История степей: феномен государства Чингисхана в истории Евразии - Султан Магрупович Акимбеков

этой связи весьма показательны указанные выше события 1219 года, когда наместнику Чингисхана Мухали в союзе с перебежчиком из Цзинь Ваньну пришлось подавлять на полуострове Ляодун мятеж другого перебежчика — выходца из киданей Елюй Люгэ. Кроме того, в 1218 году, как раз в тот момент, когда Чингисхан отправился на запад, тангуты, которые с 1214 года вели войну против Цзинь, обратились к ним с просьбой открыть пограничные рынки и установить прежние отношения. Гипотетически «союз Ся и Цзинь и дружное выступление против монголов с тыла могли бы поставить монголов в трудное положение»[288]. По крайней мере, такая координация усилий чжурчженей и тангутов теоретически могла бы произойти в Северном Китае, хотя они имели определённые возможности повлиять на ситуацию и на других территориях. Например, немногим позднее описанных событий, в 1224 году, новый император тангутов «Дэ-ван ко всем племенам к северу от песков (Гоби) отправил тангутские посольства с предложением заключить союз против монголов. Тангутам удалось добиться согласия отдельных племён»[289]. Тем не менее Чингисхан в таких сложных условиях всё равно решается на столь дальний поход и при этом уводит с собой из Монголии большую часть монгольской армии.

Очевидно, именно в связи с неопределённостью общей ситуации и существующими для Монгольской империи рисками и было связано появление в «Сокровенном сказании» истории о том, что Чингисхан перед западным походом обращается к тангутам с просьбой выделить войска ему в помощь. В ответ тангуты сказали: «Не имеешь силы, так незачем и ханом быть. Тогда Чингисхан сказал: «За подобные речи стоило бы прежде всего пойти войною на них. Но оставить это сейчас, когда на очереди другие задачи! И пусть сбудется это тогда, когда с помощью Вечного неба я ворочусь, крепко держа золотые бразды»»[290]. Выходит, что Чингисхан полагал, что у него есть более важные задачи. Поэтому он решил оставить в своём тылу ещё одного откровенного врага, который в принципе способен создать монголам серьёзные проблемы в том же Северном Китае и в самой Монголии. Судя по всему, те трудности, которые были на западе, имели для Чингисхана весьма срочный характер, и их решение стоило риска отправиться в длительный поход при всех нерешённых проблемах с тангутами и империей Цзинь.

Скорее всего, Чингисхан намеревался решить проблему Кучлука и открыть торговые пути на запад. Вторая задача была более важной с учётом всех накопленных монголами китайских товаров и интересов находившихся на службе у Чингисхана многочисленных купцов, как среднеазиатских мусульман, так и уйгуров. Появление значительной монгольской армии у границ государства хорезмшахов должно было, очевидно, помочь достичь с ним соглашения. Одновременно Чингисхан мог стремиться защитить территории Восточного Туркестана и Семиречья, ранее входившие в государство Кучлука, и на которые после его поражения мог претендовать Хорезм.

В феврале 1218 года Кучлук был разбит и бежал в район Бадахшана, «где пытался укрыться в ущелье Даррайи Дирази, но в местности Сариг-Чопан (Памир] был схвачен местными охотниками и передан монголам, которые отрубили ему голову»[291]. Один интересный момент связан со свидетельствами источников о преследованиях мусульман во владениях Кучлука.

В частности, об этом много говорилось у Рашид ад-дина, который в своём труде настойчиво проводил мысль, что Чингисхан выступал во владениях Кучлука как своего рода «защитник веры». При этом он красочно описывает злодеяния над мусульманами бывшего христианина Кучлука, перешедшего в буддизм, и его людей. «Люди воздели руки в молитве, и внезапно стрела молитвы угнетённых попала в мишень её принятия, и изгнание этого тирана-язычника осуществилось рукою войска государя, завоевателя Вселенной, Чингизхана»[292]. Этот эпизод в том или ином виде вошёл практически во все работы по истории Монгольской империи.

Хотя, скорее всего, можно предположить, что та часть мусульманской элиты, которая впоследствии пошла на службу к язычникам-монголам, например Рашид ад-дин, Джувейни и другие, именно таким образом пыталась оправдать свой шаг. Причём эта версия появилась явно позднее описанных событий и носила заведомо идеологический характер. Потому что у мусульман того времени не было лучшего способа оправдать власть язычников над мусульманскими народами, равно как и свою службу им, чем приписать Чингисхану освобождение их от жестокой власти «неверных». Особенно когда эти «неверные» являются христианами и буддистами, каковыми были найманы и кара-китаи.

Тем не менее на самом деле ситуация с преследованиями выглядит весьма сомнительно. Кучлук, который явно готовился к борьбе против Чингисхана, не мог тратить столько сил на то, чтобы так раздражать своих подданных. Тем более что он просто унаследовал вполне эффективную систему управления у государства кара-китаев, буддистов по вероисповеданию, которые давно управляли мусульманскими районами. Интересно, что данная история о преследованиях мусульман присутствует в работах Рашид ад-дина и Джувейни, но отсутствует в «Сокровенном сказании». А в «Юань-Ши» при жизнеописании некоего Исмаила эта история выглядит следующим образом. «Чжэбе приказал Исмаилу взять голову Кучлука и обойти с нею все его земли. И тогда в городах Кашгар, Яркенд и Хотан все те, кто держали нос по ветру, покорились и присоединились к монголам»[293]. Получается, что официальная история Монгольской империи, написанная в Китае, не отметила факт преследования мусульман и их восстания против Кучлука, в отличие от такой же официальной истории, написанной в Иране. Понятно, что для мусульман и истории их взаимоотношений с монголами этот эпизод имел большее значение, чем для Китая и самих монголов.

После разгрома Кучлука внушительная по численности монгольская армия весь 1218 год оставалась на бывших территориях государства кара-китаев, располагаясь главным образом в бассейнах рек Иртыш и Или. Теперь на первый план вышли отношения государства Чингисхана с Хорезмом.

Весной 1218 года хорезмшах Мухаммед вернулся в Среднюю Азию, где в Бухаре принял послов Чингисхана. Тогда же, весной, хорезмшах отправил в ставку монгольского кагана «купцов Ахмада Ходженди и Ахмада Балчиха с караваном, который доставил в Китай ценные товары»[294]. Вскоре в Хорезм прибывает новое посольство Чингисхана во главе с Махмудом Хорезми, а после его возвращения монголы отправляют большой торговый караван, который появляется в Отраре в конце 1218 года. Интенсивные дипломатические переговоры преследовали своей целью решение как минимум двух важных вопросов. Первый мог быть связан с урегулированием отношений между двумя государствами после захвата Чингисханом бывших территорий, контролируемых сначала кара-китаями, а затем и Кучлуком. Несомненно, монголы стремились закрепить за собой право на владение населёнными мусульманами землями. Для этого они наверняка должны были воспользоваться фактом наличия всей монгольской армии непосредственно у границ государства хорезмшахов и заключить такое соглашение, которое гарантировало бы от нападений в ситуации,