Че Гевара. Революция длиною в жизнь. Часть 1 - Александр Смольников

К началу 1935 года стороны так измотали друг друга и понесли такие серьезные потери, что армии двух стран уже не могли проводить крупные наступательные операции. В конечном итоге активные боевые действия прекратились в марте, а в середине 1935 года при посредничестве Аргентины стороны заключили перемирие.

Сегодня можно с уверенностью говорить о том, что участие в Чакской войне русских офицеров помогло превратить десятки тысяч мобилизованных малограмотных парагвайских крестьян в настоящую армию, которая смогла защитить свою страну. Парагвайцы не остались неблагодарными по отношению к героям этой войны – после ее завершения и до наших дней русская община занимает важное место в жизни этого государства, а в честь отличившихся русских офицеров были названы многие улицы Асунсьона и даже целые населенные пункты в Парагвае.

Пока Тэтэ задремал, а взрослые буквально «на столы ложились», усердно и эмоционально, как могут только латиноамериканцы, доказывая свою позицию в войне Боливии и Парагвая, как уже споры перекинулись на обсуждение гражданской войны в Испании.

Глава большого семейства Гевара купил радиоприемник, и все, взрослые и дети, затаив дыхание, слушали передачи об испанской кровавой бойне. Внимательнее всех за известиями с Иберийского полуострова следил Эрнестито. Он отмечал на карте крошечными флажками линию фронта, построил на заднем дворе дома макет Мадрида и вместе с друзьями разыгрывал сражения между республиканцами и франкистами, в ходе которых сильно поранил ногу. Дон Эрнесто и донья Селия сотрудничали с аргентинским Комитетом помощи республиканской Испании, участвовали в акциях в поддержку Народного фронта.

Когда мальчик проснулся, сразу не мог понять, где находится, а сообразив, постарался вникнуть в смысл нового спора, но это удалось ему не сразу, хотя постепенно нить мыслей ораторов он уловил, так как это тоже была его любимая тема, ведь он перечитывал всё, что касалось военных конфликтов в мире. Больше всего его зажгла речь Селии, она громила фашизм, рассказывала о республике и при этом посматривала на друзей – чету доктора Гонсалеса Агиляра, заместителя премьер-министра Негрина в правительстве республиканской Испании, который слушал Селию и в знак согласия кивал тихонько головой. Когда стало ясно, что поражение республики неизбежно, он эмигрировал в Аргентину и поселился в Альта-Грасии.

Дети Селии и Эрнесто дружили с детьми Гонсалеса, учились с ними в одной школе, а затем в одном и том же колледже в Кордове, куда на машине вместе с Тэтэ их ежедневно отвозила Селия. Тэтэ дружил и со своим сверстником, испанским юношей Фернандо Барралем, отец которого, республиканец, погиб, сражаясь с фашистами.

После своей речи Селия предложила послушать друга Гонсалесов, видного республиканского генерала Хурадо, в то время гостившего у них.

– Друзья, я постараюсь не задерживать долго ваше внимание и расскажу о перипетиях гражданской войны. – Хурадо обвёл всех взглядом и продолжил, раскрывая причины, которые привели к этой войне, потом, постепенно увлекаясь, эмоционально закончил: – Ничто не может оправдать зверства франкистов, тысячи жизней на их совести, тысячи жизней и кровь наших товарищей и на их союзниках – итальянцах и немцах! Но победа, может, не сейчас, может, не завтра, но она всё равно придёт в наш дом!

Присутствующие встали и от души захлопали генералу. Но все уже понимали, что республиканцы войну проиграют, несмотря на мощную поддержку антифашистского движения. Селия сидела, раскрасневшаяся от волнения, слушая выступление генерала Хурадо, а когда все сели, с воодушевлением произнесла:

– А вы помните, друзья, летом 1937 года речь американского писателя, который сам принимал участие в войне и боролся за республику, да, да, я говорю о Хемингуэе, который, выступая на II конгрессе американских писателей с речью «Фашизм – это ложь», заявил… Так, извините, не найду, так. А! Вот эта выдержка, зачитываю, друзья: «Нам нужно ясное понимание преступности фашизма и того, как с ним бороться. Мы должны понять, что эти убийства – всего лишь жесты бандита, опасного бандита – фашизма. А усмирить бандита можно только одним способом – крепко побив его».

Эрнест Хемингуэй (1899–1961). Фото Курта Хаттона 1944 г.

«Крепко побив его» – здорово сказано! – Тэтэ повторял про себя понравившиеся ему слова Хеменгуэя: «Крепко побив его!» – вот решение вопроса войны и мира – крепко побить фашизм!»

И книги, и присутствие на политических баталиях, проходивших в их доме, беседы с матерью – всё оказывало влияние на Тэтэ, на формирование его будущих политических взглядов.

Глава 2

Учёба

2.1. Школьные годы

Парнишка лет десяти сидел в кресле за столом. По всей видимости, он учил уроки, заданные в школе. Учебники при этом были разбросаны по столу, какие-то валялись на полу, лежали на полках. Ровной стопкой были сложены книжки на углу стола. При внимательном взгляде можно было прочитать их названия. Это художественная литература, тут Жюль Верн, Марк Твен, Джек Лондон. Ещё одна стопка лежала непосредственно перед ним, в ней – труды Карла Маркса, Кропоткина, Ленина. Этим парнишкой был Эрнестито.

Только что он закончил читать толстую книгу сочинений Карла Маркса:

– Ну и Карл, ну и налепил что-то невразумительное, и ничегошеньки я не понял, что он так долго растолковывал, – годы спустя, будучи на Кубе уже команданте Эрнесто Че Геварой, он признавался жене: когда впервые прочел Маркса и Энгельса, «ровным счетом ничего не понял».

В этот момент в комнату зашла Селия:

– Тэтэ, отчего ты такой мечтательный сегодня?

– Мама, я просматривал литературу, мне кажется, что у нас несправедливое общество.

– О, ты уже начитался революционной литературы! Да, сын, мне тоже многое не нравилось и не нравится в нашем обществе. Ещё в юности, изучая историю нашей семьи, я познакомилась с работами Карла Маркса, упоминавшего имя нашего легендарного предка, и заинтересовалась идеями социализма. Эти идеи сильно повлияли на моё мировоззрение. Я вступила в борьбу за предоставление женщинам избирательных прав и стала одной из основательниц феминистского движения в Буэнос-Айресе. Когда мы поженились с твоим отцом и наняли людей на работу на плантации матэ, то решили улучшить положение рабочих, в частности, начали выплачивать им зарплату деньгами, а не продуктами, это вызвало недовольство окрестных плантаторов, и мы стали для них врагами. Надо сказать, что меня всегда притягивала Французская революция, её идеи, притягивала и сама Франция, её культура, история. Ещё я всегда любила творчество импрессионистов!

– Это, да-а! Мне тоже нравятся импрессионисты. Какие работы у Эдуарда Мане, Клода Моне, Густава Кайботта, Эдгара Дега! Просто потрясающие!

– Да, Тэтэ, согласна, мне