Ковальский в тылу врага - Неуловимый Джо

было приятным. Сказать по правде, в той больнице я чувствовал себя как нельзя более комфортно, и дело даже не в том, что я мог поговорить с кем-то кто под достоинству ценит мой биоинженерный труд, а скорее даже в том, что я мог не только ознакомиться с их мнением основанным на колоссальном опыте а скорее в том, что я мог положиться на их мнение.

Каждый день они приносили мне проекты экспериментальных процедур, которые мне оставалось только воплотить. Они с удовольствием наблюдали как я восстанавливал себя, как зарастают мои барабанные перепонки, как восстанавливаются разорванные ткани, как работает моя биохимия. В некоторых вопросах, они были намного опытнее меня. И когда я уже начал вставать с постели и даже ходить, даже тогда я был рад с ними проконсультироваться. В общем с их помощью, я восстановился всего за месяц. А благодаря их профессиональному любопытству и творческой пытливости, я даже стал намного сильнее.

Авель восстановился ещё быстрее. Вероятно сказывались его модификации, которые он разрабатывал для того, чтобы не таскать с собой наушники на стрельбища в военном училище. Он не отходил от Кошкина, заботился о нём и обо мне так внимательно и чутко, что я уже думал почаще получать контузию, чтобы вновь ощутить его чуткость и заботу. Но как только мне тало легче, я всё чаще стал замечать парня практикующегося во флирте с медсестричками и девушками интернами. Именно в этот момент я был счастлив, хотя в вопросах флирта и соблазнения, этот ушастый засранец оказался куда более умелым чем я.

В один прекрасный день, когда Авель практически полностью восстановил слух Кошкина, нас навестил сам Шеф. Мы выкатили Кошкина на инвалидной коляске в больничный скверик, где нас и должен был встретить Шеф.

— Ну и, долго мне ещё кататься?

— Расслабься Иван, делаю всё что могу. Скоро забегаешь. — сказал Авель — Ничего со мной не случиться, покатаю ещё пару недель. Как тебе к стати вон та? Хороша не правда ли?

— Тощая немножко, но буфера у ней знатные. — неловко громко сказал Иван.

— Потише ты, спугнёшь! — сказал ему я, и затянул свой халат на талии потуже.

— Ну пап. Не порть, всё так и задумано. Смотри.

Высокая темноволосая медсестра, с пышной грудью стрельнула взглядом в сторону Кошкина, а потому надменно закатила глаза, и вновь стала недоступно занятой.

Мы сидели и смотрели, как за забором больницы в парке, молодые матери играют со своими детьми. молодые на вид девушки имели по по четверо, а то и пятеро детей, они с удовольствием учили дочек скакать на скакалке, кидали тарелочки и мячи со своими детками и шумели не меньше чем их дети. Утреннее солнышко ослепительно блестело в лужах и спицах детских колясок. Жирный серый кот сидел на вершине детской горки поджав лапки под себя, нони один из детей не решался нарушить его спокойствия. Совсем даже наоборот. Дети прыгали и веселились воруг, старательно обходя пушистого хозяина детской площадки.

— Эх, — вздохнул Авель — После таких приключений, ты мог бы спокойно на пенсию идти, Иван.

— Я? — возмутился Кошкин, — Да я, да на пенсию? Ни за что! — сказал он и отвернул коляску от картины мирной жизни.

— А смотри, всё равно поглядывает… — иронично заметил я.

— Отставить, Ковальский! У нас субординация, и выслуга лет!

— Да признай, Иван, разве не пора бы уже? — склонился над ним Авель, не переставая строить глазки медсёстрам.

— Нет. Рано ещё. — подкрася к нам со спины Шеф.

— Да слух мы и правда потеряли. Добрый день шеф!

— Добрый день! Ковальские, Кошкин. Вижу идёте на поправку. — учтиво поздоровался начальник.

Он предложил нам с кошкиным закурить, и продолжил:

— Баринов сегодня умер в больнице. Так что суд затягивается. Полицию мы почистим, секты закроем, но дело ещё не закончено.

— Да, мне ещё предстоит серьёзный разговор с Вишневским! — сказал я и размял кулаки.

— Я с ним поговорил уже. Благодаря вам, эльфы, у меня теперь есть на него достаточно рычагов влияния, чтобы взять под контроль его влияние здесь. А вы, Войцех, вам лучше вообще в Польшу не возвращаться. Увы.

— И что же мне теперь делать? — спросил я — Мне теперь на вас работать?

— Мы ценим приложенные вами усилие смекалку и героизм, при спасении Ивана. Но увы, вы нам не подходите. А вот ваш сын… — шеф закрил, отодвинул сигарету в сторону и обратившись к Авелю продолжил — ваш отец слишком старый и закостенелый, но вы, Авель, вы еще молоды, не думали поступать в Курганский или Галицинский?

— Нет конечно, я же капитан запаса польской армии, кто ж меня туда примет?

Шеф рассмеялся.

— Там полно факультетов куда берут иностранцев, кроме того, учитывая что именно вы предоставили стратегические сведения про угрозу и технологии кластерных организмов, для вас и на остальных факультетах могут сделать исключение.

— Кроме того, — усмехнувшись продолжал шеф — последние пятьдесят лет, все интуристы по умолчанию считаются британскими шпионами. ни разу ещё не ошиблись! Кроме вас.

— Да, не зря папа держал меня подальше от британских штучек… — ухмыльнулся мне Авель.

— Так да или нет?

— Да конечно! — обрадовался Авель.

— Надеюсь вы не против? — усмехнулся мне Шеф.

— Да нет конечно.

— Ну тогда добро пожаловать в Коалицию Глаз Бесстрастия, стажёр. — сказал шеф и пожал руку Авеля.

Авель с удовольствием пожал руку и улыбнулся. Но как только он завершил рукопожатие, я заметил деталь, которая вызвала у меня истинную гордость. Во время рукопожатия, Шеф передал Авелю тот самый транзистор, который подарил мне старик электронщик в Золотаре. Но мою гордость вызвало даже не это. Авель совершенно спокойно, весьма элегантно и даже незаметно спрятал транзистор в карман, совершенно никак не акцентируя на нём внимания. Я понял: мой сын наконец-то стал мужчиной. Половозрелым жизнеспособным и самодостаточным самцом Homo Eldaris.

— Ну что же, поправляйтесь, Иван. Ждём вас на службе.

— Спасибо шеф.

— А вы, Войцех, пройдёмте со мной. Мне нужно переговорить с вами с глазу на глаз.

Шеф был лет на пятнадцать моложе меня. Я удивлялся, какая разница в профессионализме между нами. За каждым его чеканным шагом читалась огромная жизненная мудрость. Он ни сколечко ни умалял моих биоинженерных достижений, но при этом обладал некой уверенностью в себе и гордостью, которая возникает у людей с невероятным колличеством жизненного опытта и связей которые он порождает. Я сразу понял, что именно жтого не хватало мне, что именно это он предложил Авелю, а следовательно и мне, в награду за наши усилия. Шеф шагал и двигался так,