Почувствуй - Маша Драч

Где он сейчас? Изменился или нет? Женился? Счастлив ли?

Всё-таки прошло целых два года. За это время у него вполне мог уже родиться ребенка. От этой мысли боль в сердце отдается особенно сильным толчком.

Я судорожно выдыхаю, благодарю водителя такси и выхожу.

Девочки встречают меня с шариками, цветами и французскими пирожными.

Во второй раз за день меня выводят на эмоции. Я не скрываю их. Радуюсь и всех по очереди обнимаю. Настроение совсем не рабочее. Я делаю небольшую поблажку и параллельно спрашиваю, как обстоят дела. Все цифры и нюансы мне известны. Но одно дело видеть их на бумагах и совсем другое — в реале.

Иногда оглядываюсь по сторонам. Порой кажется, что я вот-вот его увижу. Особенно навязчивым это чувство становятся, когда я захожу в бутик. Здесь везде заметны логотипы его компании. Даже на них я реагирую слишком остро.

Мысленно ругаю себя.

Нет его здесь. И вряд ли он вообще появится. Он может быть сейчас где угодно и с кем угодно.

Мне никто не виноват, что я не могу набраться сил и смелости, чтобы перевернуть эту страницу своей жизни. Другая на моем месте с радостью приняла бы ухаживания Эдуарда. А я… После Наиля у меня никого нет и не было. Ни в каком формате. Меня начинает подташнивать от одной только мысли, что я лягу в одну постель с другим мужчиной. Он всё равно будет не так пахнуть, не так смотреть, обнимать и целовать. А просто суррогат мне не нужен. Лучше уж всю жизнь буду сам, чем… вот так.

Твердо решив и завтра вернуться в «Плазу», но уже с рабочим визитом, я еду в ресторан.

В том, чтобы быть не за рулем, есть свои преимущества. Как минимум, можно спокойно выпить и не беспокоиться о том, где оставить на ночь машину.

Мы с Мирой занимаем небольшой столик у окна. Пока выбираем блюда, болтаем. Подруга рассказывает об успехах Дани — сына Яна от другой женщины. О самом Яне и даже о том, что всерьез задумывается об еще одном ребенке.

— Ты же знаешь, я больше не могу иметь детей.

— А Ян что говорит?

— Он не против, если мы возьмем из детского дома. Но это такая ответственность. Пока думаем. Может, и не стоит ввязываться. Не знаю.

— Ты поймешь, когда примешь окончательно решение. Если кто и справится с такой ответственностью, то только вы с Раевским. Поэтому всё зависит от вас, ваших возможностей и желания.

— Знаешь, ты всегда так говоришь, что не поверить тебе просто невозможно.

— Значит, выпьем за невозможное, что становится возможным.

Мы салютуем и наконец-то делаем заказ.

Я продолжаю слушать рассказы подруги, потому что мне самой нечего в общем-то и рассказать. Жизни вроде бы идет вперед и в то же время стоит на месте. Поэтому мне очень интересно послушать Миру. Хотя бы так я себя отчасти чувствую живой.

— У тебя так волосы отросли, — вдруг замечает Мира.

Я невольно провожу пальцами по своим локонам. Раньше они всегда были у меня до середины лопаток. Теперь без нескольких сантиметров до поясницы. Ухаживать за ними не так-то и просто, но я не жалею. Думать о причине, почему я решила их отращивать всё также боюсь. Потому что эта причина носит всё то же имя — Наиль.

Стоит мне подумать о нем, и я замечаю, как взгляд Миры в мгновение ока меняется. Она смотрит куда-то позади меня, затем возвращается к моему лицу и бледнеет.

— Что такое?

Я резко оборачиваюсь и… Чувствую, как пол под моим стулом угрожающе покачивается. Хватаюсь пальцами за край стола и пытаюсь сделать вдох. Хотя бы один. Хотя бы крошечный.

В груди взрывается привычное чувство онемения, а затем оно стремительно превращается в раскалённый болезненный шар. Он ширится внутри меня, ширится. Вот-вот лопнет.

Я вижу знакомую линию плеч. Вижу знакомый профиль. Немного кудрявую темную челку, которая будто бы стала совсем чуть-чуть длинней.

Невольно напрягаю слух, но не слышу его голоса, его смеха. Только вижу, как губы растягиваются в улыбке. Она всё такая же широкая и по-мальчишески искренняя. Вижу длинные пальцы, украшенные несколькими дорогими кольцами. Вижу, как эти самые пальцы с нежностью и заботой сжимают ребенка. Девочку. Ей, наверное, и года еще нет. Не знаю. Она уверенно сидит на предплечье Наиля. Он поддерживает ее за спинку, что-то говорит ей. Девочка сосёт соску и во все глаза смотрит на него.

Я понимаю малышку. На такого мужчину, как Наиль, по-другому смотреть и невозможно. Будь тебе хоть двадцать лет, хоть годик. У нее такие же вьющиеся темные волосы, как и у него. Коротенькие, но в то же время их длины достаточно, чтобы завязать в два милых хвостика.

Мой шар лопается, когда я вижу стройную невысокую молодую женщину. Она подходит к ним, поправляет девочке рукавчик на платьице и улыбается в ответ Наилю. Он смотрит на нее. А у меня сердце плавится в агонии.

Гармония. Идиллия. Безусловное понимание.

Вот, что я вижу, когда смотрю на них. Вот, что я потеряла, когда решила вычеркнуть себя из жизни Наиля. Всё это он мог бы с легкостью подарить мне и никогда не потребовать вернуть назад.

Мне стоит немалых усилий, чтобы повернуться к своему столику. Кажется, я даже слышу хруст собственных шейных позвонков.

Встречаемся с Мирой взглядами. Я пытаюсь улыбнуться, но уверена, что получается у меня нечто только отдаленно похожее на улыбку.

Два года мучительной работы над собой за считанные секунды летят к чёртовой матери. Хрупкое равновесие шатается, и моя неказистая пирамидка из кривых кирпичиков самообладания рискует вот-вот разрушиться.

Нужно уходить. Срочно.

Нужно уйти ровно до того момента, пока он меня не увидел.

Иначе я точно сломаюсь.

Глава 44.

Ива

Внутренне вся съеживаюсь от стука собственных каблуков. Хочется ступать по мраморному полу как можно тише и мягче.

На самом деле в ресторане и без меня шумно. Не сильно, но достаточно, чтобы стук моих каблуков не звучал оглушающе. Это я, скорей, воспринимаю его неадекватно остро.

Обхожу столик Наиля по широкой дуге. Стараюсь не пялиться на него и лишний раз не дёргаться, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Мира идет за мной. Она поняла меня без лишних слов, поэтому ничего уточнять не стала.

Сердце работает