Век Вольтера - Уильям Джеймс Дюрант

а теорию — у Буало. Имея досуг для обработки стихов, он с готовностью принял совет классика совершенствовать форму, чтобы сделать кубок более драгоценным, чем вино. Хотя он по-прежнему исповедовал католическую веру, он принял доктрину Буало о том, что литература должна быть разумно одета. Природа — да, но природа, укрощенная человеком; чувства — да, но наказанные интеллектом. И что может быть лучшим руководством для такого контролируемого и отточенного искусства, чем практика древних поэтов и ораторов, их решение быть рациональными и сделать каждую часть каждого произведения упорядоченным элементом, объединенным в гармоничное целое? Здесь была классическая традиция, прошедшая через Италию и Францию, через Петрарку и Корнеля, а теперь завоевавшая Англию через Александра Поупа, как, казалось Вольтеру, она завоевала Шекспира через «Катона» Аддисона, и как классическая архитектура, прошедшая через Палладио и Серлио, через Перро и Рена, перекрыла или отменила готические фантазии и экзальтацию трезвыми фронтонами и спокойными колоннадами. Так сформировалось представление молодого поэта о классическом разуме, функционирующем в идеальной критике:Но где же человек, который может дать совет? Вы все еще рады учить и не гордитесь тем, что знаете? Непредвзятость, благосклонность или злоба; Не зациклен на предрассудках, не слепо прав; Хоть и выучен, но воспитан, а хоть и воспитан, но искренен; Скромно смелый и по-человечески суровый; Кто другу может свободно показать свои недостатки, И с радостью превозносить достоинства врага? Благословенны вкусом, точным, но неограниченным, Знание как книг, так и человеческого рода; Родовитая беседа; душа, свободная от гордыни; И любовь восхвалять, и разум на его стороне?7

Нашлось несколько критиков, готовых приветствовать такой стих и размеренную добродетель двадцатитрехлетнего юноши; поэтому Аддисон, который, должно быть, чувствовал себя здесь описанным, предложил поэту в № 253 «Зрителя» драгоценное признание, которое скоро будет забыто в словесных войнах. Другой поэт, Джон Деннис, автор пьесы «Аппий и Виргиния», счел себя оскорбленным в неосторожных строках Поупа,

Но Аппий краснеет при каждом вашем слове, И смотрит огромным, угрожающим взглядом, Как свирепый тиран на старых гобеленах,8

и противопоставил ему «Размышления, критические и сатирические» (1711). Он нашел реальные недостатки в мышлении и дикции Поупа и подал их под перченым соусом. Он назвал Поупа уродливым лицемером, похожим на лук Купидона или горбатую жабу, и поздравил его с тем, что он не родился в классической Греции, которая бы разоблачила его за уродство при рождении.9 Поуп зализывал раны и оттягивал время.

После успеха он опубликовал «Изнасилование замка» (1712). Это было откровенное подражание «Лютрину» Буало (1674), но, по общему мнению, оно превосходило свой оригинал. Лорд Роберт Петре выразил свой восторг по поводу миссис Арабеллы Фермор, отрезав локон ее прекрасных волос и убежав с ним. В результате между Питром и Питром возникла прохлада. Некий мистер Кэрилл предложил Поупу, что негодование Арабеллы может смягчиться, если поэт расскажет историю в юмористических стихах и подарит ей поэму. Так и было сделано, так и вышло; миссис Фермор простила лорда и дала согласие на публикацию поэмы. Но затем Поуп, вопреки совету Аддисона, расширил и загромоздил мирской текст насмешливо-героическим механизмом участвующих в нем сильфов, саламандр, нимф и гномов. Это «легкое ополчение нижнего неба» соответствовало причудам времени, и исправленное «Изнасилование» имело успех у всех, кроме Денниса. Джордж Беркли сделал паузу в своей кампании против материи, чтобы похвалить автора за гибкость его Музы. Вся прелесть стихосложения Поупа, его неистощимая мята образов и фраз заставляют поэму сверкать, как драгоценные камни в волосах «Белинды». Он с женской выучкой описывает косметику, которой фея вооружает героиню для любовных войн, и перечисляет с саркастическими эквивалентами насущные проблемы своего времени:

Нарушит ли нимфа [Белинда-Арабелла] закон Дианы [о девственности], Или какой-нибудь хрупкий фарфоровый кувшин с изъяном; Или запятнать ее честь или новую парчу; Забыть молитву или пропустить маскарад; Или потерять сердце или ожерелье на балу…10

Белинда присоединилась к сплетням и азартным играм титулованной компании в Хэмптон-Корте, где

При каждом слове гибнет репутация;11

и поэт использует свой артистизм, чтобы рассказать о карточной игре. Затем, когда Белинда наклоняется, чтобы выпить, похотливый барон срезает ее локон и уносится прочь (этот ямбический ряд бросается в глаза). Разъяренная, она преследует его, находит и бросает ему в лицо заряд нюхательного табака;

Внезапно, с начинающими наворачиваться слезами, И высокий купол вновь отражается от его носа.12

Тем временем гномы, или сильфы, или саламандры сами насилуют замок и уносят его с облаками славы в небеса, где он превращается в комету, затмевающую волосы Береники.

Все это приводило в восторг лордов и дам, клубы и кофейни Лондона; Поуп прослыл самым умным поэтом Англии, а все остальные поэты стали его врагами. Он ничего не добавил к своей славе утомительными стихами, описывающими Виндзорский лес