Леонид Брежнев. Опыт политической биографии - Виктор Деннингхаус

военного прошлого Брежнева стала предметом очевидного скепсиса и даже осмеяния для поколения советских людей, идентичность которых во многом строилась вокруг памяти о Великой Отечественной войне»[820]. Причины «мемориального фиаско» Брежнева исследователь видит в следующем: кампания по героизации военных страниц биографии советского лидера сначала органично вписывалась в контекст брежневской политики, направленной с середины 1960-х гг. «на кардинальное повышение символического статуса Великой Отечественной войны в советской мемориальной культуре, включая объявление Дня Победы нерабочим праздничным днем, массовое награждение участников войны, юридическое оформление первоначального круга городов-героев» и т. п., что нашло положительный отклик у большинства советских граждан[821]. При этом сам Брежнев и его окружение «проявляли определенную скромность в освещении военных сюжетов брежневской биографии»[822]. Например, в кратком научно-популярном очерке «Великая Отечественная война», изданном в 1970 г. двухсоттысячным тиражом, фамилия Брежнева упоминалась всего пять раз, причем применительно непосредственно к военной биографии Брежнева речь шла о включении его фамилии в алфавитном порядке в перечни политических работников фронтового и армейского звена, которые выделялись «высокими организаторскими способностями»[823]. Однако с момента, когда была предпринята попытка, направленная на повышение символического статуса «малоземельного» эпизода и «его закрепление в общесоюзной мемориальной повестке как одного из центральных событий военной истории», Брежнев перешел символическую «красную линию»[824].

1979 г. уже традиционно принес Брежневу очередную советскую награду, на этот раз приуроченную к юбилею кампании по освоению целинных и залежных земель: «22 Марта. Четверг. Беседовал с т. Черненко. Провел Политбюро ЦК. [Василий Васильевич] Кузнецов вручил орден – Октябр[ьской] Рев[олюции] за целину. Принимать буду»[825]. О следующем ордене Октябрьской Революции, врученном в конце 1980 г., Брежнев записал скупо: «18-ое Декабря. Четверг. Политбюро ЦК. Вручение награды»[826]. В очередном, «юбилейном», 1981 г. Брежневу были вручены два «советских» знака отличия, что и было отмечено в «дневнике»: «29-ое Октября. Четверг. Провел Политбюро. Получил значок за 50 лет в КПСС» и «19 Декабря. Суббота. Состоялось вручение награды[827] – мне. Вручал М.А. Суслов – я отвечал. Переговорил с т. Ярузельским. Он поздравил с награждением. Получил желтенькие по 28 включительно»[828]. Эта запись, где сведения о присвоении Брежневу в четвертый раз звания Героя Советского Союза непосредственно соседствуют с упоминанием пресловутых «желтеньких», снотворных лекарств, без которых Брежнев очевидно уже не мог существовать, символично свидетельствует о том, что награждение также стало для Брежнева своеобразным допингом.

С награждениями Брежнева орденами и медалями иностранных государств дело доходило до абсурда. Именно массовое вручение наград вассальных по своей сути иностранных государств стало притчей во языцех и одной из причин дискредитации Брежнева в глазах народа[829]. Соответствующее решение, впрочем, как и в случае с награждением советскими орденами и медалями, выносило Политбюро ЦК КПСС, которое определяло, следует ли Брежневу принимать очередную иностранную награду.

Основанием для решения Политбюро выступала инициатива со стороны первых лиц дружественных правительств. Так, летом 1973 г. с ходатайством о присвоении Брежневу звания Героя Народной Республики Болгария и награждении его орденом Димитрова выступил Т. Живков. Политбюро ЦК КПСС выразило в ответ свое согласие 3 сентября 1973 г.[830] Соответствующая выписка из протокола Политбюро в первую очередь отправлялась потенциальному «имениннику» – то есть самому Брежневу. Причем эта игра в демократию серьезно воспринималась всеми заинтересованными сторонами. 14 октября 1976 г. Брежнев записал в «дневнике»: «Провел Политбюро. Поблагодарил тов[арищей] за согласие и единодушное решение по награж[дению] меня дважды Героем Чехословакии. Затем ряд решений за повесткой дня»[831]. В 1976 г. Политбюро неоднократно принимало соответствующие постановления – Брежневу исполнялось 70 лет, и лидеры социалистических стран вступили между собой в своеобразное соревнование. Например, 17 ноября 1976 г. Политбюро приняло сразу два постановления о награждении Брежнева: второй Золотой звездой Героя Народной Республики Болгария[832] и звездой Героя Германской Демократической Республики[833].

Как позднее писал Д.А. Кунаев, «Брежнева и по сию пору упрекают, что он увлекался наградами. Это правильно. Но ради справедливости хочу сказать, ведь не сам же он себя награждал. Заметив слабинку, ему угождали, заискивали перед ним и награждали его члены Политбюро, находившиеся всегда под боком, другими словами – московская группа. Конечно, ошибкой Брежнева было то, что он не возражал против многочисленных награждений, а потом и сам уверовал, что этими “звездами” его отмечают по заслугам»[834].

Иногда гротескность ситуации переходила все мыслимые границы. Так, 6 ноября 1981 г. Политбюро дало свое согласие на награждение Брежнева высшим орденом Демократической Республики Афганистан (ДРА). Курьез заключался в том, что сам орден еще предстояло изготовить, и Политбюро постановило: «Поручить аппарату Президиума Верховного Совета СССР организовать изготовление в СССР некоторого количества высшего ордена ДРА “Солнце Свободы” и других необходимых предметов[835] в соответствии с просьбой афганской стороны и по подготовленным ей эскизам»[836]. Все было изготовлено оперативно, и уже 16 декабря 1981 г. Брежнев смог отметить в «дневнике»: «Принял Комаля Бобрака[837]. Получил их орден»[838].

В других случаях награды изготавливать самим не приходилось, но всегда советское государство оплачивало визиты глав делегаций дружественных государств, прибывших вручить Брежневу очередной знак отличия. Постановление Политбюро от 9 декабря 1976 г. «О дружеском визите в СССР тов. Я. Кадара» является в этом отношении типичным: Министерству путей сообщения СССР приказывалось выделить вагон для поездки венгерской делегации в Москву и обратно, саму делегацию размещали в государственном особняке на Ленинских горах, а расходы, связанные с визитом, компенсировались средствами из резервного фонда Совета министров СССР[839].

Выписка из протокола № 35 заседания Политбюро ЦК КПСС «О согласии на награждение Л.И. Брежнева высшим орденом Демократической Республики Афганистан»

6 ноября 1981

[РГАНИ. Ф. 80. Оп. 1. Д. 1213. Л. 2]

Иногда нехитрой приманкой для Леонида Ильича выступала редкость зарубежной награды. Так, сообщая шифровкой 19 июня 1980 г. об инициативе руководства Социалистической Республики Вьетнам наградить высшим орденом республики – «Звездой Героя» – Л.И. Брежнева, А.Н. Косыгина и М.А. Суслова, советский посол во Вьетнаме И.А. Огнетов не преминул подчеркнуть слова министра канцелярии Ву Тана, согласно которым до сего момента этим орденом были награждены «только тов. Тон Дык Тханг и Вьетнамская народная армия»[840].

Наряду с официальными наградами иностранных государств, брежневскую коллекцию время от времени пополняли различные памятные знаки, изготовленные за рубежом, которые либо напрямую льстили самолюбию генсека, либо их дарители надеялись встретить благосклонное отношение Брежнева, уповая на оригинальность подношений. Так, в июне 1976 г. посол СССР в Швейцарии П.И. Герасимов передал для вручения Брежневу медаль, изготовленную известной швейцарской фирмой «Хугенин