не использовали войска из числа кочевников для своих целей, пусть даже предоставляя им значительную автономию? Хотя нельзя сказать, что они не пытались.

Например, после захвата Янгикента монгольская армия направилась в сторону Каракорума (имеется в виду ставка тюрков-канглы. — Прим. перевод.), что в Дешт-и-Кипчаке. «Из кочевников-туркмен, которые находились в тех пределах, было назначено десяти тысячам человек явиться к хорезмийскому войску (то есть монгольским войскам, предназначенным вести операции против Хорезма. — Прим. перевод.). Когда они прошли несколько остановок, злосчастие судьбы побудило их убить одного монгола и восстать»[312]. Большая часть мятежников была убита. Интересно, что в аналогичной ситуации на территории Цзинь кочевники кидани, татары и некоторые другие были естественными союзниками монгольской армии, даже несмотря на происходящие время от времени среди них восстания. В то же время в Хорезме монголы планомерно уничтожали воинов из числа тюрков-кочевников, а немногие попытки привлечь их на свою сторону заканчивались неудачей. С другой стороны, в состав монгольской армии входили тюркские войска — карлуков и уйгуров. Почему же именно канглы и кипчаки подверглись планомерному уничтожению? Причём нельзя сказать, что они не были готовы покориться и что монголы были к ним настолько жестоки по принципиальным соображениям.

К примеру, наиболее умелый хорезмский военачальник Тимур-Мелик, который руководил обороной крепости Ходжента и в последующем воевал против монголов вместе с сыном хорезмшаха Мухаммеда Джелал ад-дином, после его поражения вернулся домой. В Ходженте он узнал, что его сын получил от Бату-хана, сына Джучи, во владение земли и движимое имущество отца. Сам Тимур-Мелик после этого «замыслил отправиться на службу к каану»[313], но по дороге был убит. У монголов всё же была вполне адекватная политика по отношению к управлению покорёнными территориями. Там, где это было возможно, они предоставляли территории в управление местной элите. Но с канглы и кипчаками у них не получилось.

Скорее всего, политика монголов в Хорезме исходила из нескольких обстоятельств. Первое было связано с тем, что существовала разница в организации государства хорезмшахов и империи Цзинь. Во время войны с Цзинь было выгодно перетянуть кочевников киданей и всех прочих на свою сторону, так как, с одной стороны, это ослабляло цзиньцев, с другой — усиливало армию Чингисхана. Причём перешедшие на сторону Чингисхана кидани и другие бывшие цзиньские отряды сразу начинали войну с цзиньской армией, что оправдывало необходимость предоставления им автономии. Сам факт перехода на сторону врага согласно китайской государственной традиции, которую разделяли и чжурчжени из империи Цзинь, считался тяжким преступлением. Поэтому у перебежчиков не было дороги назад.

В Хорезме же костяк противостоящей монголам армии как раз и составляли тюрки-кочевники. Более того, они были связаны друг с другом фактором племенной солидарности. Большинство из них были или кипчаки или канглы. И это было второе важное обстоятельство. По сути дела, Чингисхану приходилось иметь дело не с армией государства Хорезм, а с племенным ополчением канглы и кипчаков, находившихся на службе у этого государства. Соответственно переход некоторой части таких ополчений под давлением обстоятельств на сторону монголов не мог гарантировать их лояльности. Потому что большинство воинов указанных племён продолжали сражаться против них в составе армии Хорезма.

После того как хорезмшах Мухаммед распределил свою армию по городам Мавераннахра и уехал за Аму-Дарью, военная элита Хорезма из числа канглы и кипчаков оказалась предоставлена сама себе и осталась один на один с армией Монгольской империи уже без всякого участия хорезмского государства. Судя по всему, среди элиты канглы и кипчаков не было единства по поводу того, что делать дальше. Одни вроде правителя Отрара Инал Гайир-хана не могли отступать и сражались до конца. Другие вроде Карачу-багатура в том же Отраре были не против перейти на сторону монголов. Ими двигала та же логика, которая ранее заставила карлуков и уйгуров, а ещё ранее киданей и онгутов подчиниться Чингисхану. Подавляющее военное превосходство монгольской армии не оставляло им выбора.

Однако канглы и кипчаки в этот исторический момент, на этой территории оказались не нужны монгольскому государству. Почему? Ведь и раньше, и позже этих событий Чингисхан и его преемники охотно включали в состав своей армии различных тюрков-кочевников, в том числе тех же кипчаков и канглы. При этом в состав монгольской армии часто входили и те, кто ранее воевал против Чингисхана, например ближайшие родственники найманского Кучлука. Включались в состав армии и татары, которых, судя по источникам, Чингисхан подверг тотальному уничтожению. Кроме того, как говорилось выше, именно различные кочевники представляли идеальный материал для строительства армии по тем организационным принципам, которые существовали в Монгольской империи, и дальнейшие события только подтвердили этот вывод. Но во время хорезмской войны этот принцип не сработал.

Ранее мы предположили, что канглы и кипчаки сыграли важную роль в начале войны Хорезма с монголами, что их элита фактически спровоцировала войну. Канглы и кипчаки воспринимали монголов как опасных конкурентов за власть в Степи. Они понимали, что их степные владения являются для них наиболее лёгкой добычей. Чингисхан, в свою очередь, очевидно, расценивал их как очередной кочевой народ, который должен быть либо подчинён и введён в систему государственного устройства, либо уничтожен. Для организационной системы монгольского государства было опасно существование организованных на прежних принципах кочевых племён, тем более очень крупных. В то же время они не могли пойти на риск, например, включения в состав своей армии под Отраром воинов того же Карачу-багатура. Потому что не были уверены в их лояльности.

Люди Чингисхана наверняка отдавали себе отчёт, что до тех пор, пока основная масса канглы и кипчаков воюет против монголов, фактор племенной солидарности будет для тех же воинов Карачу-багатура более важен, чем вынужденная лояльность Монгольской империи. В принципе монгольская армия была потенциально заинтересована в воинах канглы и кипчаках, что подтвердили последующие события. Но в момент войны с Хорезмом их было слишком много и они находились практически в любой крепости, которая встречалась монголам на их пути. И хотя очень часто они не сопротивлялись монголам, их всё равно убивали, потому что победа в войне с Хорезмом не была окончательной. Монголы не могли позволить себе оставить в своём тылу или в своём составе такое количество потенциально ненадёжных