Сибирь, союзники и Колчак. Поворотный момент русской истории. 1918—1920 гг. Впечатления и мысли члена Омского правительства - Георгий Константинович Гинс

государственный контролер кабинета Штюрмера С.Г. Феодосьев, еще молодой человек, считавшийся в Петрограде знающим финансистом. Он проживал в Омске в качестве директора одного иностранного предприятия. От участия в правительстве он упорно отказывался, предпочитая оказывать влияние со стороны.

Таким образом, Совет министров в первые же дни столкнулся с влиянием случайных лиц и безответственных сфер в области внешней и внутренней политики. Это не замедлило сказаться на практике.

Чрезвычайное Государственное экономическое совещание

Чуть ли не на третий день по своем избрании Верховный правитель поручил Тельбергу оформить учреждение Чрезвычайного Государственного экономического совещания, причем дал ему уже готовый проект указа. Этот проект был разработан Феодосьевым и построен так, что преобладало в совещании представительство от торгово-промышленного класса. Совет министров внес коррективы в пользу представительства кооперации, и 22 ноября указ был утвержден.

Совещание учреждалось на следующих основаниях.

1. Предметом занятий указанного совещания должно быть выяснение: а) финансовых мероприятий, которые дали бы возможность в кратчайший срок устранить тяжелое финансовое положение, переживаемое страной; б) мероприятий, необходимых в деле правильного снабжения армии; в) мероприятий, необходимых для восстановления производительных сил и товарообмена в стране.

2. Совещание образуется под председательством лица, назначенного Верховным правителем, в следующем составе: а) министры: военный, финансов, снабжения, продовольствия, торговли и промышленности, путей сообщения и государственный контролер; б) представители правлений частных и кооперативных банков – 3; в) представители Всероссийского Совета съездов торговли и промышленности – 5; г) представители Совета кооперативных съездов – 3.

3. По усмотрению председателя совещания приглашаются сведущие лица по всем вопросам, подлежащим обсуждению совещания.

4. Постановления совещания по указанным во 2-м пункте сего положения вопросам представляются Верховному правителю.

В учреждении совещания, по существу, ничего отрицательного, конечно, не было, но представление первоначального проекта Верховному правителю без ведома председателя Совета министров и доклад по этому проекту в отсутствие председателя и без одновременного представления мнения заинтересованных министров свидетельствовали о нарождавшемся закулисном влиянии. Диктатор должен открыть к себе доступ различных мнений, но только при условии явности их и свободной открытой критики.

Совет министров

Совет министров остался в том же составе, какой определился при Директории. Большинство составляли прежние деятели Сибирского правительства: Вологодский, Михайлов, Серебренников, Петров, Старынкевич, Шумиловский, Зефиров, Сапожников (фактически его заместителем был я, так как Сапожников переехал с министерством в Томск). Новыми были Ключников, Тельберг, Краснов, Гаттенбергер и военные: генерал Степанов[83]и контр-адмирал Смирнов[84], представленный в морские министры самим адмиралом, несмотря на то что раньше вопрос о необходимости Морского министерства подвергался сомнению.

Настроение Совета министров, казалось, должно было быть довольно единодушным. Новые люди составляли меньшинство. Случайность министерских назначений, правда, сказывалась. Наличие трех наслоений: сибирского, директорского, колчаковского – время от времени проявлялось. Но не в этом была слабая сторона Совета министров, а в его беспрограммности.

Общие руководящие идеи правительственной политики, изображенные в интервью Вологодского, данном им после сформирования правительства Директории, требовали более подробной разработки как в политической, так и в экономической части программы.

Вот почему в Совете министров вскоре поднялся вопрос о разделении министров на две группы. Одна из них должна была заняться разработкой экономических вопросов, другая – вопросов политических. Предполагалось, что каждая из этих групп будет заниматься не одними текущими вопросами, но главным образом теми основными принципами, которые, по одобрении их Советом министров, могли бы послужить руководящими началами политики правительства.

Но воспринята была сразу только одна часть этого плана. Для обсуждения политических вопросов Совет министров постановил образовать особый Совет при адмирале.

Совет Верховного правителя

Председатель Совета министров, министр внутренних дел, министр финансов, министр иностранных дел и управляющий делами, то есть поименно: Вологодский, Гаттенбергер, Михайлов, Ключников и Тельберг – составили так называемый Совет Верховного правителя, которому суждено было обратиться в своего рода «звездную» палату. Основная цель его учреждения – установить общую линию политики – с самого начала стушевалась перед злободневной – устранить закулисные влияния.

Совет Верховного правителя приучился разрешать лишь текущие вопросы, собираясь по приглашению адмирала. Члены Совета Верховного правителя, постоянно занятые работой в министерствах, никогда не собирались для общей оценки международного и политического положения. Отправляясь к адмиралу, они обыкновенно не знали, какие вопросы будут поставлены на обсуждение. На заседаниях они часто встречали случайных лиц, военных и гражданских, приглашенных по тому или другому поводу адмиралом. Так, например, с первых же заседаний постоянным участником Совета стал Сукин.

Самостоятельная работа Совета Верховного правителя имела последствием то, что Совет министров отошел от политики. Нередко он узнавал о важных решениях и актах одновременно и даже позже частных лиц. Совет министров стал заниматься почти исключительно законодательством, утратив в значительной степени функции органа управления.

Состав Совета Верховного правителя образовался по соображениям близости к политике соответствующих ведомств, но играло роль и личное доверие Совета министров к избранным членам. Несомненно, однако, они не оправдали доверия в том отношении, что не смогли овладеть задачей, перед ними поставленной.

Могли ли другие сделать это лучше – судить не нам.

Нужна ли была политика?

Многие думали раньше, а некоторые утверждают это и теперь, что Российское правительство не должно было заниматься политикой, что роль министров при диктаторе должна была сводиться к разрешению текущих практических вопросов: снабжения, финансов, суда и пр. Таковы были предположения торгово-промышленного класса, принятые на съезде в Уфе. Нечего и говорить, что устранение политики значительно упростило бы и облегчило положение правительства. Но было ли это возможно?

История Сибирского правительства сплошь состоит из фактов политической борьбы. Соперничество партий, отсутствие у социалистов-революционеров сознания гибельности их интриг, наличие не ликвидированного в законном порядке представительного органа – Сибирской думы, взаимоотношения с другими областными правительствами – как можно было вырвать эти вопросы из жизни? Политика так глубоко проникла во все взаимоотношения, что избавиться от нее было невозможно.

Российскому правительству адмирала Колчака было трудно достигнуть этого. Поставив себе задачей объединить всю Россию и добиться признания союзников, оно не могло отрешиться ни от международной, ни от внутренней политики.

Одним отрицательным лозунгом – «Долой большевиков!» – объединить всю Россию было невозможно. Получить признание демократических государств можно было тоже только по выявлении политического направления, конечных целей и мотивов их осуществления.

Разве не политикой были вопросы о назначении генерала Хорвата, смещении Семенова, переизбрании самоуправлений и так далее? Вопрос о городских и земских организациях, например, – это вопрос о поддержке или оппозиции правительству. Оставить прежний состав земств означало сохранить очаги противоправительственной пропаганды. Почти все земства занимались исключительно политикой, будучи органами все той же злосчастной партии эсеров, сумевшей в революционной обстановке 1917 года благодаря нелепостям избирательного закона