Дорога на Аваллон - Антон Валерьевич Платов

А после появился благородный воин, что приходил к Кормаку в Тару. Золотая чаша была в руке его. Удивился Кормак числу фигур на ней и необычайной тонкости работы.

— В ней есть нечто ещё более необычайное, — сказал воин. — Если сказать три слова лжи перед ней, она тотчас распадётся на три части. Если затем сказать три слова правды перед ней, части вновь соединятся, и чаша станет, как была прежде.

Воин произнёс три слова лжи, и чаша распалась на три части.

— Надо теперь произнести три слова правды, — сказал он, — чтобы чаша восстановилась. Итак, я говорю, о Кормак, — воскликнул он, — что до этого дня ни жена, ни дочь твоя не видели лица мужчины с той поры, как я увёл их от тебя из Тары, и что сын твой не видел лица женщины.

Тотчас же чаша стала опять цельной.

— Возьми же с собой, — сказал воин, — семью свою, а также и чашу, чтобы пользоваться ею для различения лжи от правды. И ветвь, издающая музыку, останется у тебя на радость тебе, но в тот день, когда ты умрёшь, они обе будут взяты от тебя. Знай, что я — Мананнан, сын Лера, король Обетованной Страны. Для того чтобы ты узрел Обетованную Страну, заманил я тебя сюда. Источник с пятью потоками, который видел ты, это — Источник Мудрости, потоки же его — пять чувств, через которые проникает знание. Никто не может обрести мудрость, если не выпьет хоть глоток воды из этого источника и его потоков. Люди всех искусств и ремёсел пьют оттуда.

Когда наутро Кормак пробудился, он увидел себя на лужайке Тары вместе с женой, сыном и дочерью. И ветвь и чаша были с ним. Чашей Кормака была она прозвана, и служила она для различения лжи от правды в Ирландии. Но, как и было предсказано Мананнаном, она не осталась среди людей после смерти Кормака…

Плавание Брана Благословенного

Предание о плавании Брана, сына Фебала, к волшебным островам западных морей сохранила для нас средневековая ирландская рукопись, однако помнили о путешествии Брана не только в Ирландии, но и на всех Британских островах. У кельтов Уэльса мы можем встретить Брана под именем Бендигейдврана (т. е. Брана Благословенного), сына Ллира; этот же персонаж выступает и как реальный святой Брендан средневековых хроник. Путешествию Брана посвящено много произведений самого разного характера — от фольклорных, до литературных. В числе последних — прекрасная поэма "Имрам"[25], принадлежащая перу Дж. Р. Р.Толкиена:

И вот из просторов бескрайних вод

гонимый пенной волной,

в туман, воротившись из дальних стран,

корабль пришёл домой —

в Ирландскую землю, где колокола

в Клуан-ферта на башне бьют,

где лес темнеет под сводом небес

и туманы стеной встают,

где Шаннон в Лох-Дерг течёт неспеша,

где дождя висящая сеть —

сюда святой Брендан пришёл навсегда,

пришёл, чтобы здесь умереть.

"Отец, ты мне расскажи, наконец,

и ничего не таи —

о том, что встретил в просторе морском,

что узрели глаза твои.

Живёт ли за морем эльфийский народ,

чьи скрыты от нас острова?

Семь лет ты искал — так нашёл или нет

ту землю, что вечно жива?"

"Много забыл я того, что чудно,

но не забыть никогда —

поныне стоят пред глазами они —

Облако, Древо, Звезда…"[26]

Итак, обратимся к древнему тексту, справедливо считающемуся классикой рассказов о Переходе.

Двадцать два четверостишия спела женщина неведомых стран, став среди дома Брана, сына Фебала, когда его королевский дом был полон королей; и никто не знал, откуда пришла женщина, ибо ворота замка были заперты.

Вот начало повести. Однажды Бран бродил вокруг своего замка, когда вдруг услышал музыку позади себя. Он обернулся, но музыка снова звучала за спиной его, и так было всякий раз, сколько бы он ни оборачивался. И такова была прелесть мелодии, что наконец впал он в сон. Когда же он пробудился, то увидел около себя серебряную ветвь с белыми цветами на ней, и трудно было различить, где кончалось серебро ветви и где начиналась белизна цветов.

Бран взял ветвь в руку и отнёс её в свой королевский дом. И, когда все собрались там, им явилась женщина в невиданной одежде, став среди дома. И вот тогда пропела она Брану двадцать два четверостишия, и все собравшиеся слушали и смотрели на женщину.

Она пела:

Ветвь яблочного дерева из Эмайн[27]

Я несу, всем вам ведомую.

На ней веточки из белого серебра,

Бровки хрустальные с цветами.

Есть далёкий-далёкий остров,

Вкруг которого сверкают кони морей.

Прекрасен бег их по светлым склонам волн.

На четырёх ногах стоит остров.

Радость для взоров, обитель славы —

Равнина, где сонм героев предаётся играм.

Ладья равняется в беге с колесницей

На южной равнине, на Серебристой Поляне.

Есть там древнее дерево в цвету,

На котором птицы поют часы.

Славным созвучием голосов

Возвещают они каждый час.

Сияет прелесть всех красок

На равнинах нежных голосов.

Познана радость средь музыки

На южной, туманной Серебристой Поляне.

Там неведома горесть и неведом обман

На земле родной, плодоносной.

Нет ни капли горечи, ни капли зла.

Всё — сладкая музыка, нежащая слух.

Без скорби, без печали, без смерти,

Без болезней, без дряхлости —

Вот истинный знак Эмайн.

Не найти ей равного чуда.

Взгляни на Страну Благодатную:

Море бьёт волной о берег и мечет

Драконовы камни и кристаллы;

Волоски кристаллов струятся с его гривы.

Будут плыть мужи по светлому морю

В Страну — цель их поездки.

Они пристанут к блистающему камню,

Из которого несётся сто песен.

Песнь несётся к плывущим,

Несётся долгие века, беспечальная.

Звучен напев стоголосых хоров,

Они избыли дряхлость и смерть.