Под звездами - Лора Павлов

— Ты в порядке, Джорджи, — прошептала Бринкли, и голос её дрогнул, когда она произнесла моё имя.

Я отстранилась, вытирая лицо.

— Вау. Ты даже была готова терпеть миссис Ранитер, лишь бы принести мне любимую пасту?

— Такова участь старшей сестры. Но сегодня она обо мне не спрашивала. Только про тебя говорила. — Она подошла к пакету и достала два контейнера, расставив их на кухонной стойке возле барных стульев.

— Правда? Это на неё не похоже.

— Ну, начала она с того, в порядке ли ты. А потом пошли вопросы про тебя и горячего миллиардера. Интересовалась, переспали ли вы. Отметила его рост. Его руки. Сказала, что у него, похоже, большие ступни. И что его угрюмый вид наверняка говорит о том, что он как лев в постели.

Моя челюсть отвисла, и слёзы сменились смехом.

— Она просто невероятна.

Бринкли протянула мне вилку и села рядом, попробовав макароны.

— Да, чёрт возьми, оно того стоило. Ради такого можно потерпеть неловкий разговор.

Я застонала от удовольствия, когда тёплый сыр растёкся во мне.

— Я понимаю её увлечение этим мужчиной. Честно, сама с первой встречи не могла отвести глаз.

— Ты его любишь, да?

— Да.

— Ты ему говорила?

— Говорила. Мы оба это сказали. И я слышала, как он говорил это, когда… — я сделала воздушные кавычки пальцами, — «долго спала». Я знаю, что он меня любит. Я это уже давно знаю.

— Чёрт. Это даже как-то горячо.

— Что? — я улыбнулась и всмотрелась в её лицо.

— Что он сидел возле тебя всё время в больнице и признавался в любви. А потом сбежал, когда ты очнулась, потому что боль почти потерять тебя оказалась слишком сильной. Это как сюжет для какого-нибудь крутого любовного романа.

Я усмехнулась:

— Да, но именно поэтому любовные романы — это выдумка. В жизни всё не так очаровательно. Никто не хочет проходить через ад, чтобы быть вместе, понимаешь? Хотя надо будет сказать Эшлан — она точно может взять такой сюжет для своей следующей книги.

В дверь постучали, и я вздрогнула.

— Думаешь, Боссман прислал ещё цветов? — усмехнулась Бринкли, оглядывая мою квартиру, заваленную букетами, которые он присылал с тех пор, как покинул больницу и пропал.

Я вскочила и пошла к двери. Когда открыла её, у меня глаза полезли на лоб. Дилан, Эверли, Эшлан, Шарлотта и Вивиан стояли там, а Вивиан держала в руках большую розовую коробку из пекарни.

— Что происходит?! — воскликнула я, и они по очереди бросились обнимать меня.

После объятий с каждой и с Бринкли, они сняли пальто, а Вивиан протянула мне коробку с выпечкой.

— Мы подумали, что тебе могут пригодиться кексы после больницы, — она поцеловала меня в щёку.

Эверли ткнула пальцем в Дилан:

— Нам надо было убедиться, что ты в порядке. А тут у нас мешок с деньгами — она уговорила мужа отправить за нами вертолёт, мы по пути прихватили Шарлотту в городе, и вот мы тут.

— Мы знаем, что ты устала. Мы только на пару часов. Посидим, кексов поедим, посмеёмся, как в старые времена, — Эшлан обняла меня за плечи и уткнулась головой.

— Ты знала, да? — хихикнула я, посмотрев на сестру.

— Джорджи, я репортёр, я знаю всё. Конечно, знала. Плюс, кому-то нужно было сказать им, где теперь твоя новая квартира. Так что мы решили, что я сначала накормлю тебя нормальной едой, а потом перейдём к кексам от Виви. — Она перенесла коробку на кофейный столик, и мы все устроились на диване, сбившись в кучу.

— Не могу поверить, что вы все здесь, — сказала я, и подбородок задрожал. Слёзы прорвались, и остановить их я уже не смогла.

Но я чувствовала всю любовь, которая заполнила эту комнату, и это было именно то, что мне нужно.

— Я знаю, ты пережила серьёзную травму, — сказала Шарлотта, — но Бринкс уже успела вкратце рассказать нам, что происходит с Мэддоксом. Парни бывают такими чертовски тупыми. Клянусь, они всегда таскают нас через ад, прежде чем подхватят и закружат.

Эверли взяла салфетку с кофейного столика и вытерла слёзы с моего лица.

— Всё будет хорошо, Джорджи. Каждый справляется с травмой по-своему. Поверь, я могу это подтвердить. Я и сама раньше убегала. Иногда страх потерять кого-то настолько всё затмевает, что разум отказывается работать.

— Но никто не бежит вечно. Он разберётся, — сказала Виви, протягивая мне шоколадный кекс с розовой глазурью, аккуратно оформленной в виде цветка. — Я знаю, что эти твои любимые.

— Кексы делают всё лучше, разве нет? — заметила Эшлан, вытаскивая ванильную булочку из коробки.

— Сто процентов, — Бринкли откусила приличный кусок розовой сахарной глазури и застонала. — Отличное временное средство.

— Ну так расскажи нам про Мэддокса Ланкастера, — сказала Дилан, устроившись поудобнее. — Вульф его знает, говорит, он умный парень и ему он нравится. — Она поморщилась. — Или мы теперь его ненавидим? Потому что я могу распечатать его фото, достать дротики, и мы можем как следует отыграться, если хочешь.

Я одновременно и смеялась, и плакала.

Хотя моё тело всё ещё восстанавливалось, и сердце болело… семья всегда всё облегчала.

И даже если моё сердце навсегда разбито, я не одна.

Но эта мысль снова заставила грудь сжаться.

Потому что я подумала: а не один ли Мэддокс сейчас?

Сидит ли он где-то, мучаясь в одиночку?

И сама мысль о том, что ему больно, заставляла болеть всё моё тело.

32 Мэддокс

В дверь моего номера постучали, и я недовольно поморщился. Ужин я уже заказал, и абсолютно не горел желанием, чтобы меня кто-то тревожил.

Я приехал сюда прямо из больницы. После того, как убедился, что с Джорджией всё в порядке. Всё навалилось на меня в тот момент, когда она открыла глаза.

Не тогда, когда она провалилась под лёд, и не когда я делал ей искусственное дыхание. Словно организм сработал на автопилоте — чистый инстинкт: борись или беги. Я дрался как мог, чтобы довезти её до больницы. Чтобы убедиться, что она выберется.

Но стоило этим сапфировым глазам встретиться с моими... Стоило услышать её хриплый голос...

Меня словно током ударило.

Перед глазами всплывали обрывки того, как я пытался вдохнуть жизнь в маму. Как давил руками ей на грудь. Как её безжизненное тело уносили из дома. Я будто снова переживал всё это. И не мог выбросить из головы образ Джорджии, лежащей на льду с посиневшими губами и неподвижным телом. Позволить себе любить