Сибирь, союзники и Колчак. Поворотный момент русской истории. 1918—1920 гг. Впечатления и мысли члена Омского правительства - Георгий Константинович Гинс

Гайда, стоявший со штабом в Екатеринбурге, где заседал Чернов с компанией, не оказал им поддержки. Наоборот, там был произведен воинскими чинами самовольный арест Чернова, о котором повествует следующий доклад офицеров и солдат 25-го Екатеринбургского горных стрелков полка на имя командующего войсками екатеринбургской группы генерал-майора Гайды:

«19 ноября 1918 г. мы, офицеры и солдаты 25-го Екатеринбургского горных стрелков полка, вернувшиеся с фронта, узнали о провозглашении Верховным правителем земли Русской адмирала Колчака.

Светлой радостью прониклись сердца наши; засветилась надежда, что с созданием единой твердой военной власти прекратятся партийные распри, предательски разлагающие тыл доблестной армии чехословацкого народа и молодой армии нашей; твердой верой прониклись мы, боевые офицеры и солдаты, в возрождение свободной единой великой России.

Но омрачена была радость эта – радость всего фронта, всех тех, кто отдает свою жизнь для блага России и народа ее, погибающего под игом германско-большевистского гнета.

Усталые от боев и потерь, возвратившись в Екатеринбург, мы увидели предательские воззвания, призывавшие к свержению законной власти Верховного правителя – того, с именем которого связаны надежды фронта на близкую победу над врагами России, чешского народа и наших великих союзников.

Возмущенные этим и желая спасти наших братьев, оставшихся на фронте, от предательства тыла, мы, видя отсутствие мер по отношению к предателям, решились на шаг, нарушивший воинскую дисциплину. Каждая минута казалась нам промедлением – и потому, не спросив разрешения своих высших начальников, мы арестовали мятежников во главе с Черновым и другими членами Учредительного собрания, отняли у них припасенное оружие, документы и преступные воззвания, составлявшиеся ими.

Сознавая всю тяжесть допущенного нами нарушения воинской дисциплины, мы просим о предании нас военному суду. Пусть же русский военный суд вынесет свой суровый приговор над нами, как над солдатами возрождающейся армии Российской; но мы останемся гордыми и счастливыми, сознавая, что и на фронте, и вне его сумели до конца выполнить свой неоплатный долг перед армией и перед нашей великой родиной.

(Следуют подписи офицеров и солдат полка.)

22 ноября 1918 года».

Решительные меры были приняты и в отношении «учредиловцев». Адмирал объявил, что не признает первого Учредительного собрания законным ввиду неправильных условий его избрания (таким был ответ и Дутову на его запрос от имени казачества). Ввиду действий «учредиловцев» по организации мятежа и избрания для руководства им особого органа был отдан приказ арестовать членов Комитета.

«Бывшие члены Самарского Комитета членов Учредительного собрания, – говорится в приказе, – уполномоченные ведомств бывшего Самарского правительства, не сложившие своих полномочий до сего времени, несмотря на указ об этом бывшего Всероссийского правительства, и примкнувшие к ним некоторые антигосударственные элементы в Уфимском районе, ближайшем тылу сражающихся с большевиками войск, пытаются поднять восстание против государственной власти, ведут разрушительную агитацию среди войск, задерживают телеграммы Верховного командования, прерывают сообщение Западного фронта и Сибири с оренбургскими и уральскими казаками, присвоили громадные суммы денег, направленные атаману Дутову для организации борьбы казаков с большевиками, пытаются распространить свою преступную работу по всей территории, освобожденной от большевиков.

Приказываю:

§ 1. Всем русским военным начальникам самым решительным образом пресекать преступную работу вышеуказанных лиц, не стесняясь применять оружие.

§ 2. Всем русским военным начальникам, начиная с командиров полков (включительно) и выше, всем начальникам гарнизонов арестовывать таких лиц для предания их военно-полевому суду, донося об этом по команде и непосредственно начальнику штаба Верховного главнокомандующего.

§ 3. Все начальники и офицеры, помогающие преступной работе вышеуказанных лиц, будут преданы мной военно-полевому суду.

Такой же участи подвергнуть начальников, проявляющих слабость и бездействие власти.

Верховный правитель и Верховный главнокомандующий адмирал Колчак.

Город Омск. 30 ноября 1918 года».

После этого приказа значительная часть членов бывшего Самарского правительства вместе с главой его Вольским скрылась. Как это обыкновенно бывает, попались и были заключены в тюрьму менее видные деятели. Западная фронда была, таким образом, ликвидирована. Но эта ликвидация положила начало внутреннему фронту. Эсеры начали энергичную работу по разложению тыла.

Легкая победа в Екатеринбурге и Уфе не была окончательной победой. Правительству Колчака все время приходилось вести борьбу на два фронта: с большевиками и эсерами.

Превращение земств в революционные гнезда

Из Миасса было сообщено в Омск последнее постановление нелегально существовавшего в Уфе Центрального комитета партии эсеров. Оно призывало все партийные организации употребить свои силы на борьбу с диктатурой Колчака.

«Партийным организациям, – говорилось в постановлении, – вменяется в обязанность немедленно реорганизоваться применительно к условиям нелегальной работы, не отступая на полумерах, способных разлагать энергию, не выводя организацию из-под репрессий. Партийные организации должны вернуться к методам и формам работы, практиковавшимся при самодержавном режиме, объявив беспощадную борьбу на жизнь и на смерть режиму единоличной диктатуры, не отступая ни перед какими способами борьбы.

Отнюдь не вызывая искусственно местных стычек, восстаний, партийные организации в то же время не должны задерживать их возникновения, раз они самопроизвольно вытекают из настроения широких слоев демократии, гражданской или военной, и имеют шансы на успех распространения. В этих случаях надо брать в свои руки руководство движением, принимая все меры к его расширению».

Далее говорится: «Соответственные энергичные шаги должны быть предприняты фракциями, группами членов партии, местных городских и земских самоуправлений и особенно членами наличных, не успевших ликвидироваться областных правительств». Предписывается также вести противоправительственную агитацию среди чехословаков и народной армии. Таким образом, земские и городские самоуправления, в которых было значительное число членов партии социалистов-революционеров, с этого момента стали органами партийной борьбы, подчиненными директивам Центрального комитета партии.

Нелады с Востоком

Нелегко оказалось сговориться и с Семеновым.

Атаман Анненков сдался очень легко, так как иначе был бы принужден к капитуляции силой. Мне известно, что от атамана приезжали гонцы в Омск для выяснения обстановки. Они получили от торгово-промышленного класса, который поддерживал Анненкова в период его подпольной работы и отчасти после свержения большевиков, категорическое заявление, что дальнейшей поддержки отдельным отрядам больше оказываться не будет. После этого Анненков прислал телеграмму, что он со своими партизанами целиком переходит в распоряжение адмирала.

Не так было с Семеновым. Подобно тому, как эсеры были сильны поддержкой чехов, которые и укрывали их, и помогали связи их тайных организаций (чехами была организована своя почта), и морально поддерживали своими противоправительственными заявлениями, дискредитировавшими власть во внешнем мире, – так атаман Семенов был силен японской поддержкой. Ликвидировать его выступление можно было только дипломатической, а не физической силой. Но как раз дипломатии в этом инциденте со стороны Омска и не проявилось.

Прежде чем остановиться подробнее на этом инциденте, необходимо вернуться к первым дням власти адмирала Колчака.

Процесс Волкова, Красильникова и Катанаева

Суд