Чёрное море моё - Константин Алексеевич Амплеев

пота, особенно капелек много на лбу и на верхних губах. Но это им, видимо, не мешало. Спали крепко. Я потихоньку встал и со всеми предосторожностями, чтобы не разбудить спящих, вышел на мостик, а потом на причал.

От свежего воздуха прилив бодрости наполнил меня всего. Страшное сновидение сразу забылось.

Безоблачное голубое небо опять предвещало жаркий крымский день. От воды тянуло прохладой. Косые яркие лучи солнца позолотившие вершины гор, алея на глади Феодосийского залива, ещё не успели прогреть воздух. Насыщенный за ночь ароматом трав и цветов с близлежащих гор он бодрил, придавая жизнерадостность. Феодосийский порт ещё не пробудился. Тишина его нарушалась только визгливыми криками чаек, стремительно бросавшихся то и дело за добычей в воду. Некоторым из них удавалось взмывать ввысь с небольшими рыбками в клювах. От этого крики других чаек ещё больше усиливались.

Бухта была почти пустынна. При входе в неё, сразу же направо у стенки стояла наша подводная лодка «Щ-202». А по диагонали у дальнем углу стоял морской охотник. Вот и вся загрузка бухты, если не считать нескольких рыбацких шхун, прилепившихся к другим причальным стенкам.

Любуясь красотой моря и окружавших гор я невольно задумался. Вот уже более двух лет, как я служу на «Щ- 202». В повседневной суете и заботах эти годы пролетели как-то незаметно. Зимой текущие ремонты, весной боевая подготовка, летом занятия с курсантами Высшего Военно-морского инженерного училища имени Дзержинского и слушателями курсов по подготовке комсостава подводного плавания. А за эти два года их побывало на нашей подводной лодке уже много десятков. Скоро должны прибыть новые. Для отработки их приходилось по десять – пятнадцать раз в день всплывать и погружаться. Это почти каждый день в течение двух месяцев в году. Но это необходимо. Растущему Военно-морскому флоту нужны кадры. Не смотря на большую загрузку всё же жизнь подводников интересна и разнообразна.

В сентябре должны идти в Николаев на судостроительный завод для капитального ремонта. Материальная часть подводной лодки порядочно износилась. Да и требуется более новейшее её техническое оснащение. Ремонтные ведомости составлены и уже утверждены.

За эти годы наш дивизион базировался и на Севастополь и на Одессу, и вот только в апреле этого года перешёл на новое место базирования в Новороссийск. Вместо Г.А. Апостолова командиром подводной лодки недавно стал капитан- лейтенант В. Козюберда. Трижды менялись и помощники командира подводной лодки. Сейчас им стал старший лейтенант С.А. Калин. Ну что ж, жизнь идёт и всё меняется…

– О чём, красный молодец, задумался? Аль красотка свела с ума? – вывел меня из задумчивости шутливый тон голоса нашего замполита, обратившегося ко мне. Старший политрук Степан Онуфриевич Литовченко был очень жизнерадостным человеком. В его разговоре часто звучали народные поговорки, присказки. За весёлый нрав и за душевность он пользовался большим авторитетом среди личного состава. Крупная фигура, румянец его лица выражали необыкновенную силу и здоровье.

– Да вот, залюбовался этой красотой моря. Вот и нашли кое- какие мысли, – ответил я.

– И впрямь, утречко прекрасное. Пошли смотреть, как бычков ловят. Вон командир уже там.

– Нет, побуду здесь. Скоро уже проворачивание механизмов, – отказался я.

Но вот царившая тишина была нарушена несмолкаемыми, звонкими голосами старшин и краснофлотцев. Все свободные от вахт члены экипажа уже были на стенке. Шутки и смех слышались то тут, то там. Около водопроводного крана люди плескались водой. Лица у всех были возбуждёнными и радостными. Выполнение задания окончено и через два часа мы должны были идти в свою базу – Новороссийск.

Начинался чудесный крымский день. Начиналось воскресенье 22 июня 1941 года в порту Феодосия. Яркие лучи июньского солнца ещё не успели нагреть охлаждённый за ночь воздух.

Вскоре ко мне подошёл инженер- капитан 3 ранга В.С. Панов:

– Красотища какая, Константин, воздух так пить и хочется! – воскликнул он, вторя моим мыслям.

Позолоченный Феодосийский залив всё больше и больше освобождался от утреннего тумана.

Так вместе с Виктором Сергеевичем мы стояли на стенке причала и восхищались наступающим днём.

Из рубочного люка лодки вышел старшина радистов – главный старшина Москалёв.

– Товарищ командир БЧ-V, а не знаете, где командир или комиссар лодки?

– Они пошли кажется вот за этот сарай. Вероятно смотреть как ловят бычков, – ответил я. По выражению лица Москалёва было видно, что он чем-то встревожен. После минутного молчания он осторожно заговорил:– Я недавно включил приёмник. Передавали окончание какого-то важного сообщения правительства. Из окончания этой передачи я понял, что началась война с Германией.

– Да что вы, товарищ Москалёв? Вы что-то перепутали, – почти вместе воскликнул я с Виктором Сергеевичем.

– Да нет, мне кажется, что я не ошибся. В 7 часов это сообщение будет передаваться вновь.

– Пока никому ничего не говорите, а идите и доложите командиру и комиссару, – посоветовал я. Москалёв ушёл искать их, а мы в недоумении смотрели друг на друга и не знали, что сказать. Ведь только что закончились большие учения Черноморского флота, – мелькали мысли в голове Возможно Москалёв принял по радио новую вводную на учения? Возможно Москалёв что-то не понял? Ведь с Германией заключён договор о ненападении. Почему же вдруг война? Неужели это коварство фашистской Германии?

Это началась война…

Таким образом, в связи с началом войны наша подводная лодка «Щ-202» задержалась в Феодосийском порту до 26 июня. Под руководством военкома п.л. старшего политрука Литовченко С.О. «Щ-202» была замаскирована под фон причальной стенки при помощи рыбацких сетей, кустарника, специально срубленного в горах, и угольной пыли, находившейся в большом количестве на стенке. Утром 24 июня Штаб флота оповестил все порты и корабли о том, что через Крым курсом с Запада на Восток движется большое количество самолётов противника и, что требуется принять в связи с этим необходимые меры.

Командир «Щ-202» капитан – лейтенант Козюберда В.Х. объявил боевую, и потом артиллерийскую тревогу. Артиллерийские расчёты во главе с командиром БЧ-2-3 старшиной Гоглигидзе и командира отделения артиллеристов старшиной 1 статьи Ардельяном С.М. заняли места у двух 45-ти миллиметровых пушек.

Через несколько минут над гребнями гор, окружавших Феодосию с северной стороны, появилось большое количество самолётов летевших курсом с Запада на Восток мимо города. По этим самолётам из наших двух пушек, пушки морского охотника, стоявшего в порту, и пушки, находившейся в районе аэропорта, был открыт отчаянный огонь. Стоя на боевом посту под открытым рубочным люком, оглушённый командами Гоглигидзе и уханьем двух пушек, я невольно подумал, что это наши артиллеристы ведут впервые артогонь не по учебной мишени, а