Книга 2. Война и мир Сталина, 1939–1953. Часть 2. «О дивный новый мир…», 1945–1953 - Андрей Константинович Сорокин

коммунистами, развивать сотрудничество между ними и содействовать возрождению национальной мощи и стабилизации жизни народа путем оказания экономической помощи, уничтожив таким образом, почву для распространения коммунизма и модернизировав отсталую китайскую армию своим оснащением и военной подготовкой, превратить Китай вместо Японии в подчиненную нам крепость для борьбы с коммунизмом на Дальнем Востоке». Для достижения этих целей, заявлял Барр, «и была послана в Китай миссия генерала Маршалла… Однако из-за реакционных, заблудших элементов внутри гоминьдановской партии и неотступных требований коммунистов ему в конечном итоге не удалось добиться успеха»[557]. Тогда ставка американским руководством была сделана на материальную и военно-техническую поддержку гоминьдановского правительства. Прогноз, однако, оставался неутешительным. Не сомневаясь в оказании Советским Союзом помощи китайским коммунистам, благодаря которой «будет установлено полное господство коммунистов во всем районе севернее линии Янцзы», Барр признает «чрезвычайно мрачными перспективы» Китая, поскольку успехи КПК сочетались «с недемократическим, коррупционным характером гоминьдановского правительства, финансовым кризисом и отсутствием боевого духа у гоминьдановских солдат»[558].

В Китае достичь поставленных целей американским стратегам не удастся. «Нынешняя обстановка в Китае, к сожалению, — признает Барр, — развивается отнюдь не в пользу гоминдановской армии». КПК в противостоянии с Гоминьданом добьется значительных успехов, и успехи эти были достигнуты в значительной степени благодаря масштабной разнообразной помощи со стороны СССР и политическим советам, которые считал необходимым давать Сталин «китайским товарищам» по их запросам. Так, в начале января 1949 г. он направит в Пекин для Мао Цзэдуна телеграмму. В ней он выскажет обеспокоенность намерением «китайских товарищей» отнести на лето срок создания демократического коалиционного правительства. «Не получится ли так, — задастся вопросом Сталин, — что гоминьдановцы, при содействии американцев, возьмут инициативу создания коалиционного правительства в свои руки, создадут свое коалиционное правительство раньше лета и, впутав в это дело некоторых демократически настроенных политических деятелей Китая, помешают им тем самым сплотиться вокруг северных народно-освободительных сил Китая»[559].

«С приходом к власти китайских коммунистов обстановка меняется в корне», — заявит Сталин в другой телеграмме Мао Цзэдуну в начале февраля 1949 г.[560], то есть еще до завершения гражданской войны в Китае и провозглашения Китайской Народной Республики. Пониманием значимости происходивших в Китае перемен объясняется такая вовлеченность Сталина в китайские дела в послевоенный период, которую обнаруживают сохранившиеся документы и которая так резко контрастирует с самоотстранением от китайских дел в годы Великой Отечественной войны. Переписка Сталина с Мао Цзэдуном, директивы совпослам в КНР насчитывают многие десятки шифротелеграмм, содержащих конкретные указания, советы и рекомендации по вопросам внешней и внутренней политики КНР, оказания экономической и военно-технической помощи, заключения кредитных соглашений и советских поставок.

Мао Цзэдун в 1947 и 1948 гг. настойчиво добивался приезда в Москву. Его визит будет не раз переноситься и вовсе не в связи с неопределенностью перспектив победы китайских коммунистов в противостоянии с Гоминьданом. 1 июля 1947 г. Сталин направит советскому представителю А. Я. Орлову телеграмму, в которой скажет: «Ввиду предстоящих операций и ввиду того, что отсутствие Мао Дзедуна может плохо отразиться на операциях, мы считаем целесообразным временно отложить поездку Мао Дзедуна»[561]. Аналогичную телеграмму Мао получит 14 июля 1948 г., в которой причиной отложить поездку было названо отсутствие в Москве «руководящих товарищей», разъехавшихся на места для руководства начавшимися хлебозаготовками[562]. Сталину приходилось иметь в виду и плотную вовлеченность США в китайские дела, и попытки американской дипломатии урегулировать гражданский конфликт в Китае на прогоминьдановской основе. Такого рода посредничеством усилия США в Китае не ограничивались. 4 ноября 1946 г. в Нанкине был подписан американо-китайский Договор о дружбе, торговле и навигации. Соединенные Штаты, очевидно, стремились закрепиться в Китае. Режим Чан Кайши опирался на широкомасштабную поддержку США в самых разных формах. Кроме того, там продолжали находиться американские войска, хотя Советский Союз свои части вывел из Маньчжурии в мае 1946 г. Линия Сталина в Китае была в общем противоположной американской. Советская дипломатия дистанцировалась от участия в китайских делах, неоднократно декларировала принцип невмешательства, что ярко проявится в начале 1949 г. Получив 8 января, наряду с Великобританией и Францией, меморандум США с предложением посредничества во внутрикитайском конфликте, Советское правительство заявит, что не считает целесообразным принять на себя такое посредничество и вновь подчеркнет, что «восстановление единства Китая, как демократического и миролюбивого государства, является делом самого китайского народа»[563]. В мае 1949 г. в шифровке, адресованной Мао Цзэдуну, Сталин подчеркнет: «Мы не считаем настоящий момент подходящим для широкой демонстрации дружбы между СССР и Демократическим Китаем. Такую демонстрацию можно приурочить к моменту образования Китайского демократического правительства и установления дипломатических отношений между ним и СССР»[564].

Сталин, конечно, не являлся сторонним наблюдателем процессов, происходивших в Китае. В целом ряде своих посланий, адресованных разным представителям китайского руководства, Сталин представлял вниманию «китайских товарищей» взвешенную политическую линию, далекую от левацких «загибов». Предлагал Сталин вниманию Мао и свой анализ расклада политических сил в Китае и, соответственно, рекомендации по конструированию власти. «Надо иметь в виду, — говорил Сталин в шифротелеграмме от 20 апреля 1948 г., — что Китайское правительство после победы Народно-освободительной армии Китая будет по своей политике, по крайней мере в период после победы, длительность которого сейчас трудно определить, национальным революционно-демократическим правительством, а не коммунистическим»[565]. В апреле 1949 г. в телеграмме Мао Цзэдуну он предостережет китайское руководство от отказа установить официальные отношения с капиталистическими государствами, включая США. Кроме того, не следовало, по мнению Сталина, отказываться от иностранных займов. «Все дело в том, — подчеркнет Сталин, — чтобы условия займа и торговли не налагали таких экономических или финансовых обязательств на Китай, которые могли бы быть использованы для ограничения национального суверенитета демократического китайского государства и для удушения китайской национальной промышленности»[566].

Телеграмма И. В. Сталина (Филиппова) Мао Цзэдуну об административном экономическом центре Китая

26 мая 1949

[РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 331. Л. 73–75]

В конце апреля 1949 г. он направит главному советнику при ЦК КПК И. В. Ковалеву телеграмму для председателя Финансово-экономического комитета, заместителя председателя Госсовета КНР Чэнь Юню: «Передайте Чэнь Юню, что мы русские коммунисты, стоим за то, чтобы китайские коммунисты не отталкивали от себя национальную буржуазию, а привлекали к сотрудничеству как силу, способную помочь в борьбе с империалистами. Поэтому советуем поощрить торговую деятельность национальной буржуазии как внутри Китая, так и вовне, скажем, торговлю с Гонконгом или с другими иностранными капиталистами»[567]. Эти сталинские рекомендации сильно не вяжутся с традиционным восприятием его политэкономических воззрений и столь