Дневник. 1941-1943 - Александр Мелентьевич Волков

посвятили на перетаскивание вещей в новое помещение, занимались этим до часу ночи. Разместились тесновато, но уютно. Комнаты чистенькие, оклеенные новыми обоями. Разительный контраст с нашим помещением в А[лма]-Ата.

 23. Часов до 12 — разборка книг, которыми завалено все. Потом был в милиции у нач[альника] пасп[ортного] стола, получил разрешение на прописку, дальше — поехал на Лубянку, в издательства.

Прежде всего в Детгиз. Увы.... Наумовой и Абрамова там уже нет, все новые лица. Камира нет, пошел, представился Дубровиной, поговорили о планах, я напомнил о «Цар[ском] токаре», она обещала выяснить вопрос, посоветовала мне познакомиться с гл[авным] редакт[ором] Кононовым. Был и у него, что-то он на меня не особенно приятное впечатление произвел. По моему — чересчур сух и прилизан, «джентльмен», а я теперь «джентльменов» не люблю! Ему тоже говорил о «Цар[ском] токаре».

Зато Камир — «простой парень». Принял меня радостно, заявил, что ждал меня (оказывается, что Детгиз по его инициативе даже посылал мне вызов, которого я не получил).

Он предложил мне писать книгу «Совр[еменная] авиация» в сотрудничестве с ген[ерал]-майором Юрьевым или к[аким-]н[ибудь] другим крупным военным специалистом.

— У него будут знания, а вы можете сделать книгу занимательной.

Я согласился. Об'ем он намечает 8–10 листов, так что есть где развернуться. Просил звонить или зайти в субботу, 27-го.

В «М[олодой] Гв[ардии]» нашел Сергеева, отдал алма-ат[инскую] посылочку. Серг[еев] настаивает на том, что «Мат[ематика] и жизнь» д[олжна] б[ыть] написана к 15/II. Я заявил, что к этому сроку книгу сделаю, он будет оформлять договор. Видел Сафонова, который предложил мне писать биогр[афию] Лобачевского на основе джентльм[енского] соглашения.

Я это предложение отклонил.

— Никаких джентльменских соглашений. Когда будет договор, тогда и стану писать книгу.

Еще побывал у Вас[илия] Ив[ановича] Шумилова. Он взял мое заявление, но мы с ним решили подождать с оформлением до четверга, когда вернется Ивановский, т[ак] к[ак] заменяющий его Иларионов — большой формалист, и говорит не о моем восстановлении, а о зачислении вновь, что означает потерю стажа.

К Шумилову ехал по новой линии метро — 3 очереди. Видел станции — Новокузнецкую, Павелецкую, з[аво]д им[ени] Сталина. Грандиозное дело — провести такое строительство во время войны!

Дома застал Евгения (я с ним созвонился из Детгиза), поговорили с час, выпили по стаканчику кр[асного] вина.

Весь вечер — разборка книг.

 24. В пять утра ходил на дров[яной] двор, хотел записаться в очередь на получение топлива, но дров не было, ничего не вышло.

Закончил часам к 12 разборку и укладку книг, в комнатах начинает устанавливаться порядок.

Затем поехал в ССП. Первым человеком, которого я встретил в Союзе, был Арий Давыдович Ратницкий! Встретились радостно; он работает в Литфонде, посвятил меня в курс событий, рассказал, какие надо документы и т.п. Встал на учет, а затем поехал в Литфонд. Там ничего сделать не удалось, т[ак] к[ак] еще нет прописки и др[угих] документов. Решил получать снабжение через Литфонд, это, пожалуй, выгоднее, чем через Ин[ститу]т.

Домой вернулся около 4 часов. Встал вопрос о санит[арной] обработке. Пошли все трое на Воронцово поле, на «А», простояли там около часа и, не дождавшись трамвая, вернулись домой.

 25. Весь день занимался в Ин[ститу]те. Ивановский отдал 26. приказ о восстановлении меня в должности доцента с окладом 1100 р[ублей] в месяц.

 26. Утром прошли сан[итарный] осмотр и все же прописки нет. Потребовали мой воинский билет, я пошел с ним в военный стол и там заявили, что билет устарел и я должен пройти переосвидетельствование в комиссии.

После занятий в Ин[ститу]те отправился в Молотовский райвоенкомат и мне предложили завтра к 10 часам явиться в поликлинику №47, к доктору Зайц.

Вечером, в 9 часов был салют по поводу взятия Гомеля — первый московский салют. Я выходил смотреть — очень красиво, когда взлетают десятки красных и зеленых шаров.

 27. Был у д[окто]ра Зайц, к[ото]рая направила меня к глазному врачу — на завтрашний день. После занятий в Ин[ститу]те проехал в Литфонд и ССП — хотел продвинуть свое оформление, но без прописки ничего не вышло. Директором Клуба писателей оказался Анат[олий] Алексеев[ич] Болихов, с которым я вместе работал по эвакуации писателей в 1941 г[оду]. Он меня вспомнил, хотя заявил, что я сильно изменился; я получил от него талончик и пообедал — обеды не то, что в Алма-Ата!

Спать лег рано.

 28. Прошел медосмотр. Женщина-врач смеясь заявила мне:

— С такими глазами можете быть снайпером!

Резолюция: годен с очками. Но, по ее словам, мой возраст не берут. А С[ергей] И[ванович] Губкин говорил, что меня забракуют, как доцента. В общем, я не беспокоюсь. Если даже возьмут в Кр[асную] Армию, буду работать в армейской или дивиз[ионной] газете — семью из А[лма]-Ата вывез, они здесь хорошо проживут.

Вечером перечитывал 1 и 2 книги дневника и сам удивлялся: какая продуктивность, как много сделано работы и скольки еще там записано интересных замыслов! К некоторым я, безусловно, вернусь.

Направил сегодня радио, а то уж очень было без него скучно и была полная оторванность от событий.

 28 (продолж[ение]) Адик ездил на вокзал выяснять, пришел ли багаж, но ему не удалось ничего сделать.

 29. Утром до Ин[ститу]та сам ездил на вокзал. Сутолока там ужасная, но мне удалось вклиниться к справочному окошку без очереди и я узнал, что багаж пришел. Это приятно. Потом занимался в Ин[ститу]те.

 30. К 9 часам явился на комиссию в Молотовск[ий] Райвоенкомат, но Зайц оказалась больна, комиссия отложена до 3-XII. Добился того, что мне разрешили прописаться условно, до того, как будут оформлять воинские документы. Поехал домой и с Катер[иной] Иван[овной] отправились в милицию. Воен[ный] стол оказался отзывчивым — мне поставили штамп: «принят на учет», но девица из окошка, где прописывают, заставила доставать трехрублевые марки. Пришлось бежать на Таганку. В общем, наконец, прописался! Теперь мы московские жители!

Поехал в Литфонд и только-только успел сдать свои документы симпатичн[ому] старику Петру Иванычу; он обещал мне выхлопотать карточки на всех и предложил явиться за ними к 6 часам. Справку о том, что я доцент, просил сдать в ССП. Я пошел туда — моя справка не годится, надо нотариальную копию. Поехал в Ин[ститу]т, машинистка напечатала три копии, но в нотар[иальной] конторе на Ордынке их не приняли: они копии с копии не заверяют. Пошел пешком к трамваю, заблудился, сделал колоссальный конец и вышел к Краснохолмскому