4. Акбар Наме. Том 4 - Абу-л Фазл Аллами

верности и удаче, не отважился сопротивляться и покинул царские владения. Страна была очищена от его мглы, а крепость Миртха, самая мощная в тех землях, которую Джаймал держал с дозволения мирзы, также попала в руки Хусейн Кули-хана. В согласии с распоряжениями Его Величества ее [вновь] передали Джаймалу.

а также оставить

Когда умы царских слуг успокоились относительно дел мирзы Шараф-ад-дин Хусейна, они обратились к покорению крепости

Джодхпура, самой мощной в тех краях. Да не останется сокрытым, что эта крепость была столицей Рай Малдео, одного из величайших раджей Индии по своему сану, положению, и числу слуг, и обширности владений. Когда он покинул твердыню жизни, ему наследовал младший сын Чандар Сен, и [который] удерживал ту крепость. Военачальники выступили, намереваясь обложить ее, и Рам Рай, старший сын Малдео, явился и присоединился к армии судьбы, и после того был возвеличен, приветствовав возвышенный порог, который — место для лобызания прославленных со всего света. Муин-ад-дин Ахмад-хан Фаранхуди, Музаффар Могол и ряд других отправились на подмогу Хусейн Али-хану. С помощью Провидения крепость вскоре взяли. Одним из происшествий стало возведение Ходжа Музаффар Али Тарбати18 в достоинство хана и награда его платьем визиря. Подробности сего таковы. Когда дела Султаната упорядочились благосклонной судьбой, неослабным вниманием и прочими [достоинствами] Его Величества Шахиншаха, а наиболее важные вопросы решились, то — невзирая на совершенный рассудок духа века и наличие [у него] качеств мирских и духовных, и неослабную заботу о делах внешних и внутренних, и ненужность визиря или вакила — ради сохранения завесы и уважения к обычаям предшественников, которые суть мазь для глаз большинства [людей], а также из дальновидности и предосторожности мирозавоевывающий разум определил, что маснад дивана должен быть почтен присутствием мужа, преданного, ревностного к служению и сведущего в делах, дабы святая особа могла оставаться под покровом невнимания, что служит лучшим средством для испытания людей, и чтобы дела политические и финансовые, равно как подробности речей и поступков, могли быть наблюдаемы наилучшим способом и дабы сады царских владений оросились струйками его действенного пера. С этой целью внимание Его Величества Шахиншаха в начале сего года обратилось к Ходжа Музаффар Али из Тарбата, и тот был возвышен, получив назначение на эту должность. Подушка дивана украсилась им, и он получил титул Музаффар-хана. И выразил признательность за сию безграничную милость, и проявил талант в исполнении своих обязаннос-

тей. И надлежащим образом управлял делами казначейства, которые составляют необходимую опору верховной власти, улучшением положения землепашцев и военными делами ([действуя] сообразно тому, что было сокрыто в груди Его Величества). Благодаря доброй службе на должности визиря он поднялся до амира. Он оказался так же безмерно храбр, как и рассудителен, и владел как мечом, так и пером. Ранее Ходжа был слугой Байрам-хана. Во время отчуждения последнего Дервиш Узбек взял под стражу Ходжу и послал его ко Двору. Хотя недальновидные мужи настаивали на том, чтобы его казнили, Его Величество — судья палат человеколюбия — увидел способность Ходжи к делам и даровал ему жизнь. Некоторое время он собирал налоги в паргане Парсарур19 и благодаря успеху был назначен диван-и-бийютатом. После того его возвели в упомянутую славную должность. Я превозношу прозорливость дальновидного знатока минералов, извлекающего из грязи рубины и сердолики и обращающего их в украшение престола власти.

198

Глава 49

Второе прибытие Шах Абу-л-маали, раздувание им недовольства и последующие скитания в пустыне погибели

Поскоёьку мироукрашающее Божество пожелало, чтобы ЯК внешнее великолепие и внутреннее величие Владыки

Века запечатлелись [в умах] высоких и низких, а стяги ] чА Jr д его крепнущей день за днем власти вознеслись до не-/Тс Г'- —-z /z бес — дабы и внешнее его развитие обрело счастливое завершение, и затерянные в глуши заблуждений оказались выведены на путь благости, было неизбежно, что желающие зла его владычеству прежде иных низринутся в бездну погибели. И так как тот, кого украшал венец верховной власти, являл собой кладезь учтивости и доброжелательности и черпал радость во вкушении сладостей прощения, Всемогущий предопределил, чтобы недоброжелатели Богом ниспосланной власти своими же деяниями низвергли себя в пучину несчастья. Пример этой удивительной загадки, решить которую способен лишь мудрый, явлен в виде жалкого конца Шах Абу-л-маали, который не догадывался ни о собственном положении, ни о мере царского прощения. Он не обладал ни верным сердцем, ни практическим разумом.

Выше уже поведано, как сей порочный и злонамеренный неоднократно совершал недостойные деяния и благодаря присущей Шахиншаху снисходительности был спасен от смерти и осыпан милостями. Ради исправления и общего блага его послали в священную Мекку1. В возвышенных местах, где ему надлежало обрести добродетели, всё это время он собирал искры порочности в урожай своих деяний и, став вместилищем грехов, с темными намерениями вернулся в царские владения, освещенные лучами справедливости Шахиншаха. Преисполненный злодейских дум и коварных планов, он не остался в Гуджарате,

но проследовал в Агру и Дели. Явившись в Джалаур2, примкнул к мирзе Шараф-ад-дин Хусейну, погибшему для царства и веры, и предался еще более пустым и мятежным помыслам. Шараф-ад-дин Хусейн мирза также заключил с ним уговор, что выделит ему три сотни надежных мужей (хуб-и-худ) из [числа] доверенных сторонников, таких, как Яр Али Балуч и Мир Али Кулаби, которые поднимут беспорядки в областях (вилаят)3. А также пообещал, что если дела пойдут здесь (в Индии) успешно, то лично присоединится к нему. Если же события тут не увенчаются успехом, сам приедет в Кабул. Он 199 считает тот край своим оплотом и будет ожидать удобного случая.

Шах Абу-л-маали, по присущему ему скудоумию и подстрекаемый Шараф-ад-дин [Хусейном] мирзой, направился в Хаджипур, где находились семьи Хусейн Кули-хана и прочих военачальников [Акбара]. Достигнув окрестностей Хаджипура, не сумел всё же захватить его, поскольку Ахмад бек и Искандар бек — родичи Хусейн Кули-хана — в соответствии с распоряжениями Двора подоспели туда вслед [за ним]. Безголовый и злополучный юнец, отчаявшись взять Хаджипур, повернул к Нарнаулу. В то время [город] был выделен из государственных земель и доверен Шуджаат-хану, а его сын Кавим-хан стал там управителем. Мир Гесу4, амил финансов, собрался было перевезти ко Двору часть [собранных] государственных податей, но вследствие раздоров между прежними и нынешними чиновниками (гумаштаган) о предосторожностях забыли, и возобладала беспечность. Однажды