Путешествие в пушкинский Петербург - Аркадий Моисеевич Гордин

Так, в 1820 году, когда Пушкина выслали из Петербурга на юг, Дельвиг, расставшись с ним, написал стихотворение «Соловей мой, соловей». Современники считали, что под соловьем Дельвиг подразумевал своего гениального друга. Стихи были положены на музыку композитором Алябьевым. «Соловей» сразу же завоевал признание публики. Не меньшим успехом пользовался романс Верстовского на слова Пушкина «Черная шаль». Когда петербургский издатель Дальмас выпустил текст и ноты, они шли нарасхват.

Потребность в нотной литературе способствовала быстрому увеличению количества «музыкальных магазинов». В «Адресной книге на 1823 год» С. Аллера значится только четыре лавки, где продаются ноты, а десять лет спустя их было уже вдвое больше. В 1830-х годах на Малой Морской существовал магазин И. Пеца, на Большой Миллионной – Бернара. Дела последнего шли так хорошо, что он открыл еще один магазин в доме Энгельгардта. Существовали музыкальные магазины Брифа, К. Рихтера, Брандуса и K° – последний в доме Голландской церкви на Невском проспекте; на Невском же, у Аничкова моста, был музыкальный магазин Л. Снегирева.

В этих магазинах покупателю предлагали пьесы для фортепьяно и других инструментов, романсы, арии из опер, сборники русских песен, которые выдерживали по нескольку изданий. Очень были популярны народные русские песни, собранные и обработанные композитором из крепостных Д. Н. Кашиным. «Кашин подслушивал песни у ямщиков, на большой дороге, и у русского мужика, в поле… Кто не знает голосов Кашина на слова Мерзлякова? Кто из слыхавших Сандунову не помнит ею петых песен Кашина и не любовался его „Лучинушкою“ в устах Зонтаг и Шоберлехнер?» – писал Н. А. Полевой.

В нотных магазинах продавались и всевозможные музыкальные альманахи с заманчивыми названиями: «Жасмин и Роза – подарок для туалета на 1830 год любительницам и любителям песен, или Новейшее собрание романсов и песен», «Подарок на 1832 год для милых девушек и любезных женщин» и т. п. Среди этих изданий выгодно выделялся «Лирический альбом», выпущенный в 1829 году М. И. Глинкой совместно с композитором-любителем Н. И. Павлищевым – мужем сестры Пушкина Ольги Сергеевны. Этот альбом пропагандировал русскую музыку. В него вошли песня М. Ю. Виельгорского «Ворон к ворону летит» и его романс «Черная шаль» на слова Пушкина, романсы Глинки «Память сердца» на слова К. Н. Батюшкова, «Скажи, зачем…» на слова С. Г. Голицына. В приложении даны были ноты танцев, и среди них мазурка и вальс Глинки. Танцы имелись в музыкальных магазинах в большом выборе.

Ноты стоили дорого, и предприимчивые владельцы музыкальных магазинов начали открывать нотные библиотеки. Был «Нотный кабинет» при магазине Брифа, нотная библиотека при магазинах Пеца и Рихтера. В 1836 году открылась Музыкальная библиотека Снегирева.

Но не только домашнее музицирование привлекало жителей столицы. Каждый год весной, в предпасхальный Великий пост, наступало время концертов. В это время театры закрывались, прекращались балы и маскарады. Единственным дозволенным развлечением становились концерты. «В великопостное время Петербург делается добычей артистов всех возрастов и видов, – писал фельетонист „Санкт-Петербургских ведомостей“. – Нет спасения и убежища от этого звучного нашествия. Концертные билеты сыплются как град… Если друг ваш бежит к вам с распростертыми объятиями – будьте уверены, что у злодея полон карман концертных билетов».

Выступали с концертами петербургские певцы и музыканты, много гастролеров приезжало из-за границы. Слава о щедрости русских меценатов, благожелательности русской публики прочно утвердилась в Европе. Весной, когда возобновлялось судоходство, на кораблях, идущих в Петербургский порт за сырьем и везущих иностранные товары, приплывали и гастролеры. Водный путь в столицу Российской империи считался самым коротким, дешевым и безопасным.

Устраивали гастроли по-разному. Одни гастролеры ехали на свой страх и риск. Другие заручались рекомендательными письмами от путешествующих русских. Самые знаменитые получали приглашения. Приехав, обращались к известным любителям искусства, прося покровительства, затем отправлялись в Управу благочиния за разрешением и снимали зал.

Иногда получали зал от благотворителей, как это описано в «Египетских ночах» Пушкина: «На другой день Чарский в темном и нечистом коридоре трактира отыскал 35-й номер. Он остановился у двери и постучался. Вчерашний итальянец отворил ее. – Победа! – сказал ему Чарский, – ваше дело в шляпе. Княгиня*** дает вам свою залу, вчера на рауте я успел завербовать половину Петербурга; печатайте билеты и объявления. Ручаюсь вам если не за триумф, то по крайней мере за барыш…»

Так и делалось: печатали билеты и объявления, выпускали афиши. Эпиграфом к одной из глав «Египетских ночей» Пушкин взял текст из подобной афиши: «Цена за билет 10 рублей, начало в 7 часов».

В начале века концертные билеты стоили обычно 5 рублей ассигнациями. В 1820–1830-е годы цена колебалась от 5 до 10 рублей, что делало концерты мало кому доступными. Трудно предположить, чтобы какой-нибудь мелкий чиновник тратил значительную часть своего месячного жалованья на концертный билет. А о простом народе уж и говорить нечего. Посещать концерты могли только люди обеспеченные.

Обычный вид концертного зала описан Пушкиным в тех же «Египетских ночах»: «Зала княгини*** отдана была в распоряжение импровизатору. Подмостки были сооружены; стулья расставлены в двенадцать рядов; в назначенный день, с семи часов вечера, зала была освещена, у дверей перед столиком для продажи и приема билетов сидела старая долгоносая женщина в серой шляпе с надломленными перьями и с перстнями на всех пальцах. У подъезда стояли жандармы. Публика начала собираться… Вскоре все ряды кресел были заняты блестящими дамами; мужчины стесненной рамою стали у подмостков, вдоль стен и за последними стульями. Музыканты с своими пульпитрами занимали обе стороны подмостков. Посредине стояла на столе фарфоровая ваза. Публика была многочисленна. Все с нетерпением ожидали начала…» Эта картина списана с натуры.

Весной 1820 года в Петербурге гастролировала знаменитая итальянская певица Анджелика Каталани. Современники считали ее гастроли самым выдающимся событием в музыкальной жизни Петербурга с начала века. Каталани дала два концерта. Ее голос и манера пения привели всех в восторг. В городе только и разговоров было, что о Каталани. Встречаясь, первым делом спрашивали друг друга: «Ты видел ее? Ты слышал ее?» В книжных лавках и музыкальных магазинах продавали портреты певицы. В ее честь слагали стихи. Журналисты сравнивали ее с легендарной райской птицей. В журнале «Сын отечества» концерт Каталани описывали так: «Хотя цена билета была 25 рублей, но уже накануне их нельзя было достать. Начало было назначено в 7 часов, но уже в 5 часов зала была почти полна. Стечение карет было столь велико, что сама Каталани, несколько опоздавшая, должна была с полчаса пробираться к зале».

Пушкину не удалось услышать Каталани. Ее концерты проходили 26 и 31 мая, а 6 мая