Чёрное море моё - Константин Алексеевич Амплеев

3) Волков-ст. группы трюмных.

4) БондаренкоН.-кок

5) Цуканов-

6) Евсеев-

Третий сверху ряд

1) Не помню, фамилии не разобрать

2) Демидов-

3) ПисицынМ.И.– командир отд. трюмных,

4) Каркоцкий – мотористов

5) Кудланев-

6) Яшков- ком-р отд. мотористов

7) Бондаренко(второй) штурманский электрик

8) Цебрин-

9) Гриднев-

10) Голиченко П.Т. – акустик

11) Хаткин – электрик

Четвёртый сверху ряд:

1) Балашев – моторист,

2) Чернышов – моторист,

3) Кутузов – моторист,

4) Румянцев-

5) Мараховский -

6) Парахненко Г.В. – трюмный,

7) Акулиничев – электрик,

8) Власов -

9) Цыбин -

10) Задвицкий М.А. – электрик.

Пятый сверху ряд:

1) Павленко -

2) Фёдоров А.И. – моторист.

(Пояснения сделаны лично Амплеевым К.А. и скопированы мной, Н. Г-К.)

Феодосия

Начало Великой Отечественной войны

Начало Великой отечественной войны застало подводную лодку «Щ-202», на которой я был инженер- механиком, в Феодосийском порту.

Это была одна из самых старых лодок типа «Щука» и входила в состав Учебного дивизиона подводных лодок Черноморского флота.

С начала июня 1941 года наша подводная лодка обеспечивала бригаде Ленинградского Научноисследовательского института испытания по постановке болванок мин типа «Ялта» (якорная, лодочная, торпедных аппаратов). Постановка болванок проводилась через торпедные аппараты при нахождении подводной лодки на небольших глубинах.

Стоявшая в эти дни штилевая погода благоприятствовала проведению испытаний в Феодосийском заливе. Для испытаний использовались специальные болванки мин с вмонтированными в них необходимыми механизмами и устройствами для их постановки в море.

Первые постановки болванок мин в море не давали нужных результатов. Подтрунивая над специалистами института, отвечающими за подготовку «мин», командир минно-торпедной боевой части подводной лодки лейтенант Гоглигидзе с юношеским задором декламировал: «В минном деле как нигде, вся загвоздка в чеколде». Лейтенант Гоглигидзе только несколько месяцев тому назад прибыл по окончании училища на нашу подводную лодку. С первых же дней прибывания на лодке Леон Гоглигидзе показал себя серьёзным, чутким и общительным командиром и товарищем. Эти его качества располагали к нему, и среди личного состава лодки он быстро завоевал хороший авторитет. Смотря, как специалисты института возятся около болванок ища причину неудач их испытаний, Леон Гоглигидзе не раз робко, но со знанием дела давал им советы, к которым они часто прислушивались. А неудачи испытания «мин» действительно заключались в чеколде.

Но вот все недостатки в механизмах и устройствах болванок мин выявлены и устранены. Испытания постановки «мин» на разных глубинах и подводных скоростях лодки уже давали требуемые результаты. В субботу 21 июня до обеда был сделан лодкой последний выход в море для этих целей и подписан акт об окончании испытаний.

Доложив по радио-связи об этом командованию, командир подводной лодки «Щ-202» капитан – лейтенант Владимир Козюберда получил разрешение на переход лодки в Новороссийск, в базу дислокации дивизиона.

Переход был назначен на воскресенье 22 июня 1941 года.

Узнав об этом, мы все очень обрадовались тому, что уже завтра сможем быть среди семей, друзей и знакомых.

После обеда в субботу была сделана авральная приборка лодки. Краснофлотцы под руководством старшин с особым старанием навели морской порядок в отсеках, вычистили механизмы и трюма, надраили до ослепительного блеска всё медное и латунное.

За время трёхнедельного стояния лодки в порту Феодосия, каждому командиру, старшине и краснофлотцу удалось в свободное от дел время не раз прогуляться по небольшим улицам города и осмотреть все его достопримечательности. Поэтому дальнейшее прибывание здесь делалось уже неинтересным, и всем хотелось быстрейшего возвращения в свою базу.

Ежедневные, однообразные выходы в Феодосийский залив всем значительно надоели. Каждому хотелось вернуться к своим товарищам, друзьям и родным.

Незабываемое впечатление у всех нас осталось от посещения дома-музея Айвазовского. Много суждений и мнений было высказано нами в эти дни о величии и значимости художника – мариниста Айвазовского. Находясь как-то в воскресенье на Феодосийском пляже вместе с другими, я невольно залюбовался пенящимся морским прибоем и в очередной раз восхищался искусством Айвазовского, который неподражаемо смог перенести морской прибой на полотно.

Пустынный и полутёмный порт Феодосия оживал с приходом пассажирского теплохода. Обычно это было в поздние вечера, с наступлением полной темноты. Сияя в огнях, теплоход как гигант возвышался среди окружающих портовых построек. Звуки танцевальной музыки радиолы разносились через весь город до окружающих гор. Шумная, нарядная толпа заполняла причальную стенку.

В середине июня среди этой толпы стало появляться большое количество армейских младших лейтенантов. По отлично пригнанному, совершенно новому обмундированию и по их радостным юношеским лицам было видно, что они только что окончили военную школу и впервые одели непривычную для них командирскую форму.

Возвращаясь однажды из города на лодку, я увидел опять толпы младших лейтенантов.

– Виктор Сергеевич, откуда их столько? Не знаете? – спросил я, показав глазами в сторону их.

– Вероятно окончили где-то на Кавказе военную школу. Вот и направляются в части, – ответил инженер-капитан 3 ранга Панов, дивизионный инженер-механик, который на нашей лодке участвовал в испытании постановки мин.

– Неужели все они следуют в Одесский военный округ? Что-то странно! Ведь это же третий пароход с такими пассажирами.

– Возможно там будут проводиться большие учения. А в общем, конечно, странно… Уж очень много.

Разговор по догадкам о переезде большого количества армейских младших лейтенантов пароходами следующими из Батуми в Одессу пришлось прекратить, так как мы вошли в толпу гуляющих пассажиров.

Кошмарный сон мучил меня в эту июньскую душную ночь. Несколько раз просыпался. Снова засыпал. Но сновидение не оставляло в покое. Опять начиналось всё сначала…

Громадный сарай. Тускло мерцают электрические лампочки. Куда не глянешь, везде голые человеческие трупы. Ровными рядами крест на крест они уложены в высокие штабели. А между ними прямые проходы. Этих штабелей с окостеневшими, вытянутыми, воскового цвета трупами много. Не сосчитать. Я мечусь по проходам, не могу найти выход из сарая. Лабиринт.

"Откуда столько трупов? Внешних повреждений на них нет. Значит это не авария. Неужели это утопленники? Но откуда, откуда же их так много?" – мучительно проносилось в мыслях, но ответа так и не находил.

Под впечатлением сна, обливаясь потом, в тревоге опять проснулся. Посмотрел на часы. До подъёма ещё целый час. Можно бы поспать. Но нет, не хочется видеть эти кошмары во сне. Лучше выйти на свежий воздух.

Электромоторный отсек подводной лодки, в котором была моя подвесная брезентовая койка, полузатемнён. Ниже меня, на такой же койке спал старшина группы электриков Мнацаканов, а на койке выше – электрик Перец. Лица обоих были покрыты капельками