Сибирь, союзники и Колчак. Поворотный момент русской истории. 1918—1920 гг. Впечатления и мысли члена Омского правительства - Георгий Константинович Гинс

Приложение № 2 к главе 6

Комитет членов всероссийского Учредительного Собрания

Список членов Учредительного собрания, вошедших в Комитет до 13 августа 1918 года

1) Вольский Владимир Казимирович (Тверской губ.).

2) Брушвит Иван Михайлович (Самарской губ.).

3) Климушкин Прокопий Диомидович (Самарской губ.).

4) Нестеров Иван Петрович (Минской губ.).

5) Фортунатов Борис Константинович (Самарской губ.).

6) Маслов Петр Григорьевич (Самарской губ.).

7) Белозеров Петр Гаврилович (Самарской губ.).

8) Абрамов Василий Семенович (Румынский фронт).

9) Шмелев Николай Андреевич (Румынский фронт).

10) Былинкин Арсений Сергеевич (Румынский фронт).

11) Богослов Яков Аркадьевич (Самарской губ.).

12) Дутов Александр Ильич (Оренбургской губ.).

13) Буревой Константин Степанович (Воронежской губ.).

14) Лазарев Егор Егорович (Самарской губ.).

15) Терегулов Гумер Хабибра-Хманов (Уфимской губ.).

16) Подвицкий Виктор Владимирович (Смоленской губ.).

17) Кривощеков Александр Иванович (Оренбургской губ.).

18) Алмазов Валентин Иванович (Симбирской губ.).

19) Николаев Семен Николаевич (Казанской губ.).

20) Матушкин Вячеслав Александрович (Оренбургской губ.).

21) Здобнов Николай Васильевич (Пермской губ.).

22) Тухватулин Фатых Наборович (Пермской губ.).

23) Филипновский Василий Николаевич (Юго-Западный фронт).

24) Роговский Евгений Францевич (Алтайской обл.).

25) Филатов Василий Александрович (Уфимской губ.).

26) Минин Александр Аркадьевич (Саратовской губ.).

27) Гендельман Михаил Яковлевич (Рязанской губ.).

28) Раков Дмитрий Федорович (Нижегородской губ.).

29) Зензинов Владимир Михайлович (Петроградской губ.).

30) Марков Борис Дмитриевич (Томской губ.).

31) Ахмеров Мухитдин Гайнетдинович (Уфимской губ.).

32) Почекуев Кирилл Тихонович (Симбирской губ.).

33) Фахретдинов Габдул-Ахад-Резегдинович (Оренбургской губ.).

34) Кондратенков Георгий Николаевич (Тамбовской губ.).

Часть вторая

Верховный правитель. Союзники

Глава 11

Первые дни власти

Сложны были события и отношения, наполнявшие краткий период истории Сибирского правительства.

Время управления адмирала Колчака с внешней стороны кажется более простым. Здесь нет ни борьбы областных правительств, ни интриг Областной думы, ни исторических совещаний по созданию власти.

Но внутренне этот период много сложнее. До 18 ноября все события носили местный, сибирский колорит; после переворота они стали общегосударственными. Только в этот период сказывается на всех событиях решающее значение интервенции. Взаимоотношения Омского правительства с союзниками на фоне взаимоотношений самих союзников – это один из основных факторов трагической истории адмирала Колчака.

Российский характер власти с претензиями на представительство интересов всей России в связи с признанием адмирала как Верховного правителя генералами Деникиным, Юденичем и Миллером сделали Омск центром, определявшим направление общей политики национальных антибольшевистских сил.

Характеристика важнейших мероприятий Омского правительства выявляет поэтому политическую физиономию всего антибольшевистского движения этого периода.

Таким образом, при большей внешней простоте внутренняя история периода Верховного правителя гораздо сложнее и труднее, чем история Сибирского правительства.

С 18 ноября я отошел от ближайшего участия в работе правительства. В качестве товарища сначала министра народного просвещения, потом – иностранных дел, а с апреля 1919 года в качестве председателя Государственного экономического совещания я, в соответствии со своим желанием отойти от активной роли, занимал второстепенное место в правительстве. Так продолжалось до 15 августа, когда, не удовлетворенный политикой министров Тельберга[79], Михайлова и Сукина и пользуясь поддержкой Совета министров, я решил вернуться на прежнее место управляющего делами.

Мне ничего не удалось сделать. И хотя относительно важнейшего периода власти адмирала я могу говорить с объективностью, по существу, неответственного зрителя, но я отлично сознаю, что моя близость к событиям мешает мне претендовать на роль историка даже для этого периода, и я не буду смотреть на свою работу иначе как на связный дневник, как на запасы впечатлений человека, который пишет не для того, чтобы кого-либо оправдать или тем более кого-либо очернить, а только для того, чтобы помочь более объективным судьям уяснить себе ход событий, чтобы раскрыть для них некоторые подробности, известные только участникам, но оказавшие решающее влияние на общее положение власти. Кто знает, не понадобятся ли российскому правительству в будущем некоторые указания хотя бы отрицательного опыта? Интересен и важен практически отчет не только об удачливых, но и о несчастных попытках. А может быть, кое-что окажется заслуживающим и подражания.

Что было необходимо для успеха начатого в Сибири движения на Советскую Россию, я указал раньше: единение всех противобольшевистски настроенных сил, помощь союзников, верность своим обязательствам чехов, внутреннее спокойствие в тылу, быстрота наступления.

Почти ни одного из этих условий не было налицо. С самого момента избрания адмирала Верховным правителем уклоняется от участия в борьбе с большевиками вся эсеровская братия. Вместо содействия адмиралу она противодействует его успехам: разлагает агитацией армию, содействует дальнейшей деморализации чехов, возбуждает против власти земства и кооперацию, наконец, подготовляет заговор, который губит вместе с правительством и эсеров.

Помощь союзников становится очень существенной и значительной. Она поддерживает борьбу, но она оказывается настолько бессистемной, проникнутой такой нерешительностью, что ее отрицательные стороны парализуют положительные. Верность чехов оказалась такой, что в память их обесславленного теперь похода Сибирь воздвигнет когда-нибудь монумент, но только надпись на нем будет обратная той, которая начертана под Люцернским львом.

В результате ни спокойствия в тылу, ни быстроты успехов не оказалось. Затяжка привела к возрождению большевистских настроений в Сибири.

Они не были изжиты. Борьба началась в Сибири раньше, чем население успело проникнуться ненавистью к большевикам, и чем больше она затягивалась, тем больше нарастало сомнение: да нужна ли эта война? Большевизм, как революционное настроение, укреплялся, жажда коренного изменения строя оставалась неудовлетворенной. Вынужденный войной суровый административный режим при отсутствии творчества в деле устройства хозяйственной жизни страны вооружил против власти тех, кто раньше готов был ее поддерживать. Среди офицерства, как и среди солдат, проявлялось утомление войною, недовольство начальством, генералитетом, штабами. Городское мещанство и мелкое купечество, наблюдая вместо расширения оборотов застой в делах, начинали думать, что все будет лучше, когда окончится война и торговля станет всероссийской. Даже духовенство и то кое-где начинало подумывать об окончании Гражданской войны: тогда ему не придется произносить политические проповеди и служить «политические» молебны. Создавалось настроение, в котором сочувствие склонялось на сторону тех, кто побеждает. Побеждающими же в середине 1919 года оказались большевики.

Год пребывания адмирала Колчака у власти делится, таким образом, на два существенно отличных периода. Первый – это время успехов, когда адмирала называли русским Вашингтоном, когда Париж и Лондон слали ему приветствия и когда имя его, как спасителя России, становилось именем национального героя. Весной начинается перелом военного счастья. С июля положение на фронте становится грозным, всеобщее утомление войной овладевает населением, начинается всеобщее недовольство… Популярность адмирала сразу падает, и назревает общая катастрофа.

Отношение Сибири к перевороту

Переворот 18 ноября прошел не вполне гладко, но в общем был принят спокойнее, чем можно было думать. В Омске он вызвал некоторое волнение умов, но оно скоро улеглось.

Помню, в день избрания Колчака