Жить - Кельта

— Поговори со старостами. Нам с сестрой одним жить не долго, разными путями люди притянутся, надо будет куда-то селить. Там же и Яру с Вереей свой дом захочется.

Кулик кивнул и одним глотком допил остатки из кружки. Встал, поколебался и всё же поклонился Мале не как гость хозяюшке, а как поднятые в ополчение кметы княжу. Волховица медленно кивнула, но рясна всё равно звякнула о колт. Двое людей друг друга поняли.

Три дня спустя Кулик вновь наведался к сёстрам и передал решение семьи — поженить молодых не дожидаясь весны и пусть живут как знают. Ещё неделю спустя привезли оставленное дома приданное Вереи, а отец Яра принёс скопленное сыном и повинился за обиду и изгнание. А там, как родня и хотела, поскорей обряды справили и так всё и оставили.

Глава 6

Пыль от дорог взымается до неба,

Где облака, и свет, и нега.

Но те пути сто вдохов, сто ударов —

И сто шагов с тобою запоздалых.

И поманят, и обманутся, и снова

Пыль с башмаков дороже крова.

(из плача странников)

Осень окончательно ушла и её место тихо заняла зима. Холодало, но во дворе сестёр этого почти не замечали. Хлопоты по дому поделили на двоих Мала и Верея, Яр устроил себе коник у входа в пристрое и мастерил и чинил всё для хозяйства, если выдавался часок другой без работы — украшал узорами до чего дотягивался от коромысла до крышки кадушки. Дом и двор становились краше и удобнее его стараниями.

Едва ли не каждую неделю приводили и привозили заболевших. Кого-то Ясна отпускала в тот же день, кто-то оставался на время в пристрое под общей заботой. Кметы, послушавшие рассказы Кулика и его жены, опасались обидеть волховиц и за помощь платили зерном и другой снедью, благо в этот год урожай не велел скупиться. На излом на попечение лекарки даже привезли молодку и оставили со старухой-матерью, мол, на нашей веси за три года как обживаться стали, первый родится. И как бы ни получилось, знаком примем. Вот и у Ясны хлопот хватало.

Несколько раз Мала выбиралась в город, пытаясь повстречаться с купцами и забрать ответы на отправленные с ними письма. Каждый раз обратно она привозила кипы бумаги, чернила, травники и лечебники, пряники, да что у кузнеца сторгует. После, как день поворотился, волховица взяла лошадку с собой и отправилась в другую сторону — прошла по всем деревенькам, выискивая тех, кто с даром — не нашла таких, а потом и дальше в глухие земли.

От неё не было вестей шесть недель, дома Ясна уже извелась от беспокойства. По вечерам в их горнице она подолгу смотрела туда, где на широкой лавке обычно сидела сестра и рукодельничала при свете огоньков. Когда, вздрогнув, Ясна возвращалась из своих мыслей, она нащупывала спрятанные в плетёнку чёрствые пряники, отколупывала от них крошечку, разжевывала и, морщась, убирала плетёнку обратно. Эти пряники были другими на вкус, не теми, которые она ела два года назад. И хоть и сладкие, девочке от них было горько, а попросить Малу их больше не покупать — страшно.

А дома пёкся хлеб и появлялись сундуки, прялка и ткацкий станок Яром справленный выглажены, что ни одной занозки не найти, и узорами снизу доверху украшены. Веретёна, песты и ступы, ложки и поварёшки, ковши и ковшики вставали на полочки. А без старшей дом оставался пустым.

Мала вернулась внезапно — пришла с горы, а не от дороги. Она вела подузцы измученную лошадку, тащившую волокушу, заваленную волчьими тушами и заледеневшими шкурками мелкого зверья. Волховица и сама валилась с ног, но сперва помогла устроить на отдых свою трудягу-спутницу и задала побольше не только сена, но и овса, потом попросила Яра с Вереей заняться скопившейся добычей — что можно будет использовать — оставить, а остальное как уж получится. И лишь потом ушла протопить баню, да и отдохнуть.

Через несколько дней выяснилось, что Мала из своего путешествия привезла не только это, но и подробную карту ближайшей земли до самого выхода к Загорью. Может она была и не слишком точна и подробна, но на ней были ручьи, горы и долины. Когда девушка закончила её рисовать, она позвала сестру и, показывая на абрисы, сказала:

— Смотри, это будет наша земля. Мы заселим её и защитим.

Жизнь вновь вернулась в привычное русло — все были на своих местах, даже Мала, вычёсывающая шерсть на кудель и едва заметно улыбающаяся. Но к весне улыбка угасла, и вместо неё на лице девушки верх взяла морщинка между нахмуренных бровей. А едва дороги просохли, Мала отправилась в город.

Глава 7

И дождь прекратится.

Этот город Мала не любила, но он был ближе всех к их с Ясной новому дому. Своего имени у него так и не появилось, а люди называли его по разному — Город, Последний город на Последней, Гиблый город и другие прозвища. Уже этим он не походил на родину Малы, и даже на давший временное пристанище Ветрище. Но худшим было то, что Последний город был ничейным — ни один княжъ не взял его под свою руку и не установил свой порядок. Он, как и земли за рекой, слыли вольницей, где уклады чуть ли не наизнанку толковали, а Новую Правду так и не приняли, забыв Старую.

Однако в этой глуши город разросся и извивался по берегу Последней на многие вёрсты и внутри его стен можно было найти даже то, от чего отказались во всех волостях по берегам Ста Рек и Срединного Моря. Даже стены города были насмешкой над традициями — подпрыгни повыше и перелезешь, а ворота и вовсе стояли нараспашку и никогда не охранялись. Сюда стекались и купцы, и люд при деньгах, и разбойники, и изгнанники, и даже волхвы и из вольных, и из клановых, но мало кто из последних хотел в нём поселиться.

Помня о дурной славе города, кметы устраивали свой торг у стен снаружи поодаль от лавок и прилавков ремесленной слободы. Без нужды внутрь не ходили, только заночевать под небом страшно — ограбят, но и гостевые дворы через раз такие же разбойники держат. Кметы и бродяги боялись, Мала